и добиваясь кристальной ясности души. Наставник Эльвенниарэль непрестанно повторял, что невидимость напрямую зависит от спокойствия мага, её наводящего. А о каком спокойствии, мрак пожри всё вокруг, можно говорить, когда их уже второй раз вышибло к началу истории и всё опять придётся начинать сначала, причём успешного завершения операции никто не может гарантировать и в этот раз?! Как можно вознестись мыслями вверх, подобно невесомому облаку, если в сердце занозой поселилась эта упрямая и одновременно нежная, строгая и страстная синеглазая драконесса, при одном взгляде на которую в крови пробуждается неутолимое пламя?! Охотник досадливо тряхнул головой, нахмурился, резко выдохнул через стиснутые до ломоты зубы, концентрируясь на заклинании и стараясь не смотреть на стоящую напротив него девушку. Даже глаза закрыл, погружаясь, как учил наставник, в глубины души. Не сразу, но получилось успокоиться, магия пробудилась в крови, заиграла в жилах, наполняя теплом руки и срываясь с кончиков пальцев маленькими серебристыми искорками. Арион медленно открыл глаза, вытянул руки вперёд, направив их в сторону Риолы, и выдохнул без пауз, дабы не порвать тонкую сеть волшебства:
— Эльлеритавинаселль.
Магия тонким, заметным лишь самому Охотнику полотном опустилась на неподвижно стоящую драконессу, обволокла её со всех сторон, укутала заботливо, точно женщина любимое дитя. Короткая серебристая вспышка подтвердила, что заклинание сработало, настал час проверить его на практике. Арион рукавом смахнул с лица пот, морщась от слабости в коленях и давая себе обещание каждый день тренироваться в магии не меньше часа в день, чтобы после сложных заклинаний откат был не такой болезненный.
— Готово, — Охотник недовольно сглотнул горький ком в горле, откашлялся и твёрже повторил. — Всё готово, отомри.
Риола с наслаждением потянулась, переступила с ноги на ногу, повращала головой, разминая шею, повертела руками перед лицом, покружилась, пытаясь заглянуть себе за спину, и недоверчиво хмыкнула:
— А ты уверен, что заклинание сработало? Я по-прежнему себя вижу.
Арион помолчал, честно вспоминая всё, что ему рассказывал наставник о заклинании невидимости. Эльфийские чары, такие же изощрённые и многоступенчатые, как придворные ритуалы, Охотнику никогда не нравились, но Эльвенниарэль чихать хотел на желания и вкусы своего воспитанника. Он знал, что у мальчика хороший магический потенциал, который нужно непременно развить и в дальнейшем реализовать, а всё остальное его не волновало совершенно. Арион бунтовал, с помощью сестры устраивал наставнику разные пакости, но эльф был настойчив и невозмутим, с непреклонностью часов судьбы воплощая в жизнь свои замыслы. И только теперь Охотник по-настоящему оценил то, чему его научили, пусть подчас и против его воли.
— Заклинание невидимости скрывает от посторонних глаз. На тебя саму и на меня, как на того, кто тебя зачаровал, магия действовать не будет.
Риола задумчиво прикусила губу, в очередной раз досадуя, что плохо разбирается в магии, и пылко обещая непременно попросить Ариона, как только они вернутся домой, стать её наставником. А может, не откладывать, мама любит повторять, что не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Правда, папа всегда с улыбкой добавляет, что если что-то делать не хочется, то можно отправить это занятие в волшебный мир никогдариум. Драконесса хихикнула, вспомнив родителей, и прежде чем проснулись и начали кусаться сомнения, выпалила:
— Арион, а ты меня магии научишь?
Охотник ответил не задумываясь, словно только этой просьбы и ждал:
— Без проблем. Кстати, а ты в курсе, что есть специальный обряд, с помощью которого можно разделить не только знания, но даже магию?
Драконесса вспомнила о смертельно опасной сети Элесты и прочих пакостях, с которыми уже успела познакомиться в поместье Истребителя драконов, хвала Свету, хотя бы только в теории, и зябко поёжилась:
— Опять что-то из тёмной магии?
— Обижаешь. Это вполне законный брачный обряд, его у всех народов проводят. Муж и жена становятся единым целым, а потому и знания их становятся едины, а магия смешивается.
Риола смущённо покраснела и в то же время кокетливо стрельнула в Ариона лукавым синим взглядом из-под длинных ресниц:
— Это можно считать намёком на что-то большее?
— Я не люблю петлять, точно уходящая от преследования добыча, поэтому спрошу прямо, — Охотник кашлянул, перебарывая накатывающее волнение, — ты станешь моей парой? С ответом можешь не спешить и… даже если ты откажешь, я… — проклятые слова давались всё тяжелее, никак не желая выстраиваться стройными рядами, — пойму и не стану настаивать.
Риола молчала, глядя в землю и краснея так, что об её щёки можно было разжигать костёр. В её душе щенячий восторг, нежность и радость смешались в безумном вихре с опасениями, что семейная жизнь окажется не такой прекрасной, как пора влюблённости, сомнениями во всём и сразу, ещё и все страшные истории об Охотниках, казалось бы, давно и благополучно забытые, вновь подняли головы и угрожающе зашипели, грозя уничтожить слабые ростки любви и доверия. Арион молчание девушки воспринял как вежливый отказ, замкнулся, в янтарных глазах погасли искорки счастья, голос стал вежливо-бездушным, как у каменного привратника:
— Ладно, забудь. Нам нужно развеять все наложенные на обитателей поместья чары и найти диадему, если она вообще существует. Идём, не будем терять время.
— Арион…
Охотник властно взмахнул рукой:
— Не надо ничего объяснять. Я сделал свой выбор, ты — свой. Всё нормально, идём.
И зашагал широко, спеша покинуть поляну, на которой остались разбитые мечты и надежды, такие же бескрылые, как и он сам.
Драконесса досадливо притопнула, плюнула на гордость, шипящую, что не пристала благородной крылатой бегать за мужчиной, более того, Охотником, и бросилась за Арионом, крича:
— Стой! Да подожди же ты!
Охотник остановился так стремительно, что Риола в прямом смысле слова влетела в его объятия, больно ударившись лбом о серебряную пуговицу.
— Я не сказала нет, я просто… задумалась. Между прочим, благовоспитанные девушки сразу на подобные предложения не соглашаются.
Арион хмыкнул, драконесса быстро прижала пальчик к его губам и продолжила:
— Подожди, не перебивай. Я… Мы… Короче, давай мы сначала вернёмся домой, а потом уже всё решим, хорошо? А то вдруг в… — Риола замялась, — мирной жизни я тебе разонравлюсь. Или не нужна стану.
Охотник неожиданно резко приподнял за подбородок голову девушки, пристально заглянул в синие глаза, возможно, даже магию применил, уж больно взор тяжёлый был, прямо до костей пробирающий, и улыбнулся:
— Хорошо, пусть будет так. Идём?
— А ты не обиделся? — Риола не спешила отстраняться, в свою очередь заглядывая в глаза Ариона.
Парень помолчал, старательно разбираясь в мыслях и чувствах, чтобы ответить максимально честно:
— Немного, когда подумал, что ты мне отказала.
— Я не отказала…
— Это я уже понял. Всё, Ри, сеанс
