то ли робость, то ли врождённая сдержанность, то ли что-то ещё сдерживало рвущиеся признания. Громкий, словно выстрел, хруст ветки заставил Охотника и драконессу вздрогнуть и отпрянуть друг от друга в смятении, точно они были школьниками, застигнутыми строгими родителями.
— Нам… нужно идти, — выдохнула Риола, испытывая буквально физическую боль от того, что нужно отстраниться от Ариона.
Охотник резко выдохнул, мотнул головой, усилием воли призывая вышедшие из-под контроля чувства к порядку:
— Тебе нельзя появляться в поместье ала Олзерскана. Это слишком опасно.
— И что ты предлагаешь, оставить меня здесь? Конечно, в доме я буду мешать тебе крутить роман с этой грудастой Бригиттой!
Вырвавшееся обвинение было абсурдно, но когда ревность поддавалась законам логики? Арион застыл, ошеломлённо хлопая глазами и с каждой секундой всё отчётливее понимая, что Риола его ревнует. И, стоит признать, ему это было приятно, да что там, очень приятно! Драконесса нахохлилась, точно пичуга под дождём, укоризненно сопя и время от времени шмыгая носом, тщетно стараясь придать себе вид гордый и независимый. И такой беззащитно-трогательной была Риола, что у Ариона от прилива нежности даже руки задрожали. Наплевав на предосторожность, твердившую, что нужно уходить, пока мрак не принёс Бригитту (а ведь она появится, её шаги слышны всё громче и всё ближе!), Охотник прижал встрепенувшуюся девушку к себе и поцеловал в пушистую макушку. Драконесса сначала упрямо дёрнулась, не собираясь так быстро сдавать позицию, в конце концов, она уже встала на крыло, стала свободной и самостоятельной, но грудь Ариона была такой широкой и тёплой, кольцо рук таким надёжным, что вырываться и убегать не хотелось совершенно. Риола благостно вздохнула, прижалась щекой к шершавому от вышивки камзолу и обмякла, наслаждаясь окружившей её со всех сторон силой и спокойствием. Чёрная змея ревности недовольно вильнула хвостом и скрылась, исчезла, спрятавшись в самом тёмном и мрачном уголке души.
— Нам нужно идти, — прошептал Арион, скользя губами по щеке Риолы.
— Да, — выдохнула драконесса, приподнимая голову и подставляя губы для поцелуя.
Инстинкт самосохранения, остро выраженный у Охотников, взвыл в голос, даже перед глазами ярко-жёлтые языки надвигающейся угрозы вспыхнули. Арион решительно отстранился, потом подхватил пискнувшую от неожиданности драконессу на руки и мощным звериным прыжком перелетел с тропинки в тень густой сосны. Замер, напряжённо прислушиваясь, и бесшумной молнией заскользил меж деревьев, крепко прижимая к груди бесценную ношу. Риола крепко зажмурилась, чтобы во время этой безумной гонки по лесу коварная ветка не выцарапала глаза, и плотнее прижалась к Ариону, доверившись ему целиком и полностью, даже не спрашивая, куда и зачем они бегут. Охотник точно знает, что делает, и обязательно всё расскажет, когда придёт время.
Бег завершился так же неожиданно, как и начался. Арион замер, чутко, по-звериному, прислушиваясь и поворачивая голову то вправо, то влево, затем бережно опустил Риолу на землю и требовательно заглянул в глаза:
— Ри, появляться в поместье ала Олзерскана тебе нельзя, это опасно.
Ласковое сокращение имени, неосознанно сорвавшееся с языка, сладкой волной прокатилось по сердцу Риолы, драконесса солнечно улыбнулась, с трудом удерживаясь от того, чтобы восторженно завизжать и захлопать в ладоши, точно маленькая девочка, получившая в подарок куклу своей мечты.
— Одну, да ещё и в лесу, я тебя, понятное дело, тоже не оставлю, — Арион не удержался от дружеской подколки, — а то встретишь какого-нибудь негодяя, спасай его потом.
— Ах, ты… — возмутилась драконесса и даже хотела стукнуть Охотника кулачком по груди, но пальчики словно бы сами собой разжались и вместо удара вышло нежное поглаживание.
Арион подхватил ладошку девушки, мягко поцеловал каждый пальчик и лишь потом хрипловато от сдерживаемых чувств закончил:
— Раз тебя никто не должен видеть, ты отправишься в поместье невидимкой.
— А так можно? — Риола удивлённо округлила глаза, став похожей на маленькую девочку, слушающую волшебную сказку про прекрасную принцессу, коварного злодея и отважного рыцаря, способного сломать любую стену на пути к любимой.
Охотник притянул девушку к себе, поцеловал в нежную щёчку, привычным, на сестрёнке до автоматизма отточенным жестом взлохматил волосы и небрежно ответил:
— Это несложно.
Синий взгляд, полный непритворного восхищения, распахнул за спиной Ариона незримые крылья, даря пьянящее ощущение всемогущества. Захотелось положить к ногам этой восторженной малышки весь мир, бросить вызов Тьме и совершить ещё что-то столь же пышное и совершенно бесполезное, в духе деяний рыцарей прошлого, готовых сражаться с каждым пнём, неосторожно появившимся на дороге. Охотник тряхнул головой, возвращая контроль разуму, а то чувства окончательно и бесповоротно решили в разнос пойти, и уже суше и строже сказал:
— Отойди от меня на три шага, руки опусти вдоль тела и постарайся не шевелиться.
В первые дни знакомства Риола непременно заподозрила бы какой-то подвох и взбунтовалась, сейчас же молча, без лишних вопросов и возражений, отошла и встала так, как ей сказали.
— Умничка, — Арион стал быстро растирать ладони, пробуждая дремлющую в крови магию, — теперь закрой глаза и, когда я скажу: «Замри», задержи дыхание. Да, кстати, ты мне веришь?
Риола удивлённо посмотрела на Охотника:
— А ты что, сомневаешься?
Арион кашлянул, смущённо провёл рукой по волосам, с удивлением выпутал из них сухую колючую ветку, посмотрел на неё, словно никогда прежде ничего подобного не видел, и отбросил в сторону:
— Заклинание невидимости у меня не очень удаётся.
Драконесса шагнула к Охотнику, обхватила ладошками его лицо и выдохнула, пристально глядя в глаза:
— Ты самый лучший волшебник из всех, кого я знаю.
— Ещё бы, у драконов магия слабая, сама говорила, — хмыкнул Арион, заправил выбившийся непослушный завиток и чуть подтолкнул драконессу:
— Всё, малышка, не будем терять время. Как бы пафосно это ни звучало, но от нас зависит будущее.
— Мой герой, — томным голосом классической героини выдохнула Риола и отошла, старательно рисуя бёдрами восьмёрку.
Увы, лес не был предназначен для дефилирования, на втором шаге драконесса споткнулась о вылезший из-под земли корень и чуть не упала, а при попытке сохранить равновесие больно ударила руку о ствол сухого дерева, выглядевшего так, словно о нём забыла сама смерть. За спиной раздался короткий придушенный смешок, Риола укоризненно оглянулась, дуя на ушибленную руку, Арион тут же нацепил на лицо маску деловитой озабоченности и спросил:
— Сильно ушиблась?
Драконесса потёрла руку, досадуя, что из-за эльфийского браслета не может выпустить даже крохотного язычка пламени, и дёрнула плечом:
— Не очень. Продолжим?
— Я бы сказал, начнём наконец, — хмыкнул Охотник. — Отойди ещё на один шаг, опусти руки и замри.
— Я помню, — драконесса послушно застыла, своей неподвижностью готовая поспорить с мраморной статуей.
Арион потёр руки, медленно выдохнул, очищая разум от суетных желаний
