Перед кем именно ему было стыдно в эти моменты он до сих пор понять не мог. Животные убивали друг друга в лесу каждый день, это было частью их жизни. Для них было важно не дожить до старости, а дать потомство перед почти неминуемой насильственной смертью. Да и старость у многих видов животных наступала уже в пять-семь лет.
В итоге Кенрон выработал для себя простое правило, если он убил кого-то в лесу, должен обязательно доставить тушу в город и продать ее. Или же съесть или еще как-то использовать для пользы дела. Так смерть существа не была бы совсем уж бессмысленной. Поэтому Кенрон старался не связываться с лесными тварями, которых не выбирал целью охоты. Он знал — всех, кого убьет ему предстоит тащить в город, пусть даже придется возвращаться в лес множество раз и забирать оставленные там туши, как бы мало они ни стоили и как много бы ни весили.
Сейчас же он стоял в кузове грузовоза и раз за разом всаживал нож в борт из тонкой стали, а затем разворачивал отверстие так, чтобы пролезла кисть руки или носок ботинка. Бил со всей силы, не боясь сломать клинок, даже не думая об этом — он знал, ему придется совершить нечто мерзкое, нарушить правило, которому следовал, сколько себя помнил. Ему предстояло убить множество лесных существ и бросить их туши гнить посреди дороги. Он собирался подобрать тушу фарга, которого убил ранее, на обратном пути, если, конечно, охота на Монтуна вообще увенчается успехом. Но, если дойдет до того, что он вырежет всю стаю, их туши ему не собрать и за несколько дней. А к тому времени магия исчезнет при первых признаках гниения. Кобольдам в Керфене эти туши будут совершенно без надобности.
Да, птицы напали на них первыми и им предстояло защищаться, но что взять с неразумных существ, защищающих территорию, которую считают своей. Если у животного нет разума, человек должен легко предсказывать его поведение и именно человек должен прокладывать свой путь через лес так, чтобы не тревожить агрессивных зверей понапрасну.
Кенрон был зол на фаргов за то, что они чуть не завалили грузовоз камнями, вместе с тем он понимал, что злиться следует исключительно на самого себя. Он в спешке решил отправиться на охоту по непроверенному маршруту с неподготовленной командой. Теперь ему предстояло убивать бессмысленно из-за своей неспособности добраться до места, не поднимая лишнего шума. Не вызывая ненужного внимания существ, которые по праву жили здесь веками и делали лишь то, что инстинктами заложено в них природой.
Девушки кобольды с нескрываемым удивлением следили за тем, как Кенрон неистово всаживал нож в стенку грузовоза. Должно быть, они уже сообразили, зачем он дырявит борт, Фэй уж точно догадалась, а Лиара или Баллира могли решить, что он вымещает злость за то, что птицы чуть не завалили их камнями. В любом случае, Кенрон не собирался ничего объяснять своим попутчицам. Отчасти потому, что и сам еще не знал, что именно будет делать, когда окажется на крыше.
Очевидно, ему предстояло встретиться со стаей из примерно четырех десятков фаргов, которые по не совсем понятной пока причине решили напасть на грузовоз. Вариантов, как от этих птиц отделаться Кенрон видел всего два — перебить или запугать. Попытка подкупа не удалась, но Кенрон ничуть не жалел о потерянных припасах. По крайней мере, в данный момент.
Кто-то на месте Кенрона был бы счастлив сразиться с надоедливым врагом лоб в лоб. Камуфляж давал огромное преимущество в бою, меч уже доказал свою остроту, прочность, в своей силе и реакции Кенрон не сомневался. Каждый взмах лезвия непременно лишит одного неприятеля жизни.
Даже, если бы все прошло так гладко — в чем Кенрон сомневался — ему не хотелось убивать фаргов, какими назойливыми и даже опасными они бы ни были. Не на них он собрался охотиться, они попались на пути, судя по всему, по чистой случайности. Вот бы вышло напугать их, разогнать без боя. Иногда одного лишь крика было достаточно, чтобы заставить зверя пуститься наутек, особенно, если его в тот момент не терзает голод. Вот только, в камуфляже что кричи, что не кричи — не услышат. На мгновение Кенрон подумал, а не начать ли бой вовсе без камуфляжа, он знал пару неплохих способов, как можно напугать зверя. И все же после некоторых раздумий он решил все же действовать скрытно — слишком уж много было у него противников, тут не до угрызений совести, живым бы остаться.
Кенрон скрыл себя камуфляжем, отчего глаза его попутчиц округлились еще сильнее. И все же ни одна из них не произнесла ни слова. Должно быть, нечасто им доводилось наблюдать за тем, как охотятся дайгонцы. Впрочем, и в этот раз им вряд ли удастся что-то разглядеть, ведь все действо будет происходить на крыше кузова.
Кенрон надеялся, что после смерти одного-двух фаргов вожак стаи одумается и оставит грузовоз в покое. Таков был план, вот только кроме очевидного вопроса — удастся ли разогнать птиц — Кенрону не давала покоя еще одна мысль. Вся эта ситуация ему что-то напоминала. Он никогда не забирался внутрь грузовоза, тем более, не поднимался на крышу, птиц он так же видел в первый раз, и все же ему казалось, что он участвовал в чем-то подобном. И тогда все закончилось крайне скверно. Впрочем, эту мысль пока получалось держать в узде.
Он подошел к открытой стене кузова, ухватился за одну из дыр в тонкой стали и перелез на наружную сторону тут же поставил ногу в дыру, что была снизу. Его до дрожи продул холодный горный ветер. Край дороги позади него заканчивался обрывом, внизу виднелись верхушки сосен и елей. Транспорт уже высоко поднялся по склону горы, пока что Венни вел аппарат ровно и старался держаться дальше от обрыва, ближе к отвесной скале на другой стороне дороги. И это было бы вполне разумно, если бы фарги не пытались впечатать грузовоз в эту самую стену. Сейчас Кенрон и сам не знал, ближе к какому краю дороги им следовало бы держаться.
Ступени в стальном борту вышли не слишком удобными, тонкая сталь впивалась в кожу ладоней даже через толстую ткань полуперчаток. Кенрон уже начал сомневаться, сможет ли остаться в камуфляже, испытывая такую боль. Ему хотелось меньше всего, показаться на глаза врагу, когда он карабкается вверх по борту грузовоза. Ни о какой обороне в такой ситуации
