слепо шаря руками по стенам, Киан смог зацепиться за какой-то выступ и подняться на ноги, но тут же пожалел об этом — все закружилось, завертелось, и он чуть не рухнул обратно на пол. За спиной по металлу застучали шаги — яркий свет болью отдался в глазах, а чьи-то руки подхватили его подмышки и помогли добрести до нижних ступенек, на которые Киан и уселся.
— Как вы, капитан?
Киан не видел, кто стоял перед ним — глаза все никак не могли привыкнуть к свету лампы, но по голосу узнал долговязого Уилла.
— Остальные как? — прохрипел княжич, сплюнул вязкую слюну на ступеньку.
— Да живы все, но побросало нас малехо. Джонса башкой в стол приложило, но ничего, очухался.
— Посвети на дверь. Сможешь открыть?
— Сейчас.
Пятно света отдалилось — Уилл отправился ко входу. Клацнул засов, заскрипело дерево, а затем раздались глухие удары.
— Переклинило, зараза. Но не беда, вместе сейчас откупорим.
Уилл аккуратно протиснулся мимо Киана и поскакал по лестнице. Вскоре вниз спустилась вся компания — все побитые и помятые, но вроде без осложнений. Джонс держал кусок тряпки у лба — ткань пропиталась красным. Но Киану все равно с тоской подумалось, что ему, похоже, досталось больше всех. Вот и прогулялся по лестнице!
Уилл вытащил из погреба склянку со спиртом и бинты — полил княжичу на руки (тот аж зашипел от боли), а потом все тщательно перевязал. Киан почувствовал себя инвалидом — все ломило, болело и саднило.
Шоллок и еще один гвардеец тем временем ковырялись у входа. Капрал подсунул под дверь ломик и приподнял полотно, а гвардеец выбивал засов обухом топора. И кажется у них все получалось.
Снаружи, судя по звукам, все еще бушевала буря: ветер выл одиноким волком, пушечные разряды грома отдавались гулким эхом.
— Что это было, Джонс? — спросил Киан. — Какого Шриала так трясло?
— А я-то почем знаю?
— Ты тут двести лет уже торчишь, кому еще знать, как не тебе!
— Так это... — Джонс стыдливо потупился. — Не бывало еще такого, командир. Бури — это да. Волны хлестали, как-то раз сарай почти снесло. Но чтоб трясти — этого не помню.
— Понятно.
Киан задумался. И что теперь делать? Лучше, конечно, бежать на корабль — и наплевать на бурю, доползут как-нибудь. Потому что этот маяк второй такой тряски может не выдержать, и их всех попросту похоронит заживо. Да он и без тряски может рухнуть — кто знает, на чем он сейчас держится? Только вот что потом? Если забирать отсюда Джонса, то маяк опять останется без смотрителя, а это опасно. Но не рисковать же стариком! Хотя... Не будет гореть маяк — могут погибнуть шартехские корабли. И что важнее — жизнь старика или сотни жизней моряков, пусть даже и из другой страны?
— Джонс, — позвал Киан, поднимаясь на ноги. — Ты ведь заправил фонарь?
Майло быстро закивал — из-под тряпки на лбу показалась струйка крови.
— Так сразу, как приплыли.
— И сколько он будет светить, пока масло не кончится?
— Ну, — Джонс поскреб в затылке. — Ежели не гасить, то дня два. Не больше.
Два дня... Можно успеть вернуться в Кейл, собрать строителей, материалы, вернуться обратно и укрепить маяк, если это вообще реально. Ну, вот и план. Лишь бы только буря прошла, но не может же она свирепствовать вечно?
Шоллок и гвардеец распахнули дверь — внутрь мигом ворвалась ветряная плеть, забегала вдоль стен. Ливень фонтаном прошелся по этажу, заливая всех до единого. Шоллок быстренько прикрыл створку на место.
— Так, слушайте сюда, — объявил Киан погромче. — Открываем дверь и со всех ног бежим к кораблю. Шоллок — бери Джонса. Если надо — тащи хоть за руку, но не потеряй. Идете первыми, остальные следом. Все понятно?
Джонс хотел что-то возразить, но Шоллок пихнул его в бок и ответил за всех разом:
— Все понятно, капитан.
— Тогда вперед.
«Не улететь бы в море на таких-то мокрых камнях. А еще эти дэвовы молнии...»
Киан никому бы в таком не признался, но он с детства побаивался грозы. Когда ему было лет пять, он случайно услышал разговор служанок — они вдохновенно рассказывали друг дружке, как кучера Михала на днях убило молнией. Только горелый след на мостовой остался. Это настолько перепугало Киана, что он долго еще галопом мчался домой, лишь только с неба начинали падать мелкие капли. А в грозу забирался в бельевой шкаф и сидел: скрючившись в три погибели и крепко зажав ладонями уши.
Тот жуткий страх давно прошел, но отголоски остались. И теперь всплыли, цепляя нутро острыми коготками.
Шоллок рывком открыл дверь, вытолкал наружу недовольного Джонса и сам припустил за ним. Следом отправился гвардеец, чьего имени княжич не знал. Уилл же колебался — видимо, не хотел уходить раньше капитана.
— Давай-давай, я сразу за тобой! — прикрикнул Киан.
Уилл выбежал за дверь и княжич, глубоко вдохнув и проклянув про себя и маяк, и Кейл и Гейбрила заодно, рванул со всех ног.
В лицо ударили потоки ливня, ветер перехватывал дыхание, но Киан упрямо ломился вперед, не глядя под ноги. Вспышки молний освещали крохотный островок, выхватывая из мрака спины бегущих перед ним людей. Сапоги проскальзывали на камнях дорожки, но княжичу удавалось сохранять равновесие.
Огни «Вильяма Первого» маячили уже совсем недалеко, когда остров опять начало трясти. Но не так мощно, как в первый раз — Киан сбавил темп, чтобы не свалиться, но все-таки смог устоять и даже продвигаться дальше. Он увидел, как Шоллок поднимает с камней обмякшего Джонса — к ним поспевает гвардеец, и вместе они тащат смотрителя к кораблю. Уилл пошатывается, но прет так уверенно, как будто почти не замечает ожившей под подошвами земли.
У «Вильяма Первого» их ждали — сходни сброшены, светлячки ламп мерцали у фальшборта. Шоллок и гвардеец втянули Джонса на палубу, Уилл запрыгнул следом. Киан прибавил шагу — в боку закололо от натуги — и влетел на палубу, но неудачно. Нога проехала по мокрым доскам, и княжич растянулся во весь рост, подставив лицо (да и всего себя целиком) хлестким струям дождя.
Когда Уилл в очередной раз помог ему встать, Киан услышал вскрики и удивленные возгласы. Команда высыпала на палубу, несмотря на дождь, и всматривалась куда-то за маяк,
