встретиться?
– Да, Аскольд Игоревич, – осторожно ответил он. – Возможно, вы сможете предложить мне работу.
– Вам это интересно? – кивнул я.
– Мне интересны предложения о любой работе, которая хоть немного затрагивает мой профессиональный опыт. Честно говоря, я сейчас не в том положении, чтобы особенно выбирать, – проговорил немного грустно Виктор. Сегодня, когда он привел себя в порядок и приоделся, его уже не хотелось называть Витей.
– Кстати, об этом. Расскажите о себе и о том, чем вы занимались раньше. – Конечно, полное досье на гостя я уже прочитал, и он, если не дурак, об этом догадывается. Но мне крайне интересно, что он сам о себе расскажет.
Мужчина прищурился и задумался. После чего кивнул каким-то своим мыслям и начал:
– Тогда позвольте начать сначала. Зовут меня Виктор Геннадьевич Хорькин, мне сорок два года, родился и живу в Москве. Происхожу из рода потомственных Слуг боярского рода Изотовых, ныне не существующего. В качестве профессии выбрал мирную стезю управленческого дела и окончил с отличием Московский экономический университет. Без ложной скромности скажу, на этой стезе я добился заметных успехов. В тридцать два года мне предложили пост коммерческого директора крупной родовой фабрики по производству игрушек. После уничтожения боярского рода Изотовых… – В этом месте Виктор прервался и замолчал на несколько секунд, как будто у него застрял ком в горле. Взяв чашку со стола, он сделал глоток кофе и твердым голосом продолжил: – После уничтожения боярского рода Изотовых новыми владельцами фабрики стали их давние партнеры – бояре Куницыны. Почти на все руководящие посты они назначили своих Слуг. Но меня оставили. Сказали, что из-за моих успехов. – Мужчина поморщился. – И… не сочтите за наивность и высокомерие, однако я считаю, что в тот момент именно этим они и руководствовались. Да… – задумчиво протянул он и опять замолчал на несколько секунд. Снова глотнув кофе, продолжил: – Я остался работать. Естественно, фабрика после всех произведенных перестановок стала приносить меньший доход… Но в общем-то все шло нормально. Постепенно ситуация улучшалась. Однако однажды в совет директоров поступило предложение от владельцев приобрести еще одну фабрику, занимающуюся той же деятельностью. Изучив всю имеющуюся информацию, я был категорически против покупки, что и донес генеральному директору при личной встрече. Но генеральный директор почему-то не принял во внимание мое мнение, и покупка была совершена. Когда же спустя полгода выяснилось, что новоприобретенное предприятие нерентабельно, а владельцы, бояре Куницыны, понесли большие убытки, внутреннее расследование сделало вывод, что виноват в убытках коммерческий директор, то есть я. И так как я не был Слугой рода, то меня просто уволили, обвинив в профнепригодности. И как вы понимаете, с тех пор мне довольно сложно найти работу, соответствующую моим знаниям и опыту.
Да уж, могу себе представить. Большими предприятиями владеют сильные роды́, которым служат потомственные Слуги. Которые в свою очередь всегда являются первыми кандидатами на любые серьезные должности (после непосредственно самих аристократов). Когда уничтожили род, которому служил Виктор, ему уже очень сложно было бы найти новую хорошую работу, а после увольнения с позором – для аристократов-работодателей на нем просто висит клеймо.
– Грустная история, – вздохнул я. – Так вы утверждаете, что только эта часть вашей биографии мешает вам найти хорошую работу? – Вопрос с моей стороны очевидно провокационный, но я хочу посмотреть, как он отреагирует.
Мужчина устало покачал головой:
– Аскольд Игоревич, при всем уважении, вы и так ведь все про меня знаете…
– Отвечайте на вопрос, пожалуйста, – требовательно произнес я, мысленно ставя еще один балл за умение «показать зубки».
– Да, я считаю, что только это. Но… объективно, серьезный работодатель всегда проверяет соискателя всесторонне. Поэтому узнать о том, что на мне сейчас висит кабальный долг, легко. Ребята об этом знают и вам, скорее всего, рассказали.
Под «ребятами» Виктор, полагаю, подразумевает нищих.
– И чем, по-вашему, возможным работодателям может помешать ваш долг? – Я откинулся на кожаную спинку кресла.
– Как по мне, то ничем, – тут же ответил Хорькин. – Но объективно, во-первых, брать на работу человека с такими клеймами, как у меня, – удар по собственной репутации. Во-вторых, большой долг может свидетельствовать о том, что человек не умеет рационально распоряжаться своими средствами. В-третьих, существует мнение, что человек, у которого автоматически большая часть зарплаты вычитается в счет погашения долга, не будет на работе выкладываться. Вроде как ему смысла нет, некуда стремиться, он отчаялся и плывет по течению…
– А это не так? – ровным тоном спросил я.
– Нет! – вспылил Виктор, но тут же осекся: – Прошу прощения, Аскольд Игоревич. Так вот, это не про меня. Я согласен выкладываться. Я хочу избавиться от этого долга, но… – Он поник и тяжело вздохнул. – Я уже три года таскаю бумажки за молодыми… людьми, которые только и знают, как пить кофе и вворачивать в свои фразочки модные словечки. Которые радуются, когда заключают сделку, в которой их откровенно прогнули. А радуются, потому что не понимают этого… Мой испытательный срок на последнем месте работы длится уже три года. И я…
– Вы отчаялись?
– Нет, – мотнул он головой. – Разве что немного… Но я все еще верю, что смогу изменить свою жизнь. Иначе я бы к вам не пришел.
– Хорошо, – кивнул я. – Тогда мой следующий вопрос: как вы оказались в кабале?
– О, Аскольд Игоревич, это история еще более грустная, чем предыдущая. Но если в двух словах – я влюбился в Слугу Куницыных, она стала моей невестой, мы готовились к свадьбе. Сразу мне статус Слуги не предлагали, я ведь еще совсем недавно был Слугой Изотовых, – покосился он на Вадима. – Но после свадьбы мы с Леной должны были создать новый род Слуг с моей фамилией. И вот до свадьбы мы купили квартиру в доме, который принадлежал Куницыным. Квартиру взяли большую, красивую… У меня были кое-какие накопления, их хватило ровно на половину от стоимости. Вторую половину должны были понемногу высчитывать из наших с Леной зарплат. Но потом случился провал с покупкой фабрики, и Куницыны поставили на мне крест. На территории родов могут жить лишь их вассалы, Слуги или те, кому они дали разрешение. После увольнения я не мог жить в купленной мною квартире. За которую я был еще должен. Мне любезно предложили продать мою часть квартиры Лене.
– А она согласилась, вероломная сучка! – не выдержал Вадим и вдарил кулаком по столу.
Виктор благодарно посмотрел на него и криво улыбнулся.
– В общем, предложили, а если точнее, заставили продать за копейки. Так я остался без квартиры, невесты, накоплений и с долгом – денег с продажи не хватило, чтобы покрыть и треть от долга.
– Не мелочились вы с жильем, – хмыкнул я.
– Могли тогда себе позволить, надеялись на долгую счастливую семейную жизнь.
– Размер долга? – коротко спросил
