гениальности. Однако, насколько я знаю, вы от зарплаты не отказывались, а, соответственно, будете деградировать синхронно вместе с родным коллективом. Се ля ви, так сказать.
— Отнюдь, Витторио! Практически все вы, жалкие ремесленники, потратите деньги на банальные продукты питания и шмотки. А я предпочитаю приобретать благородные напитки. С такой диетой сытым и бездарным не станешь.
— Туше! Вы меня просто пригвоздили, Теодор! Кстати, а вам не кажется, что ваша оригинальная диета, состоящая из жидких калорий, в перспективе доведет вас до цугундера?
— Ах, Витторио, все по-настоящему талантливые люди — хоть немного, но алкоголики. Я, например, вечером долго не могу уснуть. Так я мастерю «ёршика» и выпиваю. Глубокий сон обеспечен. Отличный рецепт, меня ему в аду черти научили, между жизнями.
— Теодор, простите за амикошонство, но масштабы вашей пагубной привычки выходят далеко за пределы вашего гения. Я хотел сказать, что вы так пьете, как будто у вас писательских талантов — на вагон Достоевских и тележку Гоголей с Гегелями. А между тем редкий зритель не уснет, посмотрев половину вашего сюжета.
— Заблуждаетесь, Витторио. Дело в том, что в таких тонких материях, как телевизионное искусство, вы разбираетесь не более, чем навозный жук в пирожных. Сами тоже не без греха. Давеча мне один небезызвестный оператор рассказывал, как вы в хмельном виде записывали стендап. Ходят упорные слухи, что фразу «тектонические пласты» вы смогли выговорить с восемнадцатого раза. Витторио, я был о вас лучшего мнения!
— А я, Теодор, напротив, в вас никогда не сомневался — сразу знал, какой вы неприятный субъект на самом деле. Так вот, ваши источники бесцеремонно лгут! Это была девятнадцатая попытка. Я считал.
— Вот! А я в подобных состояниях легко начитал бы любой текст. Поэтому не вам меня судить, сударь! В плане журналистики вы — невежа, посредственность, кустарь и блузник. Вот и живите с этим.
— А вот это уже оскорбление, Теодор. От лица всего прогрессивного человечества я заявляю вам, сударь, свой категорический протест!
— Посмотрите, кто-то мальчика обидел! Малыш, скажи, кто это сделал? У меня старший брат — зануда. Я его позову, и он твоего обидчика «зазанудит»!
— Ах вот ты какой! Как почетный представитель творческой молодежи Европы, интеллигенции нашего города и банды своего района заявляю: я больше не стану носить вам фуфырики!
— Бездушный человек! Как вы можете бросить человека в минуты печали, грусти и похмелья? Хорошо, я приношу свои извинения и предлагаю сохранить статус-кво.
— Ничего не имею против.
— Витторио, а вот сам посмотри, разве бывают журналисты-трезвенники? Это же какой-то нонсенс, ошибка эволюции, тупиковая ветвь развития. У нас даже на программе про здоровье все поголовно курят и пьют. А корреспонденты спортивной редакции быстрее всех бегают в комок за бутылкой. А ты видел, какой климат в кабинете ведущего прогноза погоды? Там всегда плюс сорок, обильные осадки, переходящие в возлияния и густой туман от папироски. Кстати, недавно мне подарили отличный армянский коньяк. Я вдохнул его аромат и сразу в голове возникли образы могучих гор и журчащих горных рек. Я буквально почувствовал тепло кавказского солнца и услышал тихий шелест виноградной лозы. А вот у тебя, Витторио, какие ассоциации с коньяком?
— Ну, эээ….
— Понятно, молодой еще. Опыта и поэзии в тебе нет. Что ты в журналистике делаешь — ума не приложу, — Федор разочарованно смерил меня взглядом и обратился к зашедшему в редакцию видеоинженеру. — Михалыч, вот ты — человек, видавший виды. Какие у тебя ассоциации с коньяком?
— Капельница, завершающая запой и медсестра Лариска, — без запинки ответил Михалыч.
— Вот! Смотри, Витторио! Жалкий ты подмастерье! Три слова! А какая в них история, жизнь, страсть, катарсис, драма наконец! А ты мнешься как институтка! Ладно, что просто так сидеть и мечтать? Пойдем хотя бы пивка купим?
— Не имею возражений, Теодор!
— Так, господа, а вы куда собрались? — в редакцию зашла Белла.
Федор вздрогнул.
— Воздухом вышли подышать. Пока все равно работы нет.
— Уже есть. В местной колонии пройдет первый в нашей области женский конкурс красоты. Милицейское начальство попросило осветить. Кто из вас поедет?
Федор сразу отказался.
— Я привык встречаться с женщинами в естественных условиях обитания. В полях там, в лугах, в ресторанах или на дискотеках. А в тюрьме — нет. Вы же знаете, я — человек романтический. Я там обязательно несчастно влюблюсь. И потом буду общаться по переписке, возить передачи, мучиться, страдать и ждать УДО. А она потом выйдет и меня ограбит. Нет, не поеду. Вон, Витю отправьте.
Ну, Федя… Вывернулся. Делать нечего, собираемся с оператором в дорогу. Поехали. Водитель включил шансон, от которого стало как-то грустно. Поезда, мусора, мама, детство, кобура. Как, интересно, у них это получается? Сначала воруют, грабят и даже убивают, а потом поют жалостливые песни про маму, свободу и весну. Может быть, об этих вещах надо вспоминать до того, как совершишь преступление? Разве нет?
Приехали в колонию, охрана пустила на территорию. Ух ты, а девчонки нормальные такие! И не скажешь, что у многих статьи довольно серьезные. Сами себе костюмы пошили, номера придумали. Оператор снимает видео, я беру интервью — работаем. Тут звонит моя девушка. Мы с ней к тому времени встречались всего пару месяцев, поэтому она еще не привыкла к моим неожиданным перемещениям.
— Привет, тигренок, как дела?
— Привет, котенок, хорошо.
— А ты где?
— В тюрьме, — отвечаю я совершенно честно.
— Что⁈ В какой тюрьме?
— В женской.
— Так! Что происходит?
— Конкурс красоты происходит. Да не простой, а первый в нашей области!
— Витя, вы там опять с Федей первую субботу на неделе отмечали? Какая тюрьма? Какой конкурс красоты? Может быть, ты там уже в конкурсе купальников победил? Очень сомневаюсь. Витя, ну нельзя же пьянствовать прямо с утра!
— Да погоди ты! Трезвый я! Работаю. В местной женской колонии организовали конкурс красоты. Я приехал сюжет снимать. И не вздумай ревновать, мне никто здесь не нравится. Есть, конечно, симпатичные девушки, но у меня с ними слишком разные взгляды на Уголовный кодекс — вряд ли сойдемся характерами.
— Балбес вы, Виктор.
— С этим сложно поспорить. Может быть, вечером куда-нибудь сходим?
— Давай! Только не в компьютерный клуб с твоими друганами. Я хочу провести время культурно. В компании своих подружек.
— Бл@… Хорошо, говорю. Очень люблю проводить время
