Сергей Мельников
Наш последний день
Переписка в телеграм:
Сергей Мельников, [20:31]
Привет, видел?
"ВВС США подняли в небо четыре самолета системы управления коммуникациями при ядерной войне. Уже несколько дней в небе кружат сразу четыре самолета управления коммуникациями…"
Пётр Директор, [20:32]
Неудобно читать, за рулём
А, в курсе
Забей
И че
Сергей Мельников, [20:34]
Да ниче. Так скоро ядерная война начнётся
Пётр Директор, [20:35]
%)
Я тебе позвоню, не мороси. До метро успеете добежать
Сергей Мельников, [20:37]
Тебя Байден предупредит?
Пётр Директор, [20:39]
Есть кому. Добавь меня в не беспокоить
Сергей Мельников, [20:41]
Не хочу в метро. Возьмём кота, сядем в машину и рванём на выезд из города. Сколько успеем, столько проедем
Пётр Директор, [20:42]
С дуба рухнул? До мкада не доедешь. Перебирайтесь за город, тогда будет шанс
От толчка в плечо телефон чуть не выскользнул из руки. Надо мной злобно сверкала глазами дородная дама с багровым от напряжения лицом.
— Да дай же ты пройти! Встал на проходе!
К огромной груди она нежно, как младенца, прижимала десяток сахарных пакетов, затянутый в плёнку. Она попыталась протиснуться мимо меня, но, что в профиль, что в анфас места в проходе было мало, и я поспешил убраться с её дороги. В зале за её спиной стоял жуткий гам. Толпа разрывала такие же упаковки, выгребая столько, сколько смогут унести.
— Куры! — Сплюнул стоящий рядом ханурик и нырнул в алкогольный отдел.
Я кинул в корзину несколько банок рыбных и мясных консервов, набросал хлебцов. Уткнувшись в угол с никому не нужными в марте наборами для барбекю, набрал жену:
— Солнышко, я в магазине, домой что-нибудь надо?
— Ничего не надо. Стой. Чай возьми себе, кончился. Что там за крики?
— Зомби-апокалипсис. Восставшие бабки терзают труп сахарной промышленности.
— Ясно. Я тоже уже скоро буду. Целую, люблю. Коту дашь?
— Конечно дам, мне жизнь дорога́… Я тоже тебя люблю.
— Знаешь, какое самое популярное мужское сообщение? — спросила она и я услышал, как она улыбается.
— Удиви меня.
– “Я тебя тоже”
— Мы не любим лишних слов. Всё, иду на кассу. Поверь, это будет непросто.
Я отбился и посмотрел на сахарную битву. Чай был где-то там, за самой гущей боя. Подступы к кассам тоже были перекрыты женщинами с одинаковыми пакетами в руках. Меня заметила знакомый кассир и показала глазами на алкогольный отдел. Я подхватил две пятилитровые баклажки с водой и прошмыгнул туда.
— Тяжёлый день? — спросил я, выкладывая покупки на ленту дополнительной кассы.
Она сокрушённо покачала головой.
— Конец света! Сахара на складе полно. Четвёртый раз сегодня привозят. Эти ждут под магазином. Разгрузить едва успеваем, у грузчиков выдирают из рук.
— Ввели бы ограничение. Больше двух в одни руки не давать.
Она молча ткнула большим пальцем за спину. Там висел распечатанный листок с надписью “Сахар отпускается не более 2 кг в одни руки”
— Везде висят, кто их читает? Им всё равно. Целый день дежурят, одни и те же. Берут, опять встают в очередь, и так пока не кончится. Тогда ждут следующую машину. Как зомби на карусели.
Картинка мне понравилась. Я вспомнил даму, которая чуть не растоптала меня в проходе.
— Я одну видел с целой упаковкой.
Лариса покосилась на проход в соседний зал и передёрнула плечами:
— Не всем можно отказать. Вам, кстати, сахар не нужен? Мы одну упаковку для себя отложили, пачку могу продать.
Я вызвал в памяти содержимое шкафчика и отказался:
— Нет, есть ещё дома, спасибо.
— Как знаете. 1564 рубля. Товары по акции?
Я улыбнулся:
— Скорейшего отдыха от этого дурдома.
В этот момент за стеной раздался истошный вопль:
— Ты мне лишнюю пачку пробил! Понаехали тут, жульё! Я тебя в фэ-мэ-эс сдам!
— На опыты! — хохотнул мужской голос, и сразу очередь за стеной взорвалась разъярёнными голосами. Что-то забубнил, оправдываясь, продавец. Из подсобки выбежал директор магазина и кинулся на помощь.
Я сочувственно покачал головой и выбрался на свежий воздух. За углом сгрузил консервы и хлебцы в багажник машины, там уже лежали пакет кошачьего корма, быстрорастворимая лапша, макароны. Домой вошёл с пустыми руками, чтобы не беспокоить жену.
***
Переписка с директором не шла из головы. Я рассеянно смотрел на экран телевизора. Вьющиеся волосы жены щекотали мне шею, я вдыхал запах альпийской свежести белья и её шампуня с ароматом манго. В ногах тихо сопел кот. За стеной тянула грустную мелодию свирель соседа. Мой уютный, маленький, мирок, в который я так спешил каждый вечер после работы и из которого я так неохотно уезжал по утрам. Прочный и надёжный, как стенка мыльного пузыря.
— Солнышко, — тихо позвал я и горло перехватило. Слова не хотели выходить наружу. Я собрался и спросил спокойно, как мог: — Чисто теоретически. Вот, если война… Ядерная. Что лучше: годами прятаться в бомбоубежище или… Чтоб сразу и всё.
Сказал, как окно распахнул в морозную зиму. Лена отстранилась и посмотрела на меня, но я сделал вид, что смотрю телевизор.
— Почему ты спрашиваешь?
— Есть задумка книги. — соврал я. — Про ядерный апокалипсис. Обдумываю мотивацию героев.
Она снова умостилась на моём плече.
— Я бы предпочла, чтобы это произошло во сне. Чтобы я ничего не успела понять.
Через минуту она спала, а я не мог. Тихонько поцеловал любимую макушку и высвободил руку. Лена пробормотала: “Спокойной ночи, солнышко!” и перевернулась на другой бок. Тихонько выскользнув из-под одеяла, я вышел на кухню. Впервые за два года, как я бросил, мне нестерпимо захотелось курить. Телефон чирикнул новым сообщением в телегу:
Пётр Директор, [22:31]
Приезжайте к нам на дачу, от Москвы далеко. Побухаем
Сергей Мельников, [22:32]
Хреновая идея, наши друг друга терпеть не могут
Пётр Директор, [22:32]
Да и хрен с ними. Малы́е будут рады. Бери Ленку и приезжайте. Я тебе серьёзно говорю. Тут безопаснее.
Сергей Мельников, [22:33]
А кота я куда дену? Не, как будет — так будет
Пётр Директор, [22:35]
Ля ты крыса. Ну и сиди в своей Москве, пока всё не накроется
Сергей Мельников, [22:36]
Спокойной ночи, завязывай бухать
Пётр Директор, [22:36]
:-S
У меня появилась странная уверенность, что этой ночью всё кончится: напряжение последних дней, тревога, страх, привычная жизнь — всё испарится к чертям, и я поймал себя на мысли, что жду этого с нетерпением. Наверное, в таком же ожидании окончательной определённости сидит приговорённый в камере смертников. Нестерпимо захотелось
