рукой по моему бедру. — Как насчет того, чтобы запрыгнуть на эту кровать и сесть мне на лицо, чтобы я мог трахнуть тебя языком?
Я соблазнительно улыбнулась:
— Я только хочу доставить тебе удовольствие.
— Тогда мы тоже оставим свет включенным.
Поднявшись на ноги, он схватил меня с ковра и положил на матрас.
— Как будто ты владеешь электрической компанией, — передразнила я.
— Если это значит, что я смогу смотреть, как ты кончаешь, я, черт возьми, не куплюсь на это.
Минуту спустя его голова оказалась между моими бедрами, а я держалась за деревянную спинку кровати и медленно покачивала бедрами над его лицом. Его руки были на моей груди, его большие пальцы ласкали пульсирующие кончики моих сосков, прежде чем он ущипнул их настолько сильно, что я задохнулась. Но это было великолепно: жжение от его пальцев и прикосновение языка одновременно. Он лизал, сосал, целовал и пробовал на вкус, дразнил, щелкал и лелеял. Он скользнул языком в меня и провел им по входу в центре одной долгой, великолепной лаской. Он пожирал меня медленно, как будто я была декадентским десертом, который он пытался приготовить всю ночь. Иногда он стонал, как будто ему не хватало.
Минуту я смотрела на него, его темные глаза встретились с моими. Но в конце концов мне пришлось отвести взгляд, иначе я кончила бы слишком быстро. Было так горячо видеть его подо мной, слышать звуки, которые он издавал, чувствовать его неряшливую челюсть на своих бедрах. На самом деле я никогда раньше этого не делала — Нил был не из тех, кто просил меня сесть ему на лицо, и при этом он не был особенно талантлив в своем языке или тем, кто хорошо разбирался в женской анатомии.
А секс при включенном свете? Никогда. Меня это устраивало, потому что в темноте мне было легче притворяться, что я с кем-то другим. Кто-то, кто действительно заботился обо мне. Кто-то, кто мог бы потом прижать меня к себе и сказать, как хорошо я заставила его себя чувствовать, или поцеловать мою татуировку, или дать за меня сильному придурку по лицу. Кто-то, кто заступился за меня, вместо того чтобы унизить меня.
А если к тому же его язык оказался волшебной палочкой, что ж, мне повезло.
— Боже, Остин, — выдохнула я, мои бедра начали двигаться быстрее, когда напряжение в моем теле стало еще сильнее. — Ты чертовски невероятен. Это так приятно, — затем мои слова исчезли, звезды столкнулись, и мое тело взорвалось дикими волнами блаженства, от которых мои ноги тряслись, а мой клитор отбивал ритм на его языке. Я кричала с каждым импульсом, проходящим через меня.
Когда я снова смогла дышать, я скатилась вниз по его телу и рухнула ему на грудь, бессвязно бормоча. — Боже мой. Ты удивительный. Это было потрясающе. Если бы я знала, что оргазмы — это приятное занятие в работе твоей няней, я бы приложила больше усилий на первом собеседовании. Или солгала и сказала, что я умею готовить.
Смех завибрировал в его груди: — Да?
— Да. На самом деле, мне действительно стоит научиться этому. Возможно, мне удастся сделать это, пока детей нет.
— Не беспокойся. Твоя киска — моя новая любимая еда.
Моя женская часть тела испытала оргазм.
— Тогда ты будешь сыт, пока их нет.
— Хорошо, — он обнял меня и погладил по спине, его пальцы скользили вверх и вниз по ней.
Я удовлетворенно вздохнула, закрыв глаза, удивляясь тому, насколько удобно и легко это чувствовалось. Разве такая близость не должна была занять больше времени? Трудно было поверить, что мы были теми же двумя людьми, которые встретились в тот день на его крыльце.
Я подняла голову и посмотрела на него. — Что ты подумал обо мне в день нашей встречи?
— Я думал, тебе не хватает нескольких шариков.
Я засмеялась и ударила его в грудь.
— Будь серьезным.
— Вероника, ты постучала в мою парадную дверь в свадебном платье.
— Я знаю, но. ты хотя бы думал, что я милая?
Он улыбнулся и заправил мои волосы за ухо:
— Я думал, ты великолепна. Но этого было недостаточно, чтобы я захотел нанять тебя. На самом деле, это ухудшало твои шансы.
— Почему?
— Потому что меньше всего мне хотелось нанимать кого-то, кто мне нравился
— Я привлекла тебя? В тот самый первый день? — у меня закружилась голова от этой мысли. — Но ты был такой ворчливый во время собеседования! Ты посмотрел на меня, как на пятно на ковре.
— Потому что не хотел, чтобы ты все время была рядом. Я не доверял себе.
Я медленно и лукаво ухмыльнулась:
— Потом я соблазнила тебя в темноте, и все было кончено.
— На самом деле, я думаю, это были шорты для йоги на следующий день.
Я рассмеялась:
— Это верно. Ты шпионил за мной.
— Я не шпионил! — он перевернул меня на спину и прижал мои запястья к матрасу. — Ты была прямо там, на моей лужайке за домом, и я случайно увидел тебя из окна. Это был стратегический шаг с твоей стороны?
— Нет. — я хихикнула. — Хотя теперь, когда я знаю, что тебе нравится моя одежда для йоги, возможно, я буду ходить в ней все время.
Его глаза сузились:
— Не смей. У меня никогда ничего не получится.
— Возможно, мне придется, — серьезно сказала я. — Не то, чтобы у меня в шкафу было много вариантов.
Он замолчал.
— Я еще раз сожалею о сегодняшнем дне.
— Не стоит. Возможно, покупка новой одежды — это часть того, чтобы начать все сначала.
— Мне все еще плохо.
— Могу поспорить, что ты найдешь способ загладить свою вину передо мной.
Он уткнулся лицом в мою шею и вдохнул:
— М-м-м. Я думаю о нескольких.
— Как насчет шоппинга?
— Нет. — он поцеловал меня в грудь. — Мои пути вообще не связаны с одеждой. Но они заставляют тебя еще больше выкрикивать мое имя.
У моей ноги я почувствовала, как его член снова ожил.
— Уже?
— Послушай, я уже предупреждал тебя, что не планирую терять время, — сказал он, водя языком по моему соску. — Так я по-прежнему главный на этой неделе, хотя детей уже нет, а ты формально не няня?
— Определенно. — Я обхватила его ногами. — Что я могу для вас сделать, сэр?
— У меня есть список, — сказал он.
Я засмеялась, когда он пощекотал мне ребра подбородком.
— Держу пари, что так и есть.
СЕМНАДЦАТЬ
Остин
В ПОНЕДЕЛЬНИК утром мне меньше всего хотелось вставать с постели и идти на
