Наследница жрецов — Анастасия Миллюр
Пролог
Роскошные апартаменты были пусты…
По крайней мере, там не было того единственного человека, которого я ожидала увидеть. Лишь горничная безразлично разглаживала складки на заправленной постели, возвращая ее к тому же идеальному состоянию, что и несколько дней назад до нашего с мамой приезда.
Плохое предчувствие плотно осело внизу живота и затянуло так сильно, что из груди выбило дыхание.
Мой взгляд скользнул по пустому месту у стены, где раньше стоял саквояж, по туалетному столику, который за несколько дней успел обрасти баночками, а теперь был пуст…
— Где? — спросила я хрипло. — Где она? Где леди Кэтрин? Где моя мать?
Горничная подняла на меня сочувственный взгляд.
— Леди Кэтрин… Ваша матушка… Она покинула вас.
Я выдавила из себя улыбку, полагая, что это шутка.
— Неужели она не оставила даже записки?
Женщина покачала головой и опустила взгляд.
— Я слышала, что граф Аслайг говорил о том, что леди Кэтрин снова сбежала, как и девятнадцать лет назад.
Что-то ударило прямо в солнечное сплетение, на плечи будто упал мешок, под тяжестью которого я сгорбилась и отступила на шаг назад, прижимая ладонь к груди, где все ныло и тянуло.
— Граф Аслайг, ваш великочестивый дедушка, просил вас…
Дальше я уже не слушала.
Комнаты пролетели как одна, и я уже выбегала на улицу, хватая ртом воздух и борясь со слезами, которые застилали взор. Я завертела головой из стороны в сторону, как безумная. Это было глупо, но я была уверена, что, если бежать достаточно быстро, я найду ее. Она ведь не могла меня оставить… Просто не могла…
Я побежала.
Бешено заржали кони, заскрипели колеса кареты, проскользившие на тормозах по мостовой. Закричали люди. Прямо передо мной лошадь встала на дыбы. Я моргнула. Она заржала. Предплечье и локоть опалило болью. Вскрикнув, я попятилась и упала.
Я словно возвращалась из небытия. С удивлением я оглядывала уже собравшую толпу зевак, коней передо мной, которых пытался успокоить кучер. Кто-то коснулся моего плеча.
— С вами все в порядке, мисс?
До меня медленно стало доходить, что же произошло.
— Было в порядке, сэр. Ровно до момента, когда меня чуть не убили ваши лошади, — произнесла я, фыркнув и попыталась подняться.
Мне тут же подали руку, проигнорировать которую я посчитала своим долгом.
— Мисс, вы ранены…
Фраза была произнесена странно, в ней вроде бы сквозило сожаление и беспокойство… Но она будто бы подразумевала скорее: «Вот же шельма… Поранилась! Проблем с тобой не оберешься!», чем «Как жаль, что так вышло!».
— Я отвезу вас к лекарю.
— Мне не нужна ваша…
Я повернулась и замерла на полуслове, потому что не была готова к тому, что виновник этого происшествия будет выглядеть как… король.
Черные волосы юноши были в этаком аккуратном беспорядке, что невероятно ему шло. Белый воротничок рубашки, подчеркивал чуть смуглую кожу. Слегка раскосые фиалковые глаз смотрели спокойно и с достоинством. Высокие скулы придавали лицу аристократичное выражение. Просто посмотрите на него, и вы не за что не подумаете, что он родился в какой-то обычной семье мещан… Нет… Тут сын великого герцога, не меньше.
— Забота. Мне не нужна ваша забота, — повторила я, надменно вскинув брови, показывая, что столь яркая внешность не произвела на меня ни малейшего влияния. Нет. Ни капельки.
— Перестаньте, из-за меня вы ужасно поранились. Я просто не могу отпустить вас. Вдруг у вас сотрясение мозга или заражение крови.
— Спасибо, — усмехнулась в ответ. — Но как я уже говорила не нужно. Вы вполне вольны и дальше мчать по своим делам, сшибая на ходу бедных девушек.
Юноша вежливо улыбнулся, но его глаза стали холоднее.
— Прошу, просто позвольте мне исправить мою оплошность.
— Прошу, просто оставьте меня в покое.
Он на мгновение смежил веки и ущипнул себя за переносицу. Выражение его глаз стало еще прохладнее, а улыбка — неестественно натянутой.
— Мисс, опаздываю на очень важную встречу. Прошу, просто позвольте помочь вам ради моего спокойствия.
— Ради моего спокойствия, — не менее натянуто улыбнулась я. — Прошу вас удалиться.
Его улыбка превратилась в откровенный фарс в сочетании с заходившими ходуном желваками.
— Просто сядьте в карету.
— Еще чего не хватало! — фыркнула я, посмотрев прямо в его фиалковые глаза.
— Садитесь! Немедленно! — рявкнул он так, что я аж подскочила.
Открыла рот, чтобы возразить, но посмотрев в его взбешенное лицо внезапно передумала и, тая недовольство, направилась к распахнутой двери в его роскошную черную с золотым карету, отмеченную гербом его рода. Юноша шел позади. Я услышала, что он шумно выдохнул… Успокаивал себя поди.
— Милорд, но как же леди Сесилия? — послышался голос кучера.
— Купим на обратном пути цветы, — уже спокойно проговорил юноша и, убедившись, что я устроилась, постучал тростью о потолок кареты.
Мы тронулись.
Я, украдкой кинув взгляд на своего спутника, еще раз мысленно подивилась его красоте и манере держаться. Он прикрыл глаза и потирал рукой в белой перчатке лоб, будто пытался сосредоточиться, чтобы о чем-то поразмыслить.
Выглянула в окно, наблюдая за тем, как мимо проносятся высокие здания столицы.
Что я здесь делаю?
Что я делаю в этой карете? Что я делаю в этом городе… в этом большом городе, насквозь пропитанном лицемерием, совершенно одна, без… мамы? Как она могла так поступить?!
В груди заныло с новой силой, затянуло в животе, в горле зрел комок, глаза защипало. Я моргнула и ощутила, как катится по щеке горячая слеза.
— Вы… Черт возьми, вы плачете! — недовольно буркнул мой спутник.
Я шмыгнула носом, готовя провалиться от стыда. Ну почему слезы застали меня именно здесь, в этой карете, с этим чертовым лордом?!
— Чем я заслужил подобное? Ни минуты покоя… — продолжил бурчать он.
— Это вас вообще не касается! — крикнула я дрожащим голосом и отвернулась, чтобы спрятать лицо.
Почувствовала, как скрипнуло сидение, когда он поднялся и опустился рядом со мной.
— Не приближайтесь ко мне! Хватило уже того, что я в вашей карете еду черт знает куда, — фыркнула я и снова шмыгнула носом, проклиная непрекращающиеся спазмы, вызывающие новый поток слез.
— Просто повернитесь на мгновение, и я тут же отсяду.
Чувствуя, что в ином случае, он так и останется сидеть рядом, я повернулась, стараясь изобразить на лице выражение крайнего раздражение, но сделать это было трудно, когда глаза и нос покраснели от слез, а губы дрожали.
Он вдруг наклонился ко мне так близко, что я
