За баром Кот и Сайдер серьезно взялись за шампанское. Они оба считали, что нужно всегда выбирать лучшее, особенно если по счету платит кто-то другой. Вина в третьей бутылке стремительно убавлялось, и Сайдер относилась к потере таверны все более философски.
– Построим другой «Терновник», – сказала она Коту лишь слегка заплетающимся языком. – Пока поживем на страховку, а я тебе найду пару выгодных дел. После всего этого куча классного добра должна валяться почти без охраны. Наша старая команда снова в игре. Наверное, нам с тобой, черт нас побери, никогда не стать достопочтенными гражданами.
Джон Сильвер подошел выразить свое уважение Оуэну и Хэйзел. Бинтов на нем было столько, что он еле двигался, но выглядел вполне жизнерадостно. Оуэн решил повести себя дипломатично и извинился, что должен их на время покинуть, так что Хэйзел и Сильвер могли поговорить вдвоем. Когда Оуэн отошел, они минуту помолчали, а потом Сильвер спросил:
– Я так понимаю, тебя никак не уговорить остаться в Мистпорте?
– Никак. Я иду туда, куда ведет меня Восстание, а здесь все сейчас кончено.
– Нужна тебе Кровь на дорогу? Я всегда могу...
– Нет, спасибо. Она мне больше не нужна.
– Я так и думал. И я тоже?
– Рада была снова тебя увидеть, Джон, но ты – мое прошлое. Я с тех пор изменилась, и туда, куда я ушла, ты за мной пойти не можешь. Чем ты теперь займешься?
– Помогу отстраивать космопорт. Если мы сможем.
– Подполье Голгофы даст вам всю технику, которая вам нужна. – Хэйзел глотнула вина, показывая, что собирается сменить тему. – А ты не знаешь, что случилось с Шансом и его детьми?
– Ну, они не пропадут, – небрежно отмахнулся Сильвер. – Люди вроде этого парня выживают в любых ситуациях. За детьми присматривает союз эсперов; они где-то в этом здании. Я думаю, что власти испытывают некоторое чувство вины за то, что оставили их на попечение такого, как Шанс, просто потому, что дети напоминали им о темной стороне мира эсперов. – Он обернулся. – Оуэн возвращается. Мне лучше слинять. Береги себя, Хэйзел.
– И ты тоже, Джон. Как я слышала, ты оказался героем в уличных боях.
Сильвер ухмыльнулся:
– Ага. Не знаю, что на меня нашло. Он поклонился, подмигнул и исчез в толпе. Неподалеку тихо разговаривали инвестигатор Топаз и Мэри Горячка. Ни одна из них не любила людных приемов, но после смерти стольких людей комфорт толпы был им приятен. Когда погибал Легион, они ощущали друг друга через связь с Матер Мунди, и холодная рука Смерти коснулась души каждой из них. И они пришли сюда, в зал союза эсперов – отогреться среди друзей.
– Я все еще не знаю, правильно ли поступила, – сказала Мэри, не поднимая глаз от своего бокала.
– Несомненно, – ответила Топаз. – Все, кто погиб на «Дерзком», должны были умереть – будь то невинные разумы, захваченные Легионом, или имперские мясники, пришедшие нас убивать. Меня больше интересует Матер Мунди. Каково это – быть ее средоточием?
Мэри нахмурилась.
– Не могу точно сказать. Это уже начинает забываться. Наверное, разум защищается от того, с чем не может справиться. Я была... больше, реальнее в каком-то смысле. Будто вся моя прошлая жизнь была сном, от которого я ненадолго очнулась. Какая-то часть меня хотела бы пережить это снова, но остальная часть самой этой мысли пугается до судорог. И еще меня волнует это дело с контрольными словами. Контакт с Матер Мунди убрал те, которые активизировал Разор, но кто знает, что еще могли встроить в меня мнемотехники?
– Будешь переживать, когда это случится, – сказала Топаз. – После того пинка в зад, который получила от нас Империя, можно уверенно предположить, что хлопот с имперскими агентами у нас еще долго не будет. И ты стала куда сильнее, чем была. Матер Мунди тебя переменила. Твоя сила выросла, я это чувствую. Когда я смотрю на тебя мысленным взором, это как смотреть на солнце. – Я знаю. И это тоже меня беспокоит. – Черт побери, ты с горя умрешь, если тебе не о чем будет беспокоиться! Такова твоя природа. – Совершенно верно, – согласилась Мэри Горячка. Безумная Дженни наблюдала за этим разговором издалека, но более испытывая ошеломление, нежели ревность. Она все еще не могла примириться с фактом, что на этот раз Матер Мунди проявилась не в ней, а в ком-то другом. Она звала ее на помощь на улицах Мистпорта, и Мать не отозвалась. До Дженни начало медленно доходить, что ей придется искать в жизни новую цель, что она не та, кем себя считала. Советник Мак-Ви прижал в углу Гидеона Стила, который спокойно присосался к пуншевой чаше. Директора порта очень расстраивало, что больше не было порта, которому нужен директор.
– Отцепись ты от этого, Стил! – говорил Мак-Ви. – Магнус и Бэррон погибли, Кастл свихнулся от горя, а Дональд Ройал рассказывает всем и каждому, кто согласен слушать, что его судьба – биться плечом к плечу с Джеком Рэндомом, куда бы тот ни пошел. А значит, Совет города – это теперь ты, я и больше никого. А восстанавливать этот город – уйма работы. И один я ее не сделаю, Гидеон.
Стил тяжело вздохнул.
– Боюсь, ты прав. Но мне нравилось быть директором порта. Единственная работа, которую я умел делать хорошо.
– Единственная работа, где ты мог качать левые деньги насосом.
Стил взглянул на Мак-Ви:
– Ты знал?
– Конечно.
– Отчего же ты никому ничего не сказал?
– Потому что ты был хорошим директором порта. Работа эта тяжелая, и ни один из членов Совета на себя ее брать не хотел. Ладно, так ты поможешь мне отстроить Мистпорт? Ты подумай обо всех подрядах на работы и строительство, которыми будешь распоряжаться ты. Сообразительный человек на такой должности сможет наворовать себе состояние.
– Ты меня уговорил, – сказал Стил. – Когда начинаем? В другом конце зала банкир Нисон подошел засвидетельствовать свое уважение Оуэну Дезсталкеру. Вид у него был потрепанный и усталый, но на удивление счастливый.
– Вид у тебя такой, будто ты бывал на войне и раньше, – сказал Оуэн.
– Чертовски верно, – подтвердил Нисон. – Самое веселое время моей жизни повторилось снова. Я же начинал как наемник. «Сей меч за деньги» и прочее. Твой отец привел меня в мир бизнеса. Он говорил, что мои инстинкты очень пригодятся банкиру. Как он был прав! Ладно, я пришел тебе сказать, что мы с моими компаньонами решили восстановить и поддерживать информационную сеть Дезсталкера.
– Как это с вашей стороны сознательно, – заметила Хэйзел. – Что подвигло вас на это решение?
– Отчасти этот джентльмен, который стоит рядом с вами, отчасти то, что теперь каждый житель Мистпорта – участник великого Восстания, хочет он того или нет, и отчасти то, что мы все почувствовали себя куда более живыми, чем были много лет. В бизнесе есть свои преимущества, но ничего по-настоящему интересного. Бедная жизнь, в которой самый волнующий момент – отчуждение чьего-то залога. Нет, куда веселее быть мятежником. Пока, Дезсталкер.
