и Кассандра почувствовала, как по безымянному пальцу ее левой руки скользнул гладкий прохладный предмет. Тут же высвободив руку, она опустила глаза и увидела невероятной красоты драгоценный камень в оправе из платиновой филиграни с крошечными бриллиантами. Подняв ладонь к свету, она зачарованно смотрела на кольцо, не в силах что-нибудь сказать. Камень переливался всеми мыслимыми оттенками, как если бы внутри у него находился источник света.
– Я никогда не видела ничего подобного. Это опал?
– Да, новая разновидность. Нашли в Австралии в прошлом году. Черный опал. Если тебе он кажется слишком нетрадиционным, можно легко его обменять.
– Ни в коем случае! Он великолепен! – воскликнула она, глядя на него с сияющей улыбкой. – Теперь можешь приступить к главной части.
– Мне надо встать на колено? – на его лице было написано явное огорчение. – Черт, все я делаю не как надо!
– Нет, это вовсе не обязательно, – поспешила успокоить его Кассандра, почувствовав легкое головокружение, когда поняла, что настал тот самый решающий момент, который вот-вот изменит всю ее жизнь. – Мы же сами устанавливаем правила, помнишь?
Кассандра коснулась ладонью щеки Тома, он на мгновение закрыл глаза, а опал засветился неземным цветом.
– Ты согласна выйти за меня замуж, Кассандра? – хрипло проговорил Том. – Только знай: я умру, если услышу «нет».
– Конечно же, согласна! – с сияющей улыбкой проговорила она. – Зачем мне хладный труп?
Их губы встретились, и долгое время в гостиной стояла тишина.
Глава 21
Они поженились в Эверсби. На церемонию были приглашены только члены семьи. Как оказалось, рождественская свадьба идеально соответствовала предпочтениям Тома. Вместо цветов с их терпкими удушающими ароматами дом и часовню украсили свежими ветвями вечнозеленых растений: бальзамина, остролиста и шотландской сосны. Все домочадцы пребывали в приподнятом настроении, столы ломились от вкуснейших яств и напитков. Погода была пасмурной и промозглой, но в доме царили тепло и уют благодаря множеству горевших свечей и жарко натопленных каминов.
К несчастью, незадолго до начала церемонии, около десяти утра, послышались раскаты грома, возвещавшие о приближении грозы. Старинная часовня находилась в отдалении от дома, поэтому новобрачным и членам семьи пришлось бы добираться до нее пешком под дождем.
Уинтерборн, который согласился стать шафером Тома, вышел взглянуть, как обстоят дела, затем вернулся в библиотеку, где в ожидании собрались жених, Этан Рэнсом, Сент-Винсент и Девон. Женщины поднялись наверх, чтобы составить компанию Кассандре, пока та готовилась к торжеству.
– Сейчас польет как из ведра, – сообщил Уинтерборн, в волосах и на плечах которого уже поблескивали первые капли, и потянулся за бокалом шампанского на серебряном подносе. – Хорошая примета в день свадьбы!
– Это почему же? – с раздосадованным видом спросил Том.
– Мокрый узел труднее развязать, – ответил Уинтерборн. – Брачные узы будут крепкими и долгими.
– Мама всегда говорила, что дождь в день свадьбы смывает печаль прошлого, – добавил Этан Рэнсом.
– Суеверия не только иррациональны, – заметил Том, – но и приносят сплошные неудобства. Если веришь в одно, приходится верить и во все остальные. В итоге жизнь отягощается тысячей бессмысленных ритуалов.
Например, ему запретили встречаться с невестой до церемонии. В это утро ему даже мельком не удалось увидеть Кассандру, и Том не мог дождаться момента, чтобы узнать, как она себя чувствует, хорошо ли спала, не нуждается ли в чем-нибудь.
В библиотеку вошел Уэстон с зонтами в руках. За ним по пятам следовал Джастин, одетый в вельветовый костюмчик.
– Разве ты не должен быть наверху, в детской, со своим младшим братом? – спросил пятилетнего племянника Сент-Винсент.
– Отцу понадобилась моя помощь, – с важностью ответил мальчик и подал ему зонтик.
– Мы рискуем промокнуть до нитки, – оживленно заметил Уэстон, – поэтому нужно поскорее отвести всех в часовню, пока не размыло дорожку. Не открывайте зонтики в помещении: это плохая примета.
– Вот уж не ожидал, что ты подвержен суевериям, – удивился Том. – Ты же веришь в науку!
Уэстон ухмыльнулся:
– Я фермер, Северин. Когда дело доходит до всяких предрассудков, фермеры лидируют в списке. Кстати, местные жители говорят, что дождь в день свадьбы означает плодовитость.
– В Гэмпшире почти все является признаком плодовитости, – сухо заметил Девон. – Это главное увлечение местных.
– Что такое «плодовитость»? – спросил Джастин.
Во внезапно наступившей тишине все взгляды устремились на Уэстона, но тот занял оборонительную позицию и поинтересовался:
– Почему вы все смотрите на меня?
– Ты теперь новоиспеченный отец Джастина, – ответил Сент-Винсент, не скрывая веселья, – поэтому такие вопросы в твоей компетенции.
Уэстон посмотрел на личико Джастина, пребывавшего явно в ожидании, и предложил:
– Давай спросим потом у мамы.
Малыш удивился:
– А ты что, разве не знаешь?
Том подошел к ближайшему окну и с хмурым видом посмотрел, как капли дождя, опровергая силу притяжения, с головокружительной скоростью летят во все стороны, как пули из ружья. Возможно, Кассандра волнуется из-за бури. Ее туфли и подол подвенечного платья намокнут и испачкаются, и она переживает из-за этого. Он хотел, чтобы этот день ей запомнился, но не грязными туфлями и мокрым платьем. Черт побери, почему Рейвенелы не удосужились построить крытую дорожку к часовне?
К нему присоединился Уинтерборн:
– Вот тебе и дождь, который к счастью.
– Знаешь, я мог бы довольствоваться счастьем и меньшего калибра, – коротко вздохнув, едко заметил Том. – Все равно я не верю во всю эту ерунду.
– Ты и в любовь не веришь, – насмешливо напомнил Уинтерборн, – но тем не менее сейчас стоишь перед нами, сжимая сердце в кулаке[7].
Еще совсем недавно Том отделался бы какой-нибудь шуткой, но сейчас ответил с неподдельным смирением, которое редко позволял себе на людях:
– Послушайте, Уинтерборн, я больше не знаю, во что верю. На меня накатывают чувства, названия которых мне неизвестны.
– Со временем во всем разберешься, – тепло улыбнулся Риз, достав из кармана пиджака какой-то предмет и протянув Тому. – Вот, возьми по валлийскому обычаю. – Это была пробка от шампанского со вставленным в нее серебряным шестипенсовиком. – В память о торжественном дне и как напоминание, что истинное богатство мужчины – хорошая жена.
Том улыбнулся и с теплотой пожал ему руку:
– Спасибо, Уинтерборн. Если бы я верил в удачу, то сказал бы, что мне чертовски повезло с другом в твоем лице.
Темное небо прорезала очередная молния, а потом дождь ливанул с новой силой.
– Ведь Кассандра, пока доберется до часовни, промокнет насквозь! – со стоном проговорил Том. – Скажу Трениру и Рейвенелу…
– Пусть они сами о ней позаботятся, – посоветовал Уинтерборн. – Очень скоро она будет принадлежать только тебе, вот тогда и разожжешь огонь в новом очаге.
Том с недоумением взглянул на него:
– Она переедет в мой дом.
Уинтерборн усмехнулся и покачал головой:
– Я имел в виду первую брачную ночь, непонятливый ты тупица.
Когда Кассандра добралась до вестибюля часовни, вокруг суетился народ с зонтиками, полотенцами и чем-то наподобие брезентового навеса. Со своего места в передней части Том почти ничего не видел, но Уэстон, сложив брезент, поймал его взгляд и коротко кивнул. Решив, что ему дали понять, что Кассандра благополучно добралась до часовни, Том слегка расслабился.
Не прошло и двух минут, как Уинтерборн встал с ним рядом, и тут зазвучала музыка: квартет местных музыкантов исполнял свадебный марш на маленьких золотых колокольчиках. До этого Том слышал свадебный хор Вагнера только в органном варианте и всегда считал его тяжеловатым, а вот колокольчики придавали ему нежное, почти
