на пороге возник широкоплечий Бриггс Иден. Будет ли Гриффин похож на него через тридцать лет? У них были одинаковые носы. Губы одинаковой формы. Но у Бриггса были более грубые черты лица, возможно, из-за того, что он столько лет жил один.
— Привет. — Я протянула руку. — Я Уинслоу Ковингтон. Мы познакомились на днях. Я приезжала сюда с Гриффином.
Взгляд Бриггса упал на мою протянутую руку, затем вернулся к моему лицу.
— Кто?
— Уинслоу Ковингтон. Я новый начальник полиции Куинси.
Не было ни малейшего понимания.
— Я была здесь в день пожара.
— О, э… извини. — Он покачал головой, затем вложил свою большую руку в мою. — Я только что проснулся и немного не в себе. Ты знаешь, как это бывает.
— Конечно.
— Заходи. — Он отступил назад, чтобы помахать мне рукой. — Уинслоу, да?
— Точно.
— Могу я принести тебе воды?
— Это было бы замечательно. Спасибо.
Он прошел на кухню и достал из шкафа два непохожих друг на друга стакана.
В домике пахло жиром от бекона и жареными яйцами. Мой желудок сжался — я не ела со вчерашнего обеда.
На плите стояла чугунная сковорода. На кухонном столе стояла банка, наполненная собранными полевыми цветами. Главная комната представляла собой широкое открытое пространство с кухней и обеденным столом по одну сторону. Напротив была гостиная с двумя диванами и телевизором, стоящим на подставке в углу.
На журнальном столике лежали две книги, аккуратно сложенные стопкой. DVD-диски под телевизором были выстроены в идеальную линию. У стены стояла книжная полка, но, в отличие от остального дома, на ее полках царил хаос.
Эта книжная полка выглядела так, будто ей место в моем доме или офисе, а не в этом аккуратном домике. Там лежала пачка свернутых газет. Разбросанные книги в мягких обложках. Молоток, который выглядел новым. Головоломка. Банка с ручками.
Беспорядок был бессмысленным. Если у других людей был ящик для хлама, то у Бриггса были полки для хлама. Там была куча нераспечатанных счетов. Перочинный ножик, который пережил лучшие времена. И сумочка.
Зачем ему сумочка? И почему она выглядела такой знакомым? Я сделала шаг ближе, осматривая гладкую верблюжью кожу с шоколадной строчкой на швах.
— Это прекрасно. — Я подняла ее с полки и повернулась, чтобы показать ее Бриггсу. — У вашей жены или подруги изысканный вкус.
— Я не женат, — усмехнулся он, поднося мне стакан воды. — Уже нет. Моя жена ушла от меня много лет назад. У нас… у нас были проблемы. Оказалось, что холостяцкая жизнь меня вполне устраивает.
Я улыбнулась и отпила воды. Я не могла спросить его, не бил ли он ее и не было ли это причиной их проблем. Сегодняшний визит был не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть сплетни Фрэнка. Бриггс был в здравом уме. Сегодняшний визит был направлен на то, чтобы прощупать его. И, возможно, выяснить, почему у него эта сумочка.
— Это вы ее сделали? Вы умеете работать с кожей?
— Господи, нет. Я слишком нетерпелив, чтобы овладеть ремеслом. Я создан для ручного труда. — Его лицо изменилось, когда он захихикал. Грубые черты смягчились. Морщинки у его глаз углубились. — Я нашел ее во время похода вокруг хребта Индиго. Подумал, что она слишком милая, чтобы оставить на тропе.
На сумочке не было ни капли грязи. Либо он почистил ее после того, как нашел.
Либр…
Я не хотела думать об альтернативе. Я не хотела думать, что эту сумочку не нашли, а оставили себе в качестве сувенира.
— Вы не возражаете, если я посмотрю на подкладку и внутреннюю часть? — спросила я.
— Прошу. — Из задней части хижины донесся телефонный звонок. — Схожу пока, отвечу.
— Конечно.
Я подождала, пока он уйдет, а затем быстро сняла сумочку на видео с помощью телефона, поворачивая его, чтобы сделать снимки под разными углами.
Подкладка из фиолетового шелка была такой же чистой и безупречной, как и внешняя часть изделия, и пахла новой кожей. На передней крышке была монограмма в виде буквы Х.
Внутри было пусто, если не считать бумажника, засунутого в самый низ. Квадратный бумажник цвета морской пены с золотой молнией. Бумажник, такой же женственный, как этот домик, был мужским.
Я вытащила его из сумочки. Молния была открыта. Внутри лежала сложенная двадцатидолларовая купюра и водительские права.
Водительские права Лили Грин.
17. ГРИФФИН
— Ты одет? — спросил Нокс из-за двери.
— Нет, — соврал я.
Он все равно вошел внутрь.
— Ты один?
— Да.
— Черт. Я надеялся встретиться с шефом. Я чувствую себя обделенным.
— Матео тоже с ней не знаком. — Я кивнул на пластиковый контейнер в его руке. — Что это?
— Завтрак. — Он поставил его на стойку и направился к кофейнику. — Помнишь, на Рождество в отеле останавливалась пекарь из Калифорнии? Мы переписывались, обменивались рецептами. Я уговорил ее дать мне свой рецепт булочек с корицей. Сегодня рано утром я испек несколько штук, отнес партию маме и папе. Подумал, что могу оставить немного и здесь.
— Спасибо. — Я открыл крышку контейнера, и мой рот наполнился ароматом корицы, хлеба и сахара. Каждая булочка была размером с мое лицо.
Нокс принес две, вероятно, думая, что Уинн здесь.
— Ты выглядишь примерно так же устало, как и я, — сказал он.
— Да, — зевнул я.
Кофе, который я пил с четырех часов, еще не подействовал. Прошлой ночью я спал плохо, в основном ворочался и ворочался. Каждый раз, когда моя рука касалась пустой стороны кровати, я просыпался, беспокоясь, что Уинн ушла после очередного кошмара. Потом я вспоминал, что она осталась в больнице, и вскоре после того, как я снова засыпал, все повторялось снова.
Наконец, когда слабые лучи рассвета забрезжили в окнах моей спальни, я решил встать и поработать в офисе.
— Как дела у Кови?
— Лучше. Уинн снова осталась в больнице прошлой ночью. — Вопреки моим мольбам, чтобы она спала в кровати, а не в этом проклятом кресле. Но если бы я был на ее месте, я бы сделал то же самое. — Похоже, Кови должен сегодня отправиться домой.
— Рад это слышать.
— Рад это говорить.
Я не хотел такой потери для Уинн.
— Что нового? — спросил Нокс, делая глоток кофе. — Такое ощущение, что я не видел тебя целую вечность.
— Ты сидел рядом со мной на родео.
— Ты знаешь, о чем я.
— Да, знаю.
С тех пор как Уинн вторглась в мою жизнь, она постоянно была в центре внимания. До нее я приходил в ресторан и позволял Ноксу готовить мне ужин раз или два в неделю.
— У тебя
