степенно бродить по дорожкам. Но возмущаться никто не спешил. В конце концов, задача стояла войти в лабиринт и вернуться с короной. Никто не говорил, что нельзя проламывать себе путь сквозь стены.
Краем глаза я заметила, как маги тверди подошли к лабиринту и принялись плести чары. Вскоре, от них по стенам коридора потянулась лента из красновато-желтых цветов, которые, видимо, были призваны для того, чтобы указать правильную дорогу другим участницам. Лорд Блэквуд запустил в воздух сияющие огненные искры, возвестившие об окончании испытания, и меньше чем через четверть часа проигравшие девушки стали потихонечку выходить из лабиринта.
Леди Ричардс появилась одной из последних. Она, без устали щебеча о чем-то, шагая под руку с незнакомой мне леди в яркой шляпке с виноградной лозой. Казалось, ни само соревнование, ни проигрыш ее совершенно не заботили. Заметив небольшое столпотворение вокруг Беатрис, она перехватила с подноса бокал и направилась в нашу сторону.
— Милая, я рад, что в этом году корона досталась тебе, — хвалил лорд Блэквуд дочь. — Но боюсь, ты не сможешь быть Королевой Осени.
— Да, верно, — донесся откуда-то сбоку голос полковника Кроуфорда. — Празднества будут продолжать до глубокой ночи...
— Когда все дети должны быть в кроватях, — ворчливо поддержала его старенькая миссис Кроуфорд.
— Но в наших сердцах — ты победитель, — похлопал по плечу надувшуюся Беатрис бургомистр.
— И как только удержался, чтобы не добавить свое «старина»? — шепнула мне в затылок, не пойми откуда появившаяся Мелани.
Джефри оказался тоже рядом. Он стоял чуть поодаль в компании все той же миссис Адамс и дочки бургомистра. Девушка млела рядом с Инграмом и казалась опьяневшей от счастья, как иные пьянеют от шампанского.
Леди Ричардс внезапно оказалась совсем близко к Бетти. Тонкие пальцы сжимали практически пустой бокал, а глаза нездорово блестели. Я в который раз поймала себя на мысли, что у нее явные проблемы с алкоголем, и если она продолжит в том же духе, об этом точно станет известно. Тогда ее репутации придет конец.
— Беатрис, ты можешь делегировать свое право быть королевой любой другой даме, — мистер Липман театрально обвел всех присутствующих рукой и остановился, указывая на леди Ричардс
Вдова мило улыбнулась, изобразив одновременно смущение и готовность, так уж и быть, принять титул.
— Только не вдовица, — распереживалась рядом со мной какая-то дама. — Дурной знак.
Теперь я поняла, почему жена бургомистра была не в восторге, когда ее муж уговаривал леди Ричардс побороться за корону. Впрочем, несмотря на то, что мне не слишком нравилась вдова, несправедливое отношение гостей задевало. Почему подобные упреки касаются только леди, а лорд Блэквуд спокойно проводит праздник и никто не считает это дурным знаком?
— Ладно, — Бетти хоть и не была в восторге от идеи, однако, к моему удивлению, не спешила закатывать истерику. — Тогда пусть эта корона достанется мисс Катарине Лавлейс!
Я не сразу осознала, что прозвучало именно мое имя, и растерялась от неожиданности. Неужели я не ослышалась?
Но шепотки с вопросительными интонациями, произносившие мою фамилию, гулом растекались в толпе гостей. Лавлейс? Лавлейс!
— Знакомая фамилия, — заключил полковник Кроуфорд.
— Да! Ее прадед, Ардос Лавлейс, был знаменитым черным артефактором, — с гордостью выпалила Бетти, будто сама имела отношение к моей семье.
— О, точно! А я-то думаю, родственники или нет.
И тут вновь в кругу гостей повторили мое имя, но теперь уже с приставкой «леди». За все эти месяцы я уже и забыла, как приятно, когда люди с уважением относятся к твоему статусу. И даже успела от этого отвыкнуть, хотя всю сознательную жизнь мне не давали возможности забыть об этом.
— Постойте, ваше лицо мне знакомо, — подошла ко мне мать лорда Кроуфода.
Я пожала плечами.
— Точно, это же та девушка, что помогла мне на почте! — она обратилась к стайке дам, и те вежливо закивали. — Такая скромная и воспитанная. Но как, леди Лавлейс, вы оказались в наших краях?
— Она работает здесь гувернанткой, — ответила за меня леди Ричардс.
Безусловно, вдова сказала абсолютную правду, однако меня передернуло от того, как она это сделала. Губы ее растянулись в злорадной усмешке, а зеленые глаза сверкали неприязнью. Не было сомнений, что она хотела меня унизить, притом сделала это явно и на публику, бросая при этом красноречивые взгляды на Блэквуда. И мне вдруг стали кристально ясны ее чувства. Да она же сходит с ума от ревности! И ревнует лорда Блэквуда ко мне! Простой гувернантке!
Не успела я обдумать эту мысль, как рядом оказалась миссис Кроуфорд.
— Не может быть! — ахнула она и обратилась к лорду Блэквуду. — Представительница древнейшего рода мастеров черной артефакторики обучает твою дочь? Ах ты, хитрец! Как?! Как ты смог уговорить ее?!
— С большим трудом, — серьезно ответил он. — Леди Лавлейс оказала Холмам неоценимую услугу, приняв мое предложение.
— Еще бы! — пробасил полковник Кроуфорд. — Семейные магические секреты собираются годами, но ты и здесь нашел лазейку.
— Стало быть, раз леди живет в Холмах, она не замужем? — зачем-то уточнила миссис Кроуфорда.
— Разумеется, нет, — ответила я.
— Чудесно!
— Мама! — Кроуфорд поспешил взять под локоть старушку-мать и с выражением пробасил: — Сейчас не время и не место.
— Тогда нам стоит пригласить ее к нам! Дружеский визит к соседям, ни к чему не обязывающий, милый, почти семейный...
— Боюсь, на сердце леди Лавлейс уже очередь, — пошутил лорд Блэквуд, подходя ко мне с короной.
Ну вот что он такое говорит? Какая еще очередь? Разве что посчитать ухажером Джефри… Но, даже если так, то один претендент еще не очередь.
Он встал напротив и, глядя прямо в глаза, водрузил на меня золотой венец.
На голове ощущалась тяжесть короны, и я бессознательно поправила обруч, коснувшись пальцами выплавленных из металла цветов. Гости с интересом рассматривали меня, будто ничего такого не произошло и для этой публики вполне приемлемо, что никому не известная гувернантка вдруг стала представлять главный символ праздника. С легкой руки миссис Кроуфорд из прислуги я внезапно превратилась в ценного специалиста, которого каждый был бы рад заполучить в свой дом.
Лорд Блэквуд улыбнулся краешком губ, и сердце мое наполнилось теплом. Он ведь поддержал эту ложь и великодушно промолчал, не поставив в известность присутствующих, что это вовсе не он уговаривал леди Лавлейс
