десантам Мартин должен был обследовать район предстоящей высадки. Разведчики нашли похожего человека и сфотографировали его для изготовления личных документов майора. В карманы были положены письма от отца и невесты, счета за купленное кольцо и форменную рубашку, использованные билеты на театральное представление и в клуб, а также напоминание из банка о превышении кредита. Для создания черт характера живого человека пропуск в помещение штаба оказался у майора Мартина просроченным, а удостоверение личности представляло собой дубликат, выписанный взамен утерянного. Тело одели в полевую форму, поскольку ни один портной не сумел бы пошить безупречно сидящий на покойном выходной мундир, а это обстоятельство могло вызвать у немцев подозрение. В довершение обоснования вылета Мартина самолетом у него находились гранки брошюры о действиях “коммандос”, предисловие к которой якобы должен был написать генерал Эйзенхауэр.
Транспортировка тела “майора Мартина”
Подводная лодка “Сераф” вышла в море из Гринока 19 апреля 1943 года, имея на борту контейнер с телом “майора Мартина”, а 30 апреля в запланированной точке оно было спущено в спасательном жилете на воду и вскоре подобрано испанскими рыбаками. Уже на следующий день на местном кладбище состоялось захоронение покойного с воинскими почестями, а могилу передали на попечение британскому консулу. Операция тем временем продолжалась. На временном памятнике появилось фото “Мартина”, на могилу были возложены венки от семьи и невесты, а консул вступил в переписку с властями Уэльвы по поводу возврата находившихся у покойного документов. После соответствующей задержки их вернули 13 мая, причем по меньшей мере одно письмо имело неявные следы тайного вскрытия. Монтегю поместил в прессе сообщение о гибели майора морской пехоты Мартина в официальном списке погибших и вызвал этим совершенно непредвиденные последствия. Не менее десятка инстанций Адмиралтейства стали требовать более подробные данные по этому вопросу для включения в статистику и создали тем самым реальную угрозу расшифровки операции. Проблему удалось урегулировать с немалым трудом.
По косвенным признакам можно было заключить, что испанцы прочли подброшенные документы, однако вопрос о том, передали ли они их содержание немцам, оставался открытым. Тем более неизвестной была реакция противника, и выяснить это вплоть до начала операции “Хаски”, 10 июля, было невозможно. Ход боевых действий показал, что “Минсмит” достиг поставленной цели: немцы ожидали высадки не на Сицилии, а на Сардинии или в Пелопоннесе и перебазировали туда значительную часть своих сил. Впоследствии выяснилось, что предоставленные абвером документы всесторонне оценивались в штабе кригсмарине и генеральном штабе, и в ходе состоявшихся двух расследований было решено, что они не являются английской дезинформацией. Гитлер согласился с выводами моряков и военных и разрешил перевести на Корсику и Сардинию соединения торпедных катеров и минных заградителей. Лишь к 12 июля, на третьи сутки боевых действий немцы осознали, что по Сицилии наносится не отвлекающий, а основной удар, но было уже поздно.
История имела любопытное продолжение. После войны в захваченных архивах главного штаба кригсмарине были обнаружены копии дезинформационных документов из чемодана “майора Мартина”, после чего военная прокуратура начала вполне реальное следствие по делу о нарушении секретности и создании условий, при которых была разглашена военная тайна. Именно это обстоятельство и послужило причиной рассекречивания материалов операции “Минсмит”, ставшей одной из первых описанных в широкой печати дезинформационных комбинаций разведки, и не только английской.
В 2001 году после довольно длительного расследования имя человека, тело которого было похоронено под именем майора Мартана, было оглашено. Согласно заключению, им являлся 34-летний валлиец Майкл Глиндвр (Glyndwr), совершивший самоубийство в одном из лондонских складов. Однако такая версия оставляет больше вопросов, чем снимает их, поскольку самоубийца не может умереть от пневмонии, а характер любых прижизненных повреждений, послуживших причиной смерти, легко определяется патологоанатомами на вскрытии. Судя по всему, загадка тела, использованного в операции “Минсмит”, не может считаться решенной.
Помимо широко известного в настоящее время “20-го комитета”, аналогичные структуры в существенно меньших масштабах образовывались и в других географических регионах. Их обозначения отталкивались от британского “20-го комитета” и уже не несли в себе никакого двойного смысла или игры слов. “30-й комитет” и его подразделение “31-й комитет” весьма результативно действовали в Каире, “32-й комитет” — в Багдаде, “33-й комитет” — в Никозии, “34-й комитет” — в Тегеране (практически бездействовал). Существовали еще три подразделения этой же системы, не имевшие отношения к каирской точке: “40-й комитет” в Нью-Дели, “50-й комитет” в Алжире и “60-й комитет” в Риме. Естественно, два последних органа появились в местах своей дислокации только после ввода туда британских войск. Деятельность перечисленных дезинформационных комитетов описывается в соответствующих главах книги.
* * *
5 апреля 1944 года по распоряжению британского правительства единственная сухопутная граница Соединенного Королевства была наглухо закрыта. Прекратились любые перемещения через границу с Ирландской республикой, а также все несанкционированные коммуникации с внешним миром. Несколько дней спустя аккредитованным в Лондоне посольствам, за исключением союзников Британии по антигитлеровской коалиции, было запрещено отправлять дипломатическую почту в закрытом виде. Перечисленные мероприятия преследовали цель сохранить в тайне предстоящую высадку англо-американских экспедиционных сил в Нормандии, к которой британские спецслужбы готовились весьма серьезно. Помимо уже известных нам мероприятий “20-го комитета”, весьма возросла роль почтовой и телеграфной цензуры. Разведывательное обеспечение предстоящей операции “Оверлорд” было возложено на генерал-майора Кеннета Стронга, с 1943 года возглавлявшего разведку штаба верховного главнокомандующего союзными войсками генерала Дуайта Эйзенхауэра. Ранее Стронг занимался проведением операций против ИРА, служил военным атташе в Берлине, а с 1939 года активно действовал против Германии в МИ-14. После войны генералу предстояла удачная разведывательная карьера: в 1945 году его назначили генеральным директором Департамента политической разведки Форин офис, затем он возглавил Объединенное разведывательное бюро, а с 1964 по 1966 годы являлся генеральным директором разведки министерства обороны и дожил до весьма преклонных лет, скончавшись в 1982 году.
В преддверии вторжения в Европу британцы совместно с американцами с 1943 года пытались осуществить две широкомасштабные операции, реализация которых неизменно наталкивалась на чрезвычайные проблемы. Первой из них стал план “Сассекс”, родившийся после того, как в мае 1943 года ОСС наконец удалось договориться с МИ-6 о совместной работе по подготовке операции “Оверлорд”. 25 мая было подписано соглашение о том, что в Лондоне не возражают против создания американцами направленных против Германии собственных агентурных сетей, и вскоре по указанию Мензиса Дэнси разработал план операции по заброске в северную Францию 100 английских и американских агентов для сбора военной информации. Нельзя сказать, что Дэнси обрадовало это поручение, поскольку он являлся одним из приверженцев всемерного сохранения
