Книга Ведьмин смех - Лили Мокашь

– Но ты не тревожишь. Я правда хочу больше времени проводить с тобой. Не могу дождаться момента, когда ты станешь живым!

– Лидия, да ты никак влюбляешься в меня?

– Что? Глупости. Но ты сегодня не уходи. Будь со мной.

– Я не могу отказать тебе, – прошептал он. – Может, потому, что мне без тебя тоже одиноко.

Лида засыпала с удивительным чувством радости и веры в лучшее.

Следующие дни она не хотела отрываться от Мечислава. Утром для нее стало очевидно, что зелье подействовало даже слишком хорошо. При мысли, что Мечислав останется призраком, ее сердце болезненно сжималось. А при мысли о предстоящем поцелуе – пускалось вскачь. Она с трудом заставляла себя ходить на занятия. Брат заметил, что сестра ведет себя странно, и был абсолютно уверен, что дело в парне.

Наконец настал день зимнего солнцестояния. Лиде так не терпелось приступить к основному ритуалу, что она едва дождалась момента, когда вернется домой. Она попросила Мечислава явиться только к вечеру. Все должно было пройти идеально. Лида тщательно подготовилась. Надела то самое платье, которое нашла в шкафу, – бабушкино, и в назначенный час ждала появления Мечислава. Лида должна была произнести слова отмены наговора и выпить настой – так призрак обретет плоть, – а потом поцеловать того, кто исчез, чтобы он обрел жизнь.

Явившийся на зов Мечислав потерял дар речи, когда увидел Лиду.

– Ты… так красива. – Он протянул руку, чтобы коснуться щеки, и она подалась навстречу этому движению. На миг ей даже показалось, что она почувствовала прикосновение пальцев Мечислава, но, конечно, это была лишь иллюзия. Сладостная мечта.

– Ты готов?

– Да.

– «Я, Лидия, ведьма из рода Ветберг, отпускаю тебя, Мечислав Латковский, дарую тебе свободу…» – девушка выпила настой трав и продолжила: – «И скрепляю слово свое поцелуем».

Лида приблизилась к Мечиславу, и он подался ей навстречу, склоняясь. Она ощутила тепло его дыхания и счастливо улыбнулась – кажется, получается. Ее руки скользнули по лацканам его пиджака, и – о чудо! – она почувствовала шерстяную ткань. Глаза закрылись сами собой, когда ее губы коснулись его губ. Робко и чуть неуверенно. Но потом Лида почувствовала на своей талии мужские руки и охнула. Губы приоткрылись, и она отдалась магии поцелуя.

Когда они оторвались друг от друга, Лида, смутившись, прикрыла рот рукой. Ее глаза блестели, и она видела отражение своих чувств в глазах Мечислава.

– Получилось? – спросили они одновременно.

– Я… мне кажется, что да, – Мечислав больше не просвечивал, мог потрогать любой предмет в комнате. Но первым, к чему он захотел прикоснуться, была рука Лиды. – Ты сделала это… – сказал он, пожав ее пальцы.

– Кажется, да. Боже, не верится! Я настоящая ведьма!

Мечислав рассмеялся вместе с ней.

– Как же хорошо! – выдохнул он и ущипнул себя за запястье. Покрасневшая кожа доказывала, что все происходящее – правда.

– Подожди, теперь надо, чтобы еще кто-то тебя увидел, – сказала Лида и прежде, чем Мечислав успел ее остановить, позвала: – Гриша!

Она схватила парня за руку и вытащила его в гостиную.

– Гриша!

– Чего кричим, мелкая?.. Ой… ты не говорила, что у тебя гость.

– Добрый вечер, Григорий, – Мечислав протянул руку. – Рад встрече. Много слышал о тебе.

– Добрый, но не могу сказать того же о тебе. Лид, это кто?

– Это мой приятель из института, Мечислав.

– Мечи… кто? И почему ты вырядилась в это старье? – брат решительно ничего не понимал.

– Мы с Мечиславом репетируем одну сцену… я занимаюсь в театральной студии, разве я не говорила? Так вот, скоро спектакль. Мы готовимся. Ну все, пока, старший брат.

И Лида, снова схватив Мечислава за руку, уволокла его в свою комнату.

– У него будет много вопросов, учитывая, что мне некуда идти, и я вообще не знаю, что мне делать дальше…

– Мы потом придумаем что-нибудь, – заверила Лида и прижалась щекой к его груди, обхватывая руками. – Поверить не могу, что все это по-настоящему!

Он осторожно отстранил ее.

– Теперь ты должна выпить отворотное зелье. Надо снять твою влюбленность.

Девушка закусила губу, а потом спросила, опустив глаза:

– Что, если я не хочу этого?

– Лида… ты ведь сама говорила: это неправда, просто наваждение.

– Но что, если я больше не влюблюсь в тебя?

– А ты хочешь влюбиться? – спросил Мечислав, чуть склонив голову набок. На его губах играла легкая улыбка, но глаза оставались грустными. – Никому не дано знать, что будет дальше. Но я думаю, что если судьба свела нас вместе, то она и укажет дальнейший путь.

Лиде очень не хотелось этого делать – ей понравились бабочки в животе, – но она все же выпила отвар. И снова ничего не почувствовала.

– Ну как?

– Непонятно, – задумчиво ответила Лида.

– Может, подействует позже?

– Наверно, – согласилась она, вспомнив, что и в прошлый раз все получилось не сразу.

– Спасибо тебе, – сказал Мечислав. – Ты спасла меня.

– Почему у меня ощущение, что я тебя теряю?

– Этого не случится, если ты сама меня не прогонишь…

– Ни за что, – она сделала шаг ему навстречу и положила руки на грудь. – Поцелуй меня?

– Ты уверена? – он говорил очень тихо, его глаза в полумраке казались черными.

– Хочу сравнить ощущения, – Лида приподнялась на цыпочки, сжимая лацкан пиджака.

Мечислава не надо было просить дважды. Он осторожно коснулся ее губ – всего на миг. Лида замерла и тут почувствовала то самое ощущение – биение сердца, дрожь в коленях и жар. Она прильнула к Мечиславу, обхватывая шею руками и целуя его в ответ.

– Ты ведь никуда не уйдешь? – спросила она позже.

– Мне некуда идти. Да я и не хочу. Странно, я любовного зелья не пил, но не могу представить, что оставлю тебя.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнула Лида. – Иначе я бы превратила тебя в жабу.

– Не сомневаюсь. Так же, как и в том, что твой брат меня убьет утром.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Сладких снов, ведьмочка Лида.

– До завтра…

Том Белл

Туманы былой любви

1. Пять ассоциаций со словом «ведьма»?

Женщина, одиночество, внутренняя сила, власть, каверзные шуточки.

2. Существует ли в жизни настоящая любовь?

Любовь – странная штука. Она может возвысить человека выше небес и бросить в самую темную бездну. На это способна только действительно настоящая любовь. Так что да, она определенно существует!

3. О чем эта история?

Эта история о том, что любовь – тяжелый труд, и порой нужно уметь отпускать того, без кого не представляешь жизни. Это, наверное, самое важное умение, научиться которому бывает труднее всего.

1

Впереди, до самого неба, возвышалась гора из копченых сосисок, сочных поросячьих боков и запеченных рулек. Рядом бурно шумела лента реки из пенного пива. На берегах из свежего, горячего, только-только из печи хлеба загорали полуобнаженные русалки. Темные пряничные леса, политые розовой глазурью и присыпанные снежно-сахарной пудрой, мирно покачивались на ветру.

– Побери меня Хель… Я что, в Валгалле?

Манящие сладкие ароматы щекотали нос. Девичий смех ласкал слух. По бороде стекала слюна, взгляд лихорадочно метался от одного к другому, а в животе проснулась добрая сотня китов. Оголодавшие бедняжки дружно и заунывно ревели, взывали к хозяину, требовали еды и выпивки. Глаза же упорно косились на русалок. Наглые девки звали его к себе, звонко хохотали, били лазурными хвостами по пивной воде и показывали языки.

Ах, они еще дразниться будут!

– Ну и как тут выбрать, чтоб тебя?!

Бом-бом-бом!

Он уже сделал первый шаг, решив, что примет решение, когда доберется, но вдруг гора затряслась. Череда оглушительных, дребезжащих стуков сотрясла само мироздание. Сосиски и румяные бока мясопадом обрушились с вершины к подножью горы, река вспенилась, побелела и выплеснулась из берегов, русалки попрятались кто куда, а пряничные деревья попадали, словно щепки.

– Что происходит? Эй, девицы, постойте! Не уходите!

Стук повторился, и гора развалилась до самого основания. Пивные гейзеры вырвались из земных недр, а затем весь мир накрыло настоящее цунами, заслонившее солнечный свет.

«Вот бы сейчас обратиться дельфином и устремиться по пивным волнам!» – успел подумать он, прежде чем все вокруг померкло…

Бом-бом-бом!

– Еще пять минуточек…

– Одинсон, мать твою! Открывай ворота́! Медведь пришел!

Тор с великим трудом разлепил глаза. Это далось ему тяжелее, чем победа над Мировым змеем Ермунгандом тысячу лет назад[12], а ощущал он себя, надо сказать, на все три. Все тело задеревенело, онемело, руки и ноги не слушались. Не чувствовал даже собственного лица, отчего разросшаяся во все стороны кустистая борода как будто плавала в воздухе отдельно от головы.

Он облизнул потрескавшиеся губы сухим языком и поморщился от неприятных ощущений. Кажется, в последний раз Тор бывал в подобном состоянии только во время знатной пирушки после взятия