Женевьеву и заберём Ялиоль.
– В твоих устах всё выглядит легко и просто, – задумчиво сказала Хельга. – А ты можешь объяснить, почему настоящая Ялиоль, наше воплощение живого света, там, рядом с Минаром? Или он солгал? Ялиоль одним прикосновением легко может уничтожить Минара. Что же удерживает её?
– Я… не знаю…
Пыл юноши слегка угас, однако его поддержал Талас.
– Арсений прав, нам нужно где-то укрыться до рассвета.
– Если ты не заметил, рассвет наступил, – недовольно проговорила Хельга. – Нужно отправить лазутчика.
Выбор мог бы затянуться, но им не пришлось спорить о том, кто должен разведать обстановку возле озера. Внезапно из-за гор вырвалось солнце и устремилось к людям. Его лучи ослепляли, хотя и не грели.
– Ялиоль! – просиял от радости Арсений и побежал к своей возлюбленной.
Упав перед ней на колени, он едва не заплакал.
– Как в день нашей разлуки, – грустно улыбнулся лик, сотканный из оттенков света, и два из шести трепетных крыльев протянулись к юноше. – Предчувствие меня не обмануло, и мы снова вместе!
– Я верил, что этот день настанет! Я вновь смотрю на тебя и не знаю, как передать словами то, что я чувствую!
– Я читаю это в твоих глазах…
– Я словно умер и сейчас возродился к жизни!
– Лучше и не сказать… – вновь одарила его грустной улыбкой Ялиоль.
– Когда ты улетела, я с ужасом понял, что ты не оставила мне ни портрета, ни вещи, которой касалась твоя рука… И потом даже сны не дарили встречи с тобой!
– А мне только воспоминания о нас не позволили сойти с ума от одиночества…
Влюблённые смотрели друг на друга, не говоря слов, но мысли обоих, казалось, заставили трепетать воздух.
– Ялиоль, не проходило и дня, чтобы я не искал способ спасти тебя!
– Я знаю… Но я вне опасности, Арсений… Я просто должна исполнить своё предназначение.
– Не говори так!
– Арсений, – остановила его Ялиоль. – Нам повезло, как немногим в этом мире: нас объединило прекрасное взаимное чувство. Я люблю тебя и не сомневаюсь, что взаимно… Но я много времени провела в размышлениях, и мне открылась иная истина. В приюте меня учили принимать те ценности, которые неведомы или малозначимы для обычных людей, но первостепенны для Великой Силы, создавшей всё, что нас окружает, нас самих. Я тоже не осознавала их раньше, но теперь…
– Ничего не изменилось, мы по-прежнему любим друг друга, и это главная ценность для нас с тобой! Разве не так?
– Ты рассуждаешь не как божество, в тебе не осталось и крупицы Элтора. Ты человек, который никогда не согласится с тем, что обрести любовь – не самое главное в жизни. Но я больше не человек… Для воплощения живого света определено только одно – выполнить своё предназначение…
– Не надо говорить о предназначении. Зачем покоряться обстоятельствам? Да, ты много времени провела в одиночестве, и сейчас тебе просто очень больно. Настолько больно, что ты готова сдаться… Ялиоль, твоё одиночество закончилось! Позволь мне и тем, кто явился со мной, спасти тебя.
– Арсений, тебя и твоих спутников ждут Минар и Женевьева, – вместо ответа сдержанно произнесла Ялиоль.
– Минар нас ждёт?!
– Он специально сказал, будто прилетит за ключом утром, чтобы ты наверняка захотел сделать по-своему. Ты сам принёс ему ключ… Не упрямься сейчас, а просто следуй за мной.
Ялиоль старалась сохранять спокойствие, но в её голосе звучала боль и сожаление.
– Послушай меня, – не сдвинулся с места Арсений. – Я знаю, что ты веришь в судьбу. Но сейчас хоть на секунду допусти мысль о том, что мы можем просто забрать Матушку и уйти отсюда. А если Минар попытается нам помешать, ты одним прикосновением успокоишь его навечно. И уже никто не захочет ради мнимой справедливости выпускать монстра из клетки. Он там не для того, чтобы ты… чтобы ты погибла, защищая… мир от зла!
– Арсений, мы не можем просто забрать Матушку и уйти отсюда! – воскликнула Ялиоль. – Посмотри на меня, кто я? Пройдёт сотня лет, прежде чем эллолианы вернут мне прежний облик или сделают мои прикосновения к тебе безопасными. Если такое вообще возможно. Я не могу жить тут вдали от тебя и от мира!
– Сотня лет, конечно, немало, – на секунду задумался молодой маг. – Но тебе не придётся ждать так долго, чтобы естественным путём, благодаря эллолианам, стать человеком. Я уверен, что есть иной способ, и я его найду!
– Нет ни заклинания, ни артефакта, ни эликсира…
– Способ существует, я найду его! – убеждённо заверил её юноша. – Не слушай никого и верь мне!
– Арсений, я приняла неизбежность того, что мне предначертано. Я едва не сошла с ума от одиночества в долине, наполненной немыми существами! Я и дня здесь больше не останусь! Лучше принять смерть как свою судьбу!
– Смерть?! А как же я!
– Арсений! – умоляюще взглянула на него Ялиоль. – Прошу…
– Я не считаю свои слова пустым обещанием! Ты выглядишь как воплощение живого света, но в глубине этого крылатого сияния ты осталась человеком, поэтому тебе больно. Ты сомневаешься не в моих словах, а в своём намерении! Ты разрываешься между желанием остаться со мной и мнимым предназначением, которое тебя заставляют выполнить! Ради этого тебя учили никого не любить и ничем не дорожить!!! Но на самом деле ты знаешь, что человеку нужны привязанности, чтобы оставаться живым, чтобы жить ради кого-то… Живи ради… меня и тех, кто любит тебя! Не нужно исполнять прихоть Минара.
Арсений стоял на коленях перед воплощением живого света, в его глазах блестели слёзы, а крылатое сияние не торопилось возразить.
– Ты прав, – нарушила тишину Ялиоль. – Всё не совсем так, как я сказала… Минар пообещал, что я не погибну, если помогу ему в схватке с Тубой. Благодаря сражению воплощение света лишится своей силы, и тогда ко мне вернётся человеческий облик…
– Но ты же сказала…
– Я сомневаюсь в правдивости его слов. Он дал мне шанс, но этот шанс так иллюзорен…
– Больше, чем ничего, – воодушевился Арсений. – Я отдам тебе ключ, а ты пообещаешь избавиться от мыслей о смерти! Раньше ты легко избавлялась от ненужных мыслей – сделай это сейчас. Сможешь?
– Постараюсь…
Арсений просветлел и, ухватившись за тонкую нить надежды, согласился отдать Минару ключ. Хельга и Талас нетерпеливо наблюдали за диалогом Ялиоль и молодого мага, однако не решались в него вмешаться. Когда же воплощение живого света обратило на них свой взор, родители устремились к дочери. Хельга раскрыла перед Ялиоль объятья, а Талас перестал взволнованно теребить бороду и смахнул слезу.
– Доченька моя! – прошептала мать. – Наконец-то я увидела тебя!
Ялиоль была перед ней, но неосязаема, подобно миражу. Хельга слышала голос, а пальцы едва ощущали теплоту, исходящую от сияния. Она могла заключить в свои объятия только воздух. Ялиоль виновато опустила ресницы, а потом сама обняла её пятью сияющими крыльями, а одним дотянулась до отца.
– С вашим
