удивлением взглянул на меня.
–В машину, босс, пора!– настойчиво призывал водитель, забросив в тонированное авто рюкзак.
Улица постепенно заполнялась волнующейся толпой, застигнутой тревогой от звуков приближающейся полиции.
Алекс обернулся ко мне, протягивая руку, и приглашал занять место рядом с ним. Мысль об отказе мелькнула в голове. Это было бы разумнее для меня. Он, несомненно, начнет уговаривать меня остаться, звать замуж и всячески прибегать к запрещенным приемам, чтобы заставить меня передумать. А я могу сдаться. Я уже на грани.
Заметив колебание в моем взгляде, он сам крепко взял меня за руку и мягко повел к машине:
– Я обещал тебе, что все будет так, как ты хочешь, помнишь? – тихо, словно опасаясь моего внезапного бегства, произнес он. – И у нас договор. Пять дней, веснушка. И пять ночей. Не смей лишить нас последней!
День десятый
Ланг:Короче, мы подъехали, синий пежо, выходи.
Ланг:Эйнштейн, ты что, не в своем уме? У него не дом, а дворец! Ты осознанно от всего этого отказываешься?
Будущая Самойлова:Корвалол готов. Чемодан собран. Но, знаешь, не выйдешь — и правда лучше.
Будущая Самойлова:Не верю, что пишу это, но надеюсь, что ты останешься внутри.
Ланг:Ждем, как препода, 15 минут. Потом уезжаем. И тогда ты официально будущая невеста принцу…
Я продолжала листать сообщения на телефоне, не в силах различить буквы сквозь завесу слез. Утро уже пробудилось за окном, и Алекс, наоборот, наконец, уснул, кажется, крепко и сладко.
Судорожно вздохнув, я опустила телефон и повернула голову, снова любуясь этим великолепным мужчиной, которого я оставляю навсегда.
Я прикрыла рот рукой, чтобы сдержать громкий, рвущийся на волю всхлип. Все мое тело предательски дрожало от подавляемых рыданий. Я ощущала себя преступницей, самой безжалостной предательницей чувств.
В эту ночь Алекс сдержал свое слово – ни слова о предложении, не молил остаться, не пытался удержать. Он отпустил меня, как я и просила. Хотя в глубине души это было далеко не то, чего я действительно хотела.
До этой ночи я не знала, что такое по-настоящему прощаться, что значит заняться любовью в последний раз. Я, блин, все простыни залила от слез и любви к этому мужчине! В нашей близости было столько чувств, сколько я за всю жизнь не испытывала. Боже, это было по-настоящему прекрасно!
Мой прекрасный, идеальный извращенец.
Осторожно соскользнув с кровати, я на цыпочках пробиралась по комнате, собирая разбросанную одежду. Одеваясь, старалась не создавать ни звука, и оглядела спальню в последний раз.
Оставалось сделать последний шаг — оставить кольцо. Почти беззвучно положила его на прикроватную тумбу, осознавая, что не оставила Алексу записку.
А что я могла написать? Все, что я хотела сказать – сказала. А за ночь показала.
– Спасибо тебе за все, – прошептала я, глядя на спящего мужчину. Боль в груди отзывалась невыносимым тягучим спазмом.
Я зацепила с пола разбросанную обувь и все так же на цыпочках прокралась к двери. Обернувшись напоследок, положила руку на солнечное сплетение, ощутив, как чувства разрывают изнутри.
– Прощай, – тихо прошептала я, разворачиваясь и убегая, оставаясь босой, с намерением обуться уже на улице или в машине.
Я вдруг представила, что сейчас он проснется и побежит за мной, как в каком-нибудь фильме, над которыми любит порыдать Сонечка.
У самого выхода из квартиры я натолкнулась на Марию Леонидовну, которая, увидев меня, сразу все поняла. Она смотрела на меня с болью в глазах.
– Все же уходишь? — спросила она сухо, стараясь удержать строгий вид.
– Простите, – сипло прошептала я, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос. Снова.
Женщина разочарованно покачала головой.
– Ты совершаешь большую ошибку, девочка…
– Знаю.
Я взялась за ручку двери и открыла ее, почему-то боясь, что эта женщина начнет мне препятствовать и не выпустит меня из дома Алекса. А еще хуже – поднимет тревогу, разбудит его, и тогда я точно не смогу сбежать.
– Еще увидимся, Вика, Виктория, – с ласковой печалью сказала Мария Леонидовна, заставив меня моргнуть в недоумении. – Уверена, у вашей истории еще будет продолжение.
Поколебавшись, я бросилась к ней, обняв крепко эти хрупкие, но сильные плечи.
– Спасибо вам за все, – я быстро чмокнула ее в щеку и больше не медля ни секунды, выскочила за дверь.
Чем дальше я убегала от квартиры, тем больше меня покидали силы. Я как будто бежала во сне.
Выскочила на улицу все так же босиком и в жутком раздрае. От слез не видела машины такси и понадеялась, что не успела и девочки все-таки уехали.
– Капец, Эйнштейн! – меня взяла за руку Кристина и повела за собой. – Я так надеялась, что ты спишь под татуированным боком!
Я только громко вздохнула, с губ слетел болезненный стон.
– Тише, тише, Вик, – Соня обняла меня и посадила в машину, устраиваясь рядом. – Дурочка, блин, какая ты дурочка!
– Да, все, ты больше официально не Эйнштейн! – дрожащий голос Кристины выдавал ее слезы.
– Поехали, пожалуйста, пожалуйста… – умоляла я, закрывая лицо руками и в голос застонала.
Машина тронулась, девочки тесно прижались ко мне на заднем сиденье, обнимая, рыдая вместе со мной.
Да, тут вы правы, таксиста жаль больше всего.
***
Все происходящее дальше стало словно сценами из плохо прорисованного фильма, который едва начал загружаться. Обрывки слов, фраз, звуки, объявления о посадке, таможня – все терялось в дымке неясности. Кажется, девочки переборщили с дозой корвалола, и я ощущала себя словно во сне, в реальности, которая мне не принадлежала.
Мы, кажется, сидели в зале ожидания, оставив багаж. Я прислонилась спиной к стеклянной стене, обволакиваемая ощущением пустоты. Хотелось закрыть глаза и стереть все, как в тот первый день, когда я не помнила, как появилась татуировка.
Забыть навсегда и никогда не вспоминать о путешествии, после которого никогда не смогу оправиться? Или запомнить его и не упускать ни малейшей детали? Что из этого благословение, а что – проклятие?
– Боже, нет… – простонала рядом Соня, и я повернула голову.
Внизу, среди суетливой толпы у стойки сдачи багажа, я увидела Алекса.
– Его сюда пропустят? – с надеждой спросила Ланг, прикоснувшись к моему плечу.
Я не могла сказать ни слова. Смотрела на него, взъерошенного, босого и топлесс, как он стоял там, и каждой частицей себя хотела броситься к нему.
– Вик? – позвала Соня, когда я не отреагировала на вибрацию телефона. – Он тебе пишет.
И так оно и было. У меня все еще было приложение – единственный оставшийся между нами мост. Я перевела взгляд на экран, на котором мигали всплывающие сообщения.
Boss:Веснушка
Boss:Одно твое слово, и я тебя не отпущу!
Boss:Просто кивни, милая
Boss:Вика…
Boss:Я
Boss:ТЕБЯ
Я нажала на иконку приложения и удалила его. Девочки увидели и воскликнули в унисон.
– Что?!
– Нет!
– Что
