жизни, и в то же время эти категории важно захватить тем, кто еще не признан в их рамках. Этот парадокс сохраняется, и в парадоксе, как напоминает нам Джоан В. Скотт, кроется обещание.
Глава 6. А как же секс?
Одно из главных утверждений феминистских антигендерных активисток заключается в том, что гендерные теоретики отрицают факты "пола". Иногда нас обвиняют в отказе признать биологические различия или в искоренении биологических различий в попытке победить формы биологического детерминизма. Третье обвинение заключается в том, что претензии по половому признаку, включая претензии по дискриминации, станут невозможными, если гендер займет место пола. Мы уже затрагивали вопрос о том, что подразумевается под утверждениями "по половому признаку", и ниже мы рассмотрим его подробнее.
В предыдущей главе я подчеркнула, что определение пола - это первоначальная и мощная практика, с помощью которой устанавливаются и пересматриваются факты пола. Я также утверждал, что "половые" формы дискриминации обычно ошибочны в отношении пола, опираясь на представления, скажем, о том, какую работу может эффективно выполнять женщина, как должен выглядеть или вести себя работник или как работодатель принимает решения о рабочем месте. Отказ в должности основывается на идее, что пол человека делает его некомпетентным, или что должность должна достаться кому-то другому, потому что он мужчина или потому что его пол соответствует нормативным ожиданиям. Давайте вспомним, что принятие решения на основании пола человека считается дискриминационным, поскольку оно основано на определенных неправильных представлениях о том, что могут делать люди определенного пола. Представление о "поле", на котором основаны дискриминационные действия, обычно оказывается ложным или неважным. Устранение предубеждений относительно пола при принятии решений о трудоустройстве обычно, собственно, и является целью. Говоря, что для понимания дискриминации по половому признаку необходимо дать определение пола, мы, как правило, не признаем, что пытаемся избавиться от предубеждений относительно пола и не хотим основывать наш феминизм на этих предубеждениях. Мы также утверждаем, что секс не отрицается, если мы спросим о механизмах, с помощью которых он устанавливается. Назначение пола имеет долгую историю, и во многих традициях есть место для людей, которые с самого начала не вписываются в бинарные рамки. Отрицать существование интерсексуальных людей, чтобы сделать полемический вывод о "фактах", - это, по сути, отрицать факты в угоду политической повестке дня, направленной на сохранение бинарности.
Аргументы о биологических различиях часто основываются на наличии или отсутствии различных репродуктивных способностей, но такие утверждения, как правило, опираются на концепцию дифференцированных тел, которые останавливаются во времени. Женщин нельзя определять по их репродуктивной способности по всем тем причинам, которым феминистки учили нас на протяжении многих лет. Откровенно говоря, не все женщины обладают репродуктивной способностью, и было бы глупо и жестоко утверждать, что эти женщины, следовательно, не являются настоящими женщинами, особенно если они сами себя так понимают. А если некоторые люди, обладающие способностью к воспроизводству, не являются женщинами, то есть если наличие этой биологической способности не определяет их гендерную идентичность, и при этом они хотят иметь право рожать или делать аборты по всем тем же причинам, что и другие, то почему бы их не включить в класс людей, которые должны иметь возможность претендовать на такое право?
Интересно, что аргумент о том, что репродуктивные способности различают полы, идеализирует репродукцию как определяющий момент пола. Таким образом, этот социальный идеал определяет способ установления фактов. Но как только секс рассматривается вне репродуктивных рамок, мы можем увидеть, как социальные идеалы ограничивают виды фактов, которые обычно считаются значимыми. Как мы знаем, многие женщины могут быть слишком молодыми или слишком старыми, чтобы забеременеть, а некоторые никогда не имели такой возможности по другим причинам, или эта возможность перестала существовать в результате старения, гормональных проблем, медицинских вмешательств , отсутствия доступа к вспомогательным репродуктивным технологиям или воздействия токсинов окружающей среды. Некоторые женщины даже не знают, есть ли у них такая способность, потому что они просто никогда не хотели иметь детей или занимались сексом с людьми, от которых не могли забеременеть, и поэтому их фертильность никогда не проверялась. Несмотря на консервативную идеализацию женщин как матерей, всегда было так, что только некоторые женщины могут или хотели забеременеть. Они не больше и не меньше женщин, чем те, кто забеременел. И поскольку некоторые люди, включая транс-мужчин или небинарных людей, могут обладать такой способностью, имеет смысл расширить наши рамки, наши словари и наше сознание, чтобы принять факты в их нынешнем виде. Учитывая диапазон способностей, желаний и гендерных идентичностей, не имеет смысла определять гендер конкретной биологической способностью, которая никогда не должна служить исключительным или фундаментальным критерием, по которому определяется пол. Феминистки учат нас этому, настаивая на том, что не все женщины хотят стать матерями, а если и хотят, то не обязательно определяются этим фактом. Антидискриминационный закон "по половому признаку" должен разъяснять это каждый раз, когда женщине отказывают в должности или продвижении по службе на том основании, что она беременна или может родить ребенка.
Настаивание на репродуктивной способности для разграничения полов не только предполагает, что пол, присвоенный при рождении, остается полом, принятым во времени, но и подчеркивает годы предполагаемой фертильности как окончательные. Другими словами, если репродуктивная способность определяет пол человека, то он становится им наиболее полно и однозначно при половом размножении, и теряет этот пол или никогда не достигает его, если не может или не хочет участвовать в половом размножении. Норма снова оказывается жестокой, проводя различие между более и менее сексуальными, очень реальными и менее реальными. Этот критерий передает женщинам ожидание репродуктивности, даже если они не могут или не хотят этого делать, и стирает те способы, которыми способность забеременеть может быть важна для тех, кто живет вне категории женщин или на ее периферии.
Дело в том, что социальные нормы уже действуют, когда репродуктивная способность используется в качестве критерия для проведения фактических различий. Факты собираются и представляются в соответствии с рамками, которые явно пропитаны властью, биологическим детерминизмом и нормативностью. Это не значит, что фактов не существует; это значит лишь то, что они неизменно представлены в определенной рамке, и эта рамка способствует тому, что мы можем видеть и считать фактами, и, как следствие, тому, что мы поддерживаем и чего боимся.
Некоторые феминистки утверждают, что для защиты репродуктивных прав нам необходимо опираться на половые различия. Они считают половые различия основой аргументации: женщины определенным образом устроены, и социальная политика должна основываться на этом различии. Такого рода аргументы можно найти в заявлениях, подобных этому, опубликованному в The Guardian: "Патриархальное угнетение женщин в значительной степени коренится в
