Очень хорошая и сексуальная песня, закольцованная запись моего дыхания и оргазма во время всей песни меняется. Иногда громче, иногда тише. К концу замедляется, и перед самым концом слышно только, как я дышу, ни вокала, ни инструментов. Такой невероятный опыт – услышать это в первый раз в большом зале среди толпы танцующих, пьющих и общающихся людей. Я без конца говорила Лу, как мне понравилась песня. Попросила загрузить ее мне в телефон, чтобы можно было слушать, когда захочется.
Еще вчера явилась Доминик… бывшая девушка Лу? Кем там они друг другу были… точно не знаю. Она молода и красива очень красива, с длинными косами. Она похожа на эту ведущую передачи на BBC, которая наполовину сомалийка, наполовину шведка. Может, у нее так же? Она игриво гладила Лу по животу, когда они стояли рядом со мной и разговаривали, а мне казалось, что я вот-вот рассыплюсь на миллион осколков. Я никак не могла отогнать от себя мысль о том, что они делали вдвоем, и размышляла, почему они могли расстаться. Хочу спросить у него (почему), и потом наверное спрошу. А так как Доминик была последней девушкой, с кем у него был секс… в сентябре… до какой степени мне будет это досаждать теперь, когда я с ней встретилась? Она и Ноэми подруги… Думаю, так она с Лу и познакомилась. Не знаю, сколько времени они встречались. И встречались ли вообще. А надо ли мне это знать?
Завтрак мы сегодня пропустили, но сейчас быстро перекусим и отправимся в Музей Виктории и Альберта. Там пообедаем. Потом – как он захочет, ведь он именинник. Торт будет тоже.
Киллиан пожелал мне спокойной ночи и спросил, не хочу ли я на следующей неделе устроить видеозвонок. Конечно же, на следующей неделе мы еще будем в дороге. Я пока не отвечаю.
Кое-кто из друзей Лу собирались после концерта где-нибудь посидеть, но мы оба очень устали. Мне было немного неудобно, будто я не давала ему свободы, как положено парню двадцати с небольшим, но он подтвердил, что действительно устал и не хотел больше оставаться с друзьями.
По пути в гостиницу Лу дважды спросил меня, почему я грущу, а я ничего не сказала!
Когда мы вернулись в номер, у нас произошел быстрый, тихий секс, я его хотела… но если честно, то очень хотела скорее ДОЛЖНА БЫЛА, увидев, как Доминик гладила его живот. Меня охватил соревновательный дух, чувства накалились, мозг вступил в противоречие со здравым смыслом и черт возьми САМА НЕ ЗНАЮ, ЧТО (!!!) от осознания, что вернулся в гостиницу он с (одной) мной… потому что мы Вместе.
Мне это кажется непристойным, но я хотела поскорее предъявить на него свои права востребовать его (?).
Я та, кого он теперь желает.
Пока засыпала, в голове крутилось: он мой мой мой.
Они бродят по Музею Виктории и Альберта, покупают в кафе врапы с овощами и чай, кусок торта с манго и малиной. На улице тепло, и можно устроить пикник у воды в саду. На Винсент слишком большая футболка «Анчоус», которую она купила накануне перед концертом, ее черные стрелки прячутся под темными очками, будто птицы в листве; они перекусывают под ярким послеполуденным солнцем.
– Не надо больше плакать, ладно? – просит Лу и берет кусочек торта с вилки, которую держит Винсент.
– Ой, я начинаю плакать под воздействием вообще любой эмоции, неважно, какой именно. Привыкнешь, – говорит она и тоже берет кусочек торта.
– Сколько уже мы вместе… пять, почти шесть месяцев? В октябре был поцелуй, в декабре – красное платье… и мне уже двадцать пять. Реальный старик, – говорит он.
Винсент слизывает глазурь с пальца и предлагает Лу сделать то же самое.
– С днем рождения, – говорит она и целует его сахарные губы.
Они идут через Гайд-парк и Риджентс-парк до Примроуз-хилл; на небе ни облачка. Лу показывает ей начальную школу, где вершил свои лягушачьи дела, и высокий, похожий на пакет молока дом, где он вырос. Показывает, где он с друзьями играл после уроков в парке в футбол. Здесь они делают остановку и выкуривают сигарету на двоих. Она любуется им, пока он курит – любуется его пальцами, ртом, манерой двигаться. Она желает его продуманно. Вжав педаль в пол, она следует за этим желанием, держит скорость.
Когда она с Лу, как сейчас, ей не нужен муж, а нужен только любовник.
По пути назад, в Кенсингтон, они, пройдя сквозь в вихрь розовых лепестков, заходят поужинать в паб. Он называется «Холмистый сад». Цветы сопутствуют Винсент повсюду, где бы она ни оказалась. Лондон весь в цвету.
Лу поглядывает на телевизор за ее спиной – идет матч по футболу между красными и синими. Винсент не знает, кто есть кто, и разобраться, где мяч и у кого, она не в силах. Но все равно поворачивается и внимательно смотрит.
– Я оплачу твой именинный ужин, – говорит она.
До этого они делили счета, так как Лу твердо хочет платить. В подарок ему на день рождения она заказала дорогой электронный семплер[103], который он увидел в одном парижском магазине, и его доставили прямо в гостиницу. Они заберут его с ресепшена, когда вернутся. Винсент понимает, что состоятельна настолько, чтобы платить за что-то без колебаний. У нее свои деньги, свои кредитки. Ей не надо волноваться, что Киллиан узнает что-то лишнее или выследит ее, начнет задавать вопросы.
Сейчас Киллиан преподает последний месяц, потом начнется его творческий отпуск. У него появится столько свободного времени, что он не будет знать, чем заняться. Наверное, напишет еще одну книгу, а мысль о его книгах вызывает у нее желание помочиться. Она идет в туалет.
К ее возвращению на столе уже стоят две кружки пива и корзинка с жареной картошкой. Лу ест и смотрит в телефон.
Винсент садится и отпивает пиво. Отложив телефон, Лу улыбается ей.
– Заказал тебе гамбургер с картошкой. А эта картошка – бесплатная, напутали с заказом или что-то такое, – поясняет Лу. Винсент интересно, что он делал с телефоном. Сообщение кому-то посылал? Не хотелось бы вдаваться в эти дебри, но…
– Итак, эта Доминик вчера… ты не чувствовал себя странно? Я ничего об этом не знаю. Не хочешь рассказать? Она очень красивая, – говорит Винсент.
– Странно не было. А тебе было?
– Она тебя все время трогала. Может, и не
