только мы вдвоем.
Я сглотнула.
— Ты злишься… — мой голос прозвучал слабо.
— Да, черт возьми.
Я попыталась собраться. Вне зависимости от того, что сейчас произойдет, я должна встретить это с достоинством.
Черт возьми, мой брат — Джока, я — наследница светлочтивцев и темнопоклонников, я — потенциально сильнейшая в мире жрица. Я не буду блеять, точно барашек, и испуганно ждать своей участи. Это не в моем характере. Сарказм — да, маски, усмешки — да, но не опущенные глаза, не забитое выражение глаз и не тихий голос.
Я подняла подбородок и смело встретила взгляд Рейгана, приподняв одну бровь.
— Это потому, что я — темнопоклонница?
Пламя, поглощающее его руки, стихло, но взгляд стал поистине безумным. Рейган сорвался с места и в мгновение ока оказался около меня, прижав к кирпичной стене.
— Думаешь, меня это волнует? — проговорил он, еле сдерживая себя.
Я приподняла подбородок выше, не разрывая зрительного контакта, а он вдруг обхватил мою шею рукой, чуть сжав, и я выдохнула.
— Меня раздражает, что ты ничего мне не сказала. Ты молчала. Да, пусть я не мог помочь, но ты бы проходила через это не одна! И я не сходил бы с ума от беспокойства сегодня утром, гадая, куда ты могла исчезнуть. Мне плевать, кто ты! — он наклонился ко мне совсем близко, сердце волнующе заколотилось в груди. — Будь ты самим дьяволом, — вкрадчиво проговорил он, — я все равно, черт возьми, продолжил бы… любить тебя.
На глаза навернулись слезы, и я широко улыбнулась. А он вдруг прижался к моим губам в стремительном поцелуе. Там были злость и страсть, разочарование и надежда. Его губы были жадными и ненасытными, и я отдавала ему все, чего ему так хотелось.
Вечером я, свернувшись калачиком на кресле в комнате Рейгана в академии, наблюдала за тем, как он работал над чем-то, сидя за своим столом. Ника не было. Насколько мне было известно, они уехали с Сесилией в оперу. Их отношения начали развиваться довольно стремительно после того, как Рейган официально объявил, что их помолвка аннулирована.
Он вдруг обернулся и улыбнулся мне.
— На что ты смотришь?
Я положила щеку на ладони, лежащие на подлокотнике, и вздохнула.
— Тебе не интересно, о чем мы говорили с Джошуа?
Улыбка медленно сошла с лица «короля», и он отвернулся.
— Полагаю, ты хочешь мне рассказать.
— Да, хочу, — подтвердила я. — Потому что если ты принимаешь меня, то принимаешь и моего брата.
Я видела, что спина юноши была напряжена.
— Он ведь…
— Темнопоклонник? — я усмехнулась и села прямо. — Да, как и я.
— Как и ты?
Рейган поднялся со стула и, развернувшись ко мне, присел на столешницу.
— Хочешь сказать, что ты убивала людей, чтобы принести их в жертву богам, ты шантажировала нас жизнью Алоиса и подвергла жизнь Эвелин опасности? Ты не винишь его, и я уважаю твою позицию, но не думай, что я простил ему это. За человека говорят его поступки, и в случае твоего брата, боюсь, это не слишком приятный разговор.
Я медленно выдохнула, готовясь к тяжелой беседе.
— Вы хотели напасть на него, конечно, он пытался защитить себя. Но почему ты не упомянул о том факте, что Алоиса он все же отпустил, и даже Альту, которая едва не убила его, Джош не тронул?
Рейган усмехнулся.
— Если бы он убил Алоиса, то лишился бы козыря, и тогда я, Софи или Николас тут же поймали бы его. Твой брат был в меньшинстве, и поэтому сбежал, как только появилась возможность.
Я едва не взвыла. Он мыслил так логично, но так неправильно! Ведь поступки Джоша были продиктованы совсем не этим!
— Разве в таком случае не правильнее было бы удерживать контроль над Алоисом до тех пор, пока Джошуа не оказался бы в безопасности? Поверь, для него ничего не стоит использовать силу на расстоянии.
Рейган открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему вставить и слова, уводя беседу в нужное мне русло.
— До вашего прихода я услышала от него удивительную вещь. Оказывается, светлочтивцы — ужасные тираны, которые с самого начала притесняли темнопоклонников, не гнушались убийством ни детей, ни женщин. И что миру будет, в общем-то лучше, если вас не будет.
Юноша вздернул бровь.
— Если ты полагаешь, что, сказав это, ты расположила меня к своему брату, то ты очень плоха в манипуляции.
— Ты не понимаешь. Они думают о вас точно также, как вы о них. Истина о зле и добре давно потеряна в веках, а вы все продолжаете враждовать и убивать друг друга. Ты знаешь, кого приносят темнопоклонники в жертвы? Заключенных, осужденных на казнь. Они выполняют роль палачей, но не вершат судьбы несчастных. Так за что же их убивать? Скажи мне, Рейган.
— Как ты и сказала, это вражда длится уже очень давно.
Я поднялась и подошла к нему.
— И неужели это значит, что нужно тащить ее за собой, как никому не нужный балласт в новое поколение? Вы хотя бы раз пытались заключить мир?
Рейган смотрел на меня, чуть прищурившись.
Мне нравилось, что он размышлял о том, что я сказала, а не бездумно отпихивался от моих слов. Если кто и мог сделать шаг на путь к миру, то это наш «король». Хотя у него и были замашки отца, он старался побороть в себе склонность к полному контролю, и он уж точно не был узколобым и мог посмотреть на мир под другим углом.
Взять хотя бы то, что он даже слова не сказал по поводу отношений Алоиса с мужчиной, да и то, что мужчина — темнопоклонник, его кажется, тоже не слишком тревожило. Потому что этот Кристиан помог им. И моего брата он скорее обвинял в его поступках, чем в принадлежности к враждующему клану.
Я взяла его за руки.
— Это будет нелегко. Но стоит хотя бы попытаться.
Рейган поймал мой взгляд и покачал головой.
— Это противоречит всему, что мне говорили с самого детства, будет очень нелегко изменит свою точку зрения, и я еще не уверен в том, что хочу ее менять.
— Это не то решение, которое стоит принимать сиюминутно, это тяжело. Но одно я скажу тебе точно… Если ты продолжишь эту войну, меня с тобой не будет. С другой стороны, нам придется столкнуться с непониманием, неповиновением, провернуть огромную работу, но я обещаю, что буду вместе с тобой, поддерживать и помогать тебе.
Он усмехнулся и прислонился своим лбом к моему.
— Когда я сказал, что ты
