Разве не чудесно было бы жить в одном городе? Ты перестал бы чувствовать себя одиноким… В конце концов, ты и дети – наша с Эллой семья.
– Было бы чудо как хорошо! – обрадовался Павел.
– Ты ближе к делу поговори с Владимиром, пусть он поддержит. Ники обязательно спросит его мнения. Ох, я даже боюсь радоваться, пока все не решено окончательно. Жизнь меня от этого отучила.
Павел искренне полагал, что смена обстановки была бы ему полезна. А уж если б все сложилось с помолвкой в Англии, так жизнь, глядишь, и вовсе заиграла бы новыми красками.
XII
Английское лето было под стать питерскому – неприветливое и высокомерное.
Павел поехал на Туманный Альбион без Сергея и Эллы. Елизавете Федоровне необходимо было пройти курс лечения грязью во Франценсбаде. Курорт славился лечением женского бесплодия. Элла из последних сил пыталась не сдаваться и осуществить самую заветную мечту супруга – подарить ему ребенка. Тема вновь стала болезненно актуальна, учитывая беременность недавно вышедшей замуж Аликс.
Пиц был даже рад совершить это путешествие один. Он побаивался мощного напора брата, вспоминая недавнюю историю с племянником. Ему совершенно не хотелось торопиться, необходимо было спокойно, без суеты разобраться в своих чувствах и желаниях. Когда Сергей был рядом, Павел зачастую не понимал, собственное ли это его намерение или стремление брата. Они были настолько близки, что иногда сложно было вычленить из общего клубка свои мечты и чувства.
Павла тепло встретили в узком семейном кругу английских монархов и разместили в сером, похожем на рыцарскую крепость, замке Виндзор. Старушка-королева несколько раз соблаговолила беседовать с потенциальным русским женихом одной из своих внучек, прощупывая его пронизывающим взглядом водянистых глаз. В целом, Павлу показалось, что Виктория к нему вполне расположена, но он всякий раз, как мальчишка, робел перед ней.
Все было симпатично и весело, однако Пиц, как ни старался, не мог забыть Ольгу. Он смотрел на шотландские танцы слуг на садовой площадке в летней резиденции, а сам думал, что Лёля затмила бы любую местную прелестницу. Немного отвлекала охота на оленей в горах. Будоражили ночные танцы под иллюминацию охотничьего замка, когда кавалеры и дамы обменивались поцелуями. Но эти шутливые лобызания не шли ни в какое сравнение с поцелуями Ольги, от которых замирало его сердце.
Справедливости ради, английские принцессы тоже не слишком очаровались Павлом. Мод всеми правдами и неправдами избегала гостя, не выказывая ни малейшей заинтересованности в его внимании. Возможно, сердце ее уже было несвободно, поскольку осенью она примет предложение принца Датского, Карла. Либо претендент из России показался ей недостаточно интересным – блеклый, с глубокими залысинами вдовец, не желающий поддерживать разговоры о политике, которой не увлекался, и на многие события собственного мнения не имел. Сестра ее, Виктория, особенно выразительно молчала, убивая в Павле на корню любые ростки надежды на ее взаимность.
Больше всего Павла раздражали звуки волынки, раздающиеся ранним утром под окнами дворца. Так будили королевскую семью. Под конец своего визита, Пиц готов был забросать музыкантов подушками. С невероятным счастьем и облегчением Великий Князь вернулся на Родину.
XIII
В Петербурге еще не знали о том, что поездка Павла в Англию оказалась не слишком удачной.
Госпожа Пистолькорс усердно изображала, что ей безразлично все, что касается Великого Князя, поэтому Марии Павловне не терпелось увидеть реакцию подруги, когда она узнает, что ее бывший возлюбленный, возможно, вернется из заграничной поездки женихом английской принцессы.
– Давно ли Вы виделись с Павлом? – завела Михен разговор с Ольгой, едва оторвавшись от Зинаиды Богарнэ, с которой они обменялась последними новостями, в том числе о Пице.
– Давно. Нам нет резона встречаться.
– Вы все же отступили, вопреки своему девизу? Что-то там про настоящую женщину, которая не отступает и поражений не признает… Прошу прощения, ежели цитирую неточно.
– Это было не отступление, а атака. Вы же знаете, нелюбимая, оставленная женщина – не мое амплуа! Я не живу по сюжету, который мне не симпатичен! И не позволяю никому мне его навязать! Его Императорское Высочество, полагаю, уверовал, что у меня на него долгосрочные планы. А ежели для меня это было мимолетным увлечением? Я прекратила отношения, как только мне наскучило! Вуаля!
– В таком случае, Вас не тронет, что в Виндзоре со дня на день объявят помолвку Павла с английской принцессой?
У Ольги оборвалось сердце. Вот и все. Конец. Она пыталась сохранить внешнее спокойствие, хотя чувствовала, как кровь отхлынула от лица.
– Что с Вами? Вы так побледнели! – Михен испугалась за приятельницу, которая вдруг стала мертвецки бледной.
– Все хорошо! Я с утра чувствовала себя неважно. Не знала меры в устрицах…
Мария Павловна жалела, что затеяла этот разговор. Великая Княгиня была уверена, что какие-то остатки чувств еще живы в душе мамы Лёли, но, оказалось, она совершенно не забыла Павла.
Ольга едва дождалась конца приема. Ее мутило, голова шла кругом. Наконец, первые гости стали расходиться, и Лёля вместе с ними улизнула домой.
Лёля рухнула в свою кровать и утром не могла встать от сильнейшего жара. Она металась в бреду. В моменты краткого возвращения сознания, несчастная видела рядом с собой встревоженное лицо Эрика. Ее снова начинало лихорадить.
Две недели Ольга находилась между жизнью и смертью, бродя по хлипкому мостику между небом и землей. Наконец, она пришла в себя. Пистолькорс сам кормил ее с ложечки наваристым бульоном из откормленной пулярды.
Когда супруг поправлял Лёле подушки, она схватила его руку и поцеловала, чем привела Эрика в полное замешательство.
– Прости меня, – прошептала больная, намочив руку мужа слезами. – Я ранила тебя, но, поверь, я не хотела, чтобы так все сложилось…
Пистолькорс судорожно пытался понять порыв Ольги. Уж не хочет ли супруга вернуть его в семейное ложе? Хоть у бравого кавалериста уже и была новая пассия, возвратиться в спальню жены победителем он был не прочь. Обнадеженный Эрик приблизился к Ольге, чтобы поцеловать ее, но она с отвращением оттолкнула его. Штаб-ротмистр лишь пожал плечами. «Взбесившаяся кобыла! Сама не знает, чего хочет» – подумал он про себя и решил более на любые порывы жены внимания не обращать. А Лёля в очередной раз ужаснулась примитивности супруга.
Еще через две недели Ольга полностью поправилась. На зависть питерским красавицам, вопреки всякой логике, болезнь пошла госпоже Пистолькорс на пользу. Она похудела и стала выглядеть еще изящней и моложе.
Едва Ольга пришла в себя, как тут же была замечена на балах, с неподдельным интересом строящая глазки официальному мужу Зинаиды Богарнэ, Евгению Лейхтенбергскому.
ХIV
Пока Сергей с Эллой
