такое, и ненавидит женщина, и любит. Но это любовь шлюхи. И жертвы… Кеша и хотел сказать это вслух, но хоть и с трудом, но сдержался.
— Я в магазин вчера вышла, Радик подошел, сказал, что Феликс хочет меня видеть.
— Радик подошел?
— Сказал, что Феликс позвонит, сказал, звонка ждать.
— И ты никому ничего?
— Ну, я хотела… — вздохнула Агния.
— Знаю я, чего ты хотела… А Феликс хотел? Он звонил тебе вечером или Радик?
— Радик звонил, сказал, что Феликс ждет.
— Может, Радик тебя и хотел. А Феликс нет… Феликсу сейчас не до тебя.
— Думаешь?
— Я думаю, что Радик мог тебя трахнуть. И Радик, и Жора. Без Феликса… Но тебе все равно, да?
— Что?!
— Пошла ты!
Кеша вскочил с кровати, схватил Агнию за руку и выставил за дверь. Все, хватит с него, никаких больше страданий по всяким там шлюхам.
Утром его разбудила мама, сказала, что кровь из носа нужно быть в техникуме, и Кеша послушался. Агния осталась дома, не захотела никуда ехать, а он отправился на Октябрьский проспект.
В техникуме его обнадежили, действительно имелась возможность закрыть все долги и получить допуск к летней сессии, нужно всего лишь поднапрячься. В тот день он не пропустил ни одной пары и даже задержался после занятий.
А на обратном пути его перехватил Хома, подъехал к нему на синей «шестерке», как всегда, деловой и важный. С ним Бобыль, такой же крутой по всем статьям.
— Ну здорово, Кеша! — Хома крепко пожал ему руку.
И Бобыль поздоровался, пусть и с легкой иронией, но в уважительном тоне.
— Жору сегодня видел?
— И Жору видел, и Радик был.
— За Агнией приезжали?
— Не знаю, — Кеша отвел взгляд.
— Что ты не знаешь, если ты их всех сделал!
— Повезло.
— Повезло!.. Ты сказал, чтобы Жора к нам шел?
— Ну а куда ему? Обратно к Феликсу?
— Правильно сказал. Жора подходил, сказал, что хочет обратно.
— Так поставьте цену, он сдает Феликса, вы ему обратный билет.
— Обратный билет? — Хома и Бобыль переглянулись. — За Феликса?
— Вам он поверит.
— Уже поверил.
— И где Феликс?
— Ищем. И найдем. Ты в этом не сомневайся… Где сейчас Агния?
— Дома сидит.
— Одна?
— С Феликсом, — Кеша усмехнулся, давая понять, что шутит.
— Не смешно. Если она действительно с ним.
— Поехали, глянем!
— Это разговор! — кивнул Хома, взглядом указав на машину.
За рулем сидел какой-то незнакомый парень, Кеша кивнул, садясь на заднее сиденье.
— Что ты там насчет Кирюхи говорил? — спросил Хома.
Машина уже набрала ход, за окном мелькали коробки домов.
— Ну говорил, — ответил Кеша, вопросительно глянув на Бобыля.
Леша тоже, кажется, про Кирюху говорил, вместе призывались, учебка, то-се.
— Помог он тебе, да?
— К чему этот разговор? — Кеша насторожено глянул на Хому.
— Да ты не колотись, никто ничего не знает… Ну, мы точно никому ничего не говорили.
— И что?
— Да ничего… Просто завтра у нас стрелка с Долгопрудненскими.
— А тема?
— Тема… Рижский рынок. Мы же за мир, да? — глянув на Бобыля, спросил Хома.
— Мир, дружба, все такое, — кивнул тот.
— Ригу поделить хотите?
— Ну почему только Ригу? Тебе же сказали, нам нужен мир. Весь мир! — засмеялся Хома.
— А Люберцы — центр мира?
— А чем тебе не нравится?
— А мир строить надо или завоевывать?
Кеша невесело усмехнулся. Он предпочел бы строить. Своими руками. Свой собственный мир. Дом, семья, работа… Но, похоже, братва снова встала на тропу войны. На этот раз под предводительством Отшельника. Или Хомы?.. В любом случае спокойной жизни не будет.
— Завоевывать, пацан, завоевывать!.. Или очко жмет?
— Если с Отшельником, то можно, — не очень уверенно сказал Кеша.
Отшельник человек правильный, у него все по уму, он беспредельничать, как Феликс, не станет. И своих подставлять тоже… Но так ли это на самом деле? Рижский рынок — это деньги, которыми соблазняет дьявол. Феликс не смог сохранить человеческое обличье, возможно, и Отшельник слетит с катушек. Или уже слетел.
— А ты чего, думал, что мы Отшельника можем кинуть? — резко спросил Хома.
Кеша промолчал. Ничего он не думал, и особого желания присоединяться к новому походу на Рижский рынок у него нет. Так что, если у Хомы к нему претензии, пусть везет его домой, проверяет квартиру, а потом уматывает.
— Отшельник завтра будет, — сказал Бобыль. — На стреле. Тебя там хочет видеть.
— Зачем?
— А чтобы долгопрудненских в глаза долбило за то, что тебя подставили, — с ухмылкой объяснил Хома.
— Я не чучело, чтобы ворон пугать! — мотнул головой Кеша.
— Дело не только в том, что тебя подставили. Дело в том, что мы тебя вытащили… И еще Хома, он тебя уважает, пацан. Это тоже очень важно.
— Кому важно?
— Всем важно…
В квартиру входили втроем, сначала Кеша, за ним Хома, Бобыль. Агния оторопела, увидев их, вымученно улыбнулась.
— Где Феликс? — спросил Хома.
— Не знаю! — глянув на Кешу, мотнула она головой.
— Мы глянем!
Квартиру осматривали тщательно, даже в шкафы заглядывали.
— Обедать будете? Суп с фрикадельками, макароны по-флотски.
— А почему не будем? — с интересом разглядывая Агнию, улыбнулся Хома. Он смотрел на нее как на дешевку, которая не только накормит, но и другой голод утолит. Но разве Агния этого не заслужила?
И все-таки Кеша с облегчением вздохнул, когда Хома и Бобыль, отобедав, собрались уходить.
— Завтра в пятнадцать сбор, — сказал на прощание Бобыль. — Не придешь — не пацан!
— Куда зовут? — спросила Агния, когда старшаки ушли.
— Зовут! — кивнул Кеша.
Его-то зовут, а с ней другой разговор. Он хоть и попадал в переплеты, никого не предавал, если только Феликса, и то далеко не во всем. Агния же предала Колю. И стала подстилкой Феликса. Все пацаны об этом знают. И все хотят Агнию, как дешевую шлюху. Сама во всем виновата. Не надо было крутить с мажорами, раздвигать ноги под Феликсом.
— А меня нет?.. Ты это хотел сказать? — с обидой спросила она.
— Не важно то, что я хочу сказать. Важно то, что ты сама все поняла… Почему Хома искал Феликса у тебя?
— Может, потому что я его люблю? — выплеснула из себя Агния.
— Твое право! — Кеша повернулся к ней спиной, собираясь уходить в свою комнату.
— А кого мне любить? Тебя?! — Она вцепилась ему в плечо и довольно-таки сильно рванула на себя.
— Ты не можешь любить меня. — Он повернулся к ней. — Я не могу любить тебя.
— И я знаю, почему?
— И ты знаешь, почему!
— А может, это предрассудки? — Агния положила руки ему на плечи, сомкнув ладони в замок и провокационно посмотрела в глаза.
— Может, и предрассудки. — Он
