сам из стола доставал. Обычная бумага для черновых записей, не гербовая. Так почему же она оказалась пустой?
– Не дана мне сила своими руками курс истории менять. Чтоб супротив наc вражды не было. Не может быть у страны две головы. Это только на гербе так, а в жизни один должен управляться. Я же сказывал единожды, что помогать тебе пришел, именем своим и советом мудрым. Но любое действие мое на государевом поприще будет пустым местом оборачиваться.
– А если вы диктуете, а пишет кто-нибудь другой? – Президент посмотрел Петру прямо в глаза.
– Ежели указываю, с чем поросенка есть желаю, то воля моя на бумаге останется, а вот про государственные толки – белым листом обернется, – нахмурился Петр, не выносивший, что подданные осмеливаются не опускать глаз.
– А как же «сторонники Петра»? – посуровел лицом Президент.
– Вижу, не веришь мне. По такому делу примером докажу. Ребята мои уже сторонников записывать стали. На завтра им собираться велю в Александровском саде. Приходи со мной, на мосту стоять и глядеть, но не влезай и не говори ничего. Ежели супротив меня скажешь, то правды не узнаешь! А ежели по-моему скажешь, то случится то, чего мы с тобою не желаем!
Опять Президент был оставлен в сомнениях.
Шутка ли, Петр завтра своих сторонников собирать будет, и кто знает, сколько их? А вдруг доверием воспользуется и там же при всех себя царем огласит?
Долгие годы политической борьбы приучили Президента не доверять никому, даже покойникам.
«Народу ведь все равно будет, что это вразрез с Конституцией, в обход выборов! Повсюду своих людей расставить и если что – остановить? Вот возьмет завтра и запросто своим именем переворот и устроит! Приказать, чтоб перегородили входы на Манежную площадь, закрыть метро со стороны “Библиотеки”, “Охотного Ряда” и “Площади Революции”. Не пускать его сторонников? По домам задержать, а вместо своих людей послать? Нет, тогда не узнаю правды! Идти на такой риск, чтобы узнать, можно ли ему верить? Чуть узду из рук выпустишь, потом обратно не вставить! Сделаю и по его… и по-моему. Половина моих людей будет, половина его!»
Решив так, Президент отдался судьбе и спал крепко, предвидя тяжелый день.
Из Кремля через Троицкие ворота они вышли вместе с Петром. Президент хотел было по привычке в машину сесть, да царь засмеялся.
– Чего колеса тереть? Пойдем, недалече тут. А этих битюгов, – кивнул он на телохранителей, шагнувших вслед за Президентом, – здесь оставь. Негоже нам со своим забором идти.
Президент нехотя махнул рукой зароптавшей охране, чтоб осталась на месте.
– Народ когда-то отсюда в Троицкий монастырь направлялся. Мимо матушки моей дворца шли. Сперва святоши, потом родословные да толстосумые, а за ними лапти да босые ноги. Так до Троицы шестьдесят с лишним верст ногами и перебирали. Пылищи бывало! Дня три потом не садилась. А за ними обозы со всем скарбом для путевых дворцов. С перинами, пуховиками, шубами, курями, гусями, посудою. Смешно глядеть было, когда удалой какой малый подбежит к поезду такому и, что ухватит – в толпу утащит. А там – кричи баба на возу! Чего молчишь-то? – подтолкнул он Президента локтем.
Тот не ответил. Сжатой пружиной шагал он, и горе тому, в чью сторону эта пружина распрямится!
– Ну, ну! – усмехнулся Петр.
Как ступили на Троицкий мост, снизу раздалось: «Ура!
Ура! Ура!»
– Сколько же их там? – ужаснулся Президент. – Вон как гудит все внизу!
Петр что-то прокричал ему на ухо. Президент не услышал.
Остановившись на середине моста, Петр подошел к одному краю, затем к другому и заглянул вниз. Крики стали громче. То же сделал и Президент. Сердце замерло, как увидел тысячи запрокинутых лиц.
– Петр! Петр! Петр! – скандировала толпа.
Несколько голосов крикнули:
– Президент! Президент! Президент!
Но, может быть, оттого что слово это подлиннее и кричать его неудобно, вот и поддержали немногие. Виктор Александрович готовился к худшему. Взгляд заскользил на склоны холма, где вплотную к Кремлевским стенам были оттиснуты милицейские части. На склоне холма сидели люди и скандировали вместе со всеми:
– Петр! Петр! Петр!
Он также бросил взгляд на ворота моста, они были закрыты по его приказу, предотвращая путь толпы в Кремль. Президент повернулся и посмотрел в другую сторону. Манежного, фонтанного парка не было видно из-за прыгающей и машущей толпы, в Александровском саду со стороны Думы стояли даже на газонах, затоптав цветы.
«Жена расстроится, что клумбы испортили!» – мелькнула у него нелепая мысль.
Петр, посмотрев вниз, поднял руку, давая понять, что будет говорить.
«А ведь ничего не подготовлено, ни микрофоны, ни усилители, – запоздало подумалось Президенту. – Как же он будет говорить? А мне же лучше!»
Петра, не избалованного современными новшествами, такие пустяки не смущали. Дождавшись тишины, насколько это возможно, он заговорил. Тут же народ нашелся, и те, кто всё расслышали, стали его речь дальше перекрикивать.
– Спасибо, люди, что пришли слово мое послушать! Земной мой поклон вам!
– Ура! Ура! Ура! Ура! – снизу донеслось волнами от тех, кто слышал и ответил, к тем, кто среагировал позже.
Из-за некой запоздалости ответной реакции казалось, что слышится очень странное эхо.
– Другой народ ныне, не то что в мое время! Мои людишки только крест супротив фамилии поставить могли, – продолжал гигант. – Поотстал ваш Петр за триста лет, и ежели от меня скорых шагов чаете, то напрасно! Из могилы далеко не увидишь!
– Не волнуйтесь, Петр Алексеевич, мы это понимаем! Мы вас не торопим, – раздались многие голоса снизу. – Входите в курс дела, мы подождем! А как готовы будете, так только скажите, мы горы для вас свернем!
– Горы-то не надобно, а послужить вас попрошу. Видится мне, что негоже площадь нашу Красную мавзолеем с мумией сушеной сквернить! Все Романовы слезно меня просили убрать ирода с царской святыни! Сделайте, люди, а вся Романовская династия вас добрым словом вспомнит!
Президент в волнении посмотрел на Петра: «Он что, серьезно?». Затем кинул взгляд вниз. Толпа пришла в движение – люди поворачивали в сторону Думы и вполне дисциплинированно шли к Красной площади.
– Петр Алексеевич, кто знает, какой это получит политический резонанс? У нас ведь еще большой процент коммунистов в стране! Не надо этого делать!
– Молчи и смотри! – только и ответил Петр и повернулся от толпы, чтобы на Красную площадь через Кремль из Спасских ворот выйти.
«С толпой мешаться не хочет! – понял Президент. – Почему?» И последовал далее молча за Петром. Однако Петр к воротам не пошел, а повел его зачем-то к зданию Верховного суда. А там – вдоль Кремлевской стены, у
