выдох. Отпустите все мысли, — грудной голос Нелы понизился, стал негромким, тягучим, как будто сонным. Многие из старейшин опустили голову, — сосредоточьтесь и направьте на меня силу вашего намерения.
Тело женщины слегка покачивалось, впадая в транс. Естественно, что я не закрыл глаза. Нела поморщилась, что-то пробормотала себе под нос. Кроме меня, никто не услышал.
— Ничего не вижу, — прошептала она.
Я пристально глядел на Нелу, чуть наклонив голову вперёд. Ну, давай же, Ведельф, подтверди своё звание лучшей прорицательницы. Нела вдруг села неподвижно, направив взгляд вглубь себя. В тишине раздавалось чьё-то тяжелое дыхание. Черты лица Нелы исказились, нос заострился, челюсть отвисла, рот приоткрылся, как у покойницы.
— Огонь приближается…, — чуть слышно произнесла она.
Сквозь тело женщины прошла судорога, Нела дёрнулась и замерла.
— Король варваров, он силён. Никто не сравнится с ним. Он идёт сюда…. Отдайте ему трон…
Нела Ведельф дернулась…
— Огонь, — её голос отозвался эхом в зале, — всё горит!
Кто-то вскрикнул, многие испуганно выдохнули, самые нервные вскочили с мест. Воздух зала раскалился, старейшины вытирали пот, оглядываясь друг на друга.
Ведельф, открыв глаза, сидела белая, как мел, словно не понимая, где находится. В её глазах плескался ужас.
— Страшно, — прошептала она трясущимися губами.
— Прошу успокоится, — заголосил Урсянин. — Нела увидела будущее.
— Войну с кругляшами?
— С кем ещё мы можем воевать?
— Нела, ты увидела короля варваров?
— Я? — изумилась провидица. — Кажется, да. В черной короне и плаще.
— Надо вернуть Оракул! — истерично заорал Маркус Дробина, — восстановить Высотомер. Надо уничтожить кругляшей раз и навсегда. Прекратить это безумие.
По жилам хлестнуло огнём. Прихвостень Ильзы Раструб, похоже, выразил общее «безумное» мнение. Видение Нелы меня поразило, больше прятаться в тени не имело смысла, я всё услышал.
Глядя на царивший кавардак, я двинулся по проходу к подиуму мимо возбуждённой толпы старейшин. Меня заметили не сразу, настолько горячо обсуждали прорицание. По мере того, как я двигался вперёд, возгласы стихали. По залу пополз шепоток.
— Добромир Светозаров…?
— Он не погиб?
— Говорили, его разорвал дракон.
— Кто его пропустил на Совет Старейшин?
— Почему он здесь?
— Надо немедленно вызвать Верга. Он отвечает за нашу безопасность.
Я слышал всё, о чём переговаривались старейшины. Сейчас эта разнородная толпа напоминала бесхозное стадо без пастуха, настолько растерянными и жалкими они выглядели. Дойдя до подиума, я обернулся к «народным избранникам», мрачно оглядел старейшин, сдерживая силу хищника.
Шум стих.
— А разве Оракул принадлежит людям? Кто сказал, что он наш! — я рявкнул так, что задрожала люстра на потолке, пространство наполнилось хрустальным перезвоном. — Ильза Раструб обманом похитила Оракул. И когда кругляши вернули своё, вы — мудрейшие из мудрых хотите начать войну?
Люстра на потолке звенела тысячами кристаллов, я посмотрел на испуганные, задранные вверх лица старейшин и понял. Не хочу смертоубийства.
Звон прекратился, все взоры вернулись ко мне.
— Добромир, — раздался сбоку слабый голос Нелы. Она, пошатываясь, поднялась с кресла, — без Высотомера империя рухнет — таково самое древнее пророчество.
Она держалась на ногах будто из последних сил.
— Разве в пророчестве говорится о том, что надо отобрать то, что нам не принадлежит?
— Они убили Старха Лютого…
— Его убил дракон, а не кругляши.
Лавр вместе с Маркусом подскочили к Неле, помогли ей спуститься по ступенькам, усадили в кресло рядом с собой. Кто-то принялся обмахивать бедняжку платком, приводя её в чувство.
Испуганные люди не могли мыслить здраво. Бешеный дракон, как их убедить? Они воспринимают только угрозы и смертельную опасность. Значит, буду играть по их правилам.
— Кругляши уничтожат каждого из вас, если пойдёте против них. С Оракулом они непобедимы.
Урсянин вскинулся, сверля меня маленькими, близко посаженными глазами.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Разве я не сказал, что прибыл от них? От их имени мне поручено вести с переговоры. Главное условие кругляшей, договариваться только с законной властью. С Баженом Светозаровым.
Я приглушил голос, чтобы не видеть бледные лица и головы втянутые в плечи, когда над ними зазвенит люстра.
— По…почему только с Баженом Светозаровым?
— Мы не знаем где он.
— В ваших силах разыскать его, потому что имперская печать — символ истинной власти…, — я сделал короткую паузу, — не действует. Все указы Лютого незаконны. Вы знали об этом и молчали. Не так ли, Лавр Урсянин из Энобуса?
Я специально назвал его полным именем, чтобы он понял, скоро ему придётся ответить за всё.
— Ты пришёл нам угрожать? — крикнул истеричным голосом кто-то из старейшин.
— Если вам мало Старха Лютого, можете продолжать свою политику. Но помните, никто из вас не избежит наказания.
— Почему кругляши выдвигают нам условия? Мы не желаем с ними договариваться.
— Вам придётся слушать и договариваться с кругляшами, иначе наступит час возмездия. Вы слышали предсказание Нелы Ведельф. Вы изгнали кругляшей с исконных земель, охотитесь за ними, воруете их камни. Кругляши хотят жить в городах, иметь равные права с людьми. Я могу поклясться, что сказал правду, на имперской печати. Мне она отзовётся. Такова магия кругляшей!
Всё, что я сказал в зале старейшин, не имело к реальности никакого отношения. Я словно нёсся в потоке горной реки, лавируя в изменчивом бурном течении, и каждый раз мне удавалось миновать опасные, смертельные места.
Страх перед будущим заставил старейшин разговаривать со мной. Где находится имперская «бесполезная» печать, они не знали, но обещали найти её. Слуги народа остались в зале решать, как разыскать Бажена Светозарова или хотя бы найти способ сообщить о том, что он реабилитирован.
Я хотел, чтобы старейшины прониклись ужасом возмездия, нашли выход и исправили то, что натворили самозванцы при их попустительстве, лицемерии и стяжательстве.
Суды, которые раньше работали, основываясь на показаниях Высотомера, теперь должны были начинать с нуля. Я не обещал им камень для основания Мерки, теперь им придётся действовать по-новому.
— Как только я узнаю, что вы нашли Бажена, тогда появлюсь для переговоров. Срок — неделя.
Я ждал, что старейшины отдадут приказ арестовать меня, но они не посмели это сделать, глядя мне в глаза, но я не верил в их благие намерения. Мне требовалось самому позаботиться о безопасности и беспрепятственно покинуть здание.
Попытку напасть и уничтожить они, скорее всего, решили осуществить чуть позже, когда я покину зал.
Через боковую дверь я стремительно вышел в холл, поднялся на верхний бельэтаж по лестнице, устланной красной дорожкой с золотым бордюром и вышел в коридор. Расположение дворца как-то показывал мне отец, много лет работавший в совете старейшин.
Убранство здания напоминало театр. Дворец старейшин иногда открывал свои двери для посещения простого люда. Витрины с историческими документами, предметами разных эпох, дарами
