— Не думаю, что все будет хорошо, — возразила Дженнет, вытирая со щеки слезу.
— Будет, обязательно.
— Нет, леди Астон найдет нас здесь вместе. Она с огромной радостью доложит об этом моей матери, а потом Бэннинг если не вызовет тебя на дуэль, то заставит нас пожениться. Сплетникам это понравится. Сначала несчастный случай, а теперь меня застают в твоих объятиях.
— Уж твоему брату меньше чем кому-либо другому следует говорить о позоре, — заметил Мэтью, поглаживая ее по волосам. — Его жена устроила настоящий скандал, скомпрометировав себя перед большой группой свидетелей.
— Вот почему мне это так отвратительно, — кивнула Дженнет.
— Правда? — Он прекратил ласковые движения.
— О чем ты? — Отстранившись, Дженнет заглянула ему в глаза.
— Тебя на самом деле тревожит скандал, или тебе ненавистна мысль, выйти за меня замуж?
— Что?!
— Прежде ты отказалась выйти за меня замуж, поэтому могу предположить, что и теперь ты не захотела бы обвенчаться со мной. — Мэтью подошел к окну и смотрел вниз.
— Я не хотела бы еще больше опозорить твое имя, Мэтью. Если ты женишься на мне, то все станет только хуже. — Для них обоих. Если она выйдет за него замуж, то он получит законное право на ее деньги и сможет делать с ними все, что ему вздумается, в том числе проиграть их все.
— Пожалуй, ты права.
— Есть какой-то способ выбраться отсюда, пока никто не появился?
— Нет. — Повернувшись, он пристально смотрел на Дженнет, и его серые глаза обжигали ее, заглядывали ей в самую душу. — Поблизости нет деревьев, по которым можно было бы спуститься, а если мы спрыгнем, то разобьемся. По-видимому, ты застряла здесь со мной.
Дженнет постаралась оставить без внимания то, как подпрыгнуло у нее сердце при последних его словах. Если не существует другого способа выпутаться из этой неприятности, то у нее не остается иного выбора, кроме как выйти за него замуж. Ее совесть, возможно, позволит этому произойти, но разумом Дженнет понимала, что это недопустимо. Мэтью — игрок, как его отец и брат, и брак с ним был бы ужасной ошибкой, о которой она будет сожалеть, возможно, всю оставшуюся жизнь.
— По-видимому, так. — Она окинула взглядом пустую комнату. — Как, по-твоему, сколько понадобится времени, чтобы кто-то нашел нас?
— Если к этому причастна леди Астон, то, полагаю, ей хочется, чтобы мы некоторое время побыли здесь, чтобы она с удовольствием могла объявить, что мы занимались непристойными делами.
А это, несомненно, так и было. Дженнет встала и, кутаясь в одеяло, подошла к Мэтью, который, стоя у окна, не сводил с нее глаз.
— Прости, Мэтью. — Протянув руку, она откинула ему со лба волосы. — Похоже, каждый раз, когда мы встречаемся, я приношу тебе несчастье.
— Не каждый раз, — едва заметно улыбнулся он.
— Когда было не так?
— Когда мы вместе в постели, у нас, по-моему, все хорошо. Притянув Дженнет к себе, он поцеловал ее в плечо, и у нее по спине пробежал трепет возбуждения.
— О-о!
— Там нам определенно просто замечательно. — Мэтью скользнул губами по ее шее и прижался к мочке уха, и Дженнет, откинув голову, подставила ему шею.
— Думаю, ты прав.
— Всегда. — Он поднял Дженнет на руки и понес к кровати.
Скатившись с Дженнет, Мэтью притянул ее к груди, и шелковистые черные волосы защекотали ему плечо. Дженнет была страстной женщиной, и в то же время ужасно боялась позора. Слушая ее тяжелое дыхание, Мэтью улыбался, он хотел знать о ней все.
— Дженнет, чего тебе больше всего хочется в жизни?
— Мои родители обожали друг друга. — Она водила ногтями по его животу. — А теперь я вижу, как страстно влюблены Эйвис и Бэннинг, и это…
— Вызывает у тебя зависть? — подсказал он.
— Да, — тихо призналась Дженнет. — Я хочу иметь мужа, который будет любить меня, будет хранить мне верность и подарит мне детей, много детей.
Мэтью улыбнулся, представив, как она нянчит их ребенка, но сказал:
— Я думал, ты хочешь быть художником.
— Я уже художник, — мягко возразила она.
— Сдаюсь.
— Но я вовсе не возражаю, чтобы мои работы висели в Британском музее или в других картинных галереях, а не только в домах моих друзей и родственников, — засмеялась Дженнет.
Мысли Мэтью вернулись к картине, которая привлекла его внимание в доме леди Элизабет, — «ДМТ».
— Это твой пейзаж висит в холле леди Элизабет?
— Возможно…
— Та картина столь прекрасна, что я не мог не остановиться перед ней. Она меня покорила.
— Спасибо, Мэтью. — Чуть улыбнувшись, Дженнет отвернулась, и ее рука замерла.
— Я нисколько не удивлюсь, если твои работы будут выставляться.
— Но мы все время говорим обо мне, а чего хочешь ты? — Дженнет взглянула на Мэтью.
— Я не хочу чувствовать себя неудачником, — со вздохом ответил он. — Я хочу сохранить мои владения и видеть счастливыми моих арендаторов.
— Ты не неудачник. Причина этого несчастья — твой отец. Но ты успешно решишь все свои проблемы.
— Не восстановив мое имя — нет.
Дженнет сжалась.
Проклятие! Как раз в тот момент, когда они начали лучше узнавать друг друга, ему понадобилось ворошить прошлое.
— Прости, я не имел права говорить тебе это, — пробормотал Мэтью, уткнувшись ей в волосы.
— Нет, имел, потому что это правда. — Дженнет отодвинулась и, положив руку под голову, смотрела на него. — Я не могу вернуть того, что случилось… но если бы могла…
— Я знаю.
— Как ты думаешь, что сказал бы Джон, если бы сейчас увидел нас? — Облизнув губы, Дженнет закусила нижнюю губу.
Мэтью не мог сказать ей о своей уверенности в том, что Джон уже подозревал об их взаимном влечении.
— Думаю, он был бы счастлив.
— Почему?
— Он просил, чтобы я оберегал тебя, Дженнет. И мне приходило в голову, не догадывался ли он о том, что могло бы произойти между нами.
— Он не мог знать, — резко оборвала его Дженнет.
Проклятие, он полный идиот. Он же знал, как сильно Дженнет любила Джона. Она, видимо, считает, что, отдавшись ему, предала Джона.
— Прости. Могу представить, как все это должно быть тяжело для тебя, ты ведь так его любила.
Покраснев, Дженнет отвела взгляд.
Он болван, сказал себе Мэтью. Неужели он действительно верит, что Дженнет могла любить именно его? Даже после пяти лет было очевидно, что она все еще любит Джона. Быть может, он сам служил Дженнет просто заменой Джону?
