Уэйнхаус сложил руки на груди и принялся разглядывать пол.
— Как вы замораживали ос, не снижая общую температуру? — спросил Такеши.
— Прикрепили рядом с гнездом баллон с жидким азотом.
— Так почему бы их снова не заморозить?
— Мне казалось, я вполне ясно высказался по этому вопросу, но для тех, кто плохо слышал, повторю: в зоне замораживания находится лифт.
— Это я понимаю, но ведь осы будут сильнее реагировать на охлаждение. В них это заложено генетически, а к тому же их масса значительно меньше, чем масса мальчика в лифте. Вы можете снизить температуру до определенной величины, обездвижить ос, затем вывести людей из лифта, прежде чем они окоченеют, и снова опустить щит. После этого можно будет снизить температуру зоны с осами до желаемого уровня.
Бишоп задумался и встретил полный ожидания взгляд Лоры, которой, как видно, это предложение показалось самым удачным.
— Благодарю вас, Такеши, — сказал Бишоп. — Возможно, так и следует поступить. Правда, с этим решением связаны два затруднения. Во-первых, я не знаю, позволяет ли гибкость нашей системы безопасности включать и выключать ее в таком режиме, но это я смогу немедленно выяснить. А во-вторых, не хотелось бы повторить то, что случилось, когда мы пытались воздействовать на этих ос слабым охлаждением. Некоторые из них смогли укрыться, изолировать себя от действия низкой температуры в замороженной части лаборатории.
— Но если мы охладим всю зону, они не смогут это повторить, разве не так? — спросила Лора.
— Разумеется, но они могут защищаться, изолируя одна другую. Все дело в том, сможем ли мы снизить температуру в достаточной степени, чтобы полностью их обездвижить? И можно ли с уверенностью сказать, что такая температура не повредит людям в лифте?
— Но ведь речь идет всего лишь о секундах.
— Это я понимаю, доктор Трент, и все же речь идет об ощутимом риске. Конечно, я сделаю все для спасения трех людей в лифте, однако при сложившихся обстоятельствах у меня нет уверенности, что мы поступим правильно, подвергая опасности жизни всех.
— Но вы не станете возражать против такого плана, если и другие согласятся с ним?
— Не стану.
— Хорошо. — Лора перевела дух, а затем обратилась ко всем сразу. Стараясь смотреть людям прямо в глаза, она говорила четко, хотя и с очевидным волнением в голосе: — Только что вы услышали, в каком положении мы все оказались. Хотя вы и не знаете моего сына, но если среди вас есть родители, вы можете себе представить, каково мне сейчас. Несколько дней назад его похитили, чтобы шантажом вынудить меня сюда приехать. Я не имела представления, где он находится… Мне трудно передать, сколь ужасным было мое положение. Несколько лет назад умер мой муж, и Эндрю — это все, что у меня осталось в жизни. Когда я узнала, что он пропал, что он, может быть, умер, я… — Лора замолчала, вернувшись мысленно к переживаниям тех нескольких часов неизвестности. Затем она заговорила вновь: — Узнав наконец, что он жив, я испытала огромное облегчение. Я не могу жить без Эндрю. И вот какой выбор стоит перед нами теперь: обречь на верную смерть моего сына, Картера и Гаррет, а самим жить дальше, сознавая, что это произошло, несмотря на возможность другого решения, — или пойти на риск и попытаться их спасти. Если случится худшее, то я уверена, что с помощью господина Бишопа и майора Уэбстера мы будем готовы к дальнейшим действиям.
— Конечно, госпожа Трент, — тут же отозвался Уэбстер.
— Разумеется, доктор Трент, — сказал Бишоп.
— Благодарю вас. Я думаю, нам надо проголосовать. Кто согласен с господами Бишопом и Уэбстером и со мной в том, что нам следует попытаться спасти эти три жизни?
С различной степенью энтузиазма, но все подняли руки.
— Отлично, — сказал Бишоп, выдержав паузу. — Не уверен в исходе, но мы сделаем все возможное.
Лора кивнула, подтвердив, что пути назад для Бишопа нет, и пошла рассказать сыну о том, что им предстоит сделать.
Глава 53
Тем временем наверху у Миллса нарастало беспокойство.
— Что-то слишком долго их нет, ты как думаешь? — сказал он, обращаясь то ли к Мэдисону, то ли к самому себе.
— Двадцать минут прошло. Пожалуй, долго. Вот что, сукин ты сын, брось свою затею и развяжи меня. И мальчонке пора подышать свежим воздухом.
Миллс со злобой посмотрел на пилота.
— Останешься связанным — в другой раз не будешь называть меня сукиным сыном. А с парня маску я сниму.
Маска еще закрывала пол-лица Джейкобс, когда Миллс страшно побледнел и сразу же потерял всю свою самоуверенность.
— Эй, какого черта ты здесь делаешь?
— Миллс, ты ведь и правда сукин сын и полный идиот. Пусть я того же роста, что этот мальчишка, и грудь у меня не больно-то большая, да только самый тупой засранец в этих джунглях мог нас перепутать. Я сто раз тебе твердила: «Я — Джейкобс».
— Да через эту маску ничего не разберешь. Ты уж извини.
Он продолжал распутывать веревку. Джейкобс встряхивала затекшие кисти, а Мэдисон хохотал как безумный.
— Эй, Миллс, а со мной ты не ошибся? Может, это Уэбстер или сам Бишоп в костюме Мэдисона, а? А может, это твоя мамочка? Ну, Миллс, ты полный мудак.
— Это не поможет тебе освободиться, Мэдисон.
— Знаю, знаю, я и не спешу. Зато это самое забавное из того, что я видел с тех пор, как Гаррет запустила змею тебе за воротник.
— Будет тебе, заткнись, парень. Джейкобс, ты уж не держи на меня зла. Но вопрос-то остается: не слишком ли долго их нет, ты как считаешь?
Джейкобс помолчала, желая показать, что, ответив на вопрос Миллса, она все же его не прощает.
— Согласна, долго. Надо бы спросить Таджа.
— Тогда он поймет, что мы не то делаем.
— Миллс, да он только-только прокашлялся от гранаты с газом «Си-Эс», которую ты взорвал у него под носом. Вряд ли он еще не понял, что мы не то делаем. И если там внизу что-то происходит, он и об этом уже знает.
Мэдисон захохотал еще громче.
— Да, Миллс, сегодня тебе лучше не проходить тест на «Ай-Кью». Может, тебе на завтрак лоботомию предложили?
Миллс дымился от ярости. По опыту общения с ним во время операций и в казарме Джейкобс поняла, что он вот-вот взорвется. И тут Миллс с размаху ударил Мэдисона по лицу.
— Молчи, когда к тебе не обращаются, таксист, — бросил он через плечо, направляясь вместе с Джейкобс к открытому входу в БРЭВИС.
Теперь уже Мэдисон закипал от злости.
— Думаешь, надо Таджу пригрозить? — спросил Миллс, пока они шли, вдыхая удушливый воздух джунглей. Желая показать Джейкобс, что он не какой-нибудь слабак, Миллс энергичным движением загнал свежую обойму в своего «Орла пустыни».
