на столе, пальцы сцеплены перед лицом.
— Чем я обязана такой чести?
— Ты невероятно раздражаешь, знаешь?
Она улыбается.
— Знаю, но я подумала, что мне пора нанести рабочий визит. К тому же эти дети меня любят.
— Потому что каждый раз, когда ты появляешься, они освобождаются от урока.
— Из меня вышел бы отличный учитель, — ее глаза сверкают, и то, как они задерживаются на мне, меня нервирует. Кара всегда видит меня насквозь. — Какие у тебя планы на эти выходные?
— Эти выходные?
Она кивает.
— Эти выходные. Ты не сможешь игнорировать его, ты знаешь. Он будет там.
Я опускаюсь на стул напротив своего стола, закидывая ноги на подлокотник.
— Кому, черт возьми, удается организовать такую сумасшедшую вечеринку всего через две недели после помолвки? — я не упоминаю, что завтра вечером у нас с Картером должно было состояться свидание в кино.
Кара улыбается, осматривая свои ногти.
— У меня есть связи.
Ее связи — это собственное ивент-агентство. Ее не остановить, когда она планирует вечеринки, или когда ей нужно что-то, чего у нее нет, скажем, за такой короткий срок отыскать место, которое сможет обслужить сто человек. Она знает, как быть настойчивой. И речь не о кокетливости, речь об абсолютном ужасе.
— Вообще, он шафер, так что на свадьбе вы будете идти к алтарю вместе.
Я мямлю ругательства в ответ, отчего Кара улыбается.
— Да ладно. Что у тебя на уме? Ты так много держишь в себе. Давай, поговори со мной.
Мои зубы прикусывают нижнюю губу.
— Я знаю, что у них с этой Сэнди ничего не было, и знаю, что он может быть с кем хочет, ведь это я ушла. Но все равно страшно, понимаешь? Он хотел с ней переспать. Это был его рефлекс, — мой голос понижается. — А что, если он всегда будет пытаться причинить мне боль, когда будет злиться на меня? Но ведь это я первая причинила ему боль.
— Похоже, в последнее время вы оба принимали некоторые решения, основанные на страхе.
— Это похоже на замкнутый круг. Как карусель, которая не останавливается. Я хочу слезть, но не знаю, как остановить ее.
— Нет, ты знаешь. Тебе нужно решить: оставить все как есть или двигаться вперед, — она идет к доске, висящей на стене, и берет маркер. Я следую за ней. — Итак, вот что мы будем делать, — она пишет Картер Беккет в верхней части доски, подчеркивает три раза, затем рисует фигурку с гигантским пенисом. Мне нужно это немедленно стереть. Она заканчивает рисунок сердцем слева и хмурым лицом справа.
— Мы не составляем список его минусов и плюсов.
— Считай это списком симпатий и антипатий, — она показывает на рисунок. — Начнем с минусов…
— Он плейбой.
— Страх… перед…обязательствами, — пишет она совсем другое.
— Он высокомерный, дерзкий и вспыльчивый, — но как только кончик маркера Кары касается доски, я останавливаю ее. — Подожди. Думаю, мне это даже нравится. Он… гордый. Харизматичный. Уверенный в себе. Я думаю, это хорошие качества. Хотела бы я быть такой же уверенной в себе, как он, — тогда бы мы, скорее всего, не влипли в это все.
— Хм. Интересно.
Я пихаю ее локтем, пока она что-то пишет под сердцем.
— Сотри улыбку со своего лица или я ее сотру.
— Очевидно, что физически он тебя очень привлекает.
Я киваю, соглашаясь.
— Я хочу облапать этого мужчину с головы до ног.
— И у него хорошее чувство юмора, — предлагает Кара.
Я киваю головой, проводя ногтем по нижней губе.
— С ним я много смеюсь, и он такой, огромный дурила. С ним мне хорошо. Он ужасно честный и мне нравится его запах, и то, как он играет с моими волосами. И когда он смотрит на меня… когда он смотрит на меня, кажется, что кроме нас нет никого. Мне нравится, как он смотрит на меня. И мне нравится, что его дом — это его убежище, что он любит смотреть на звезды и горы, и забывать о шуме города. У него самая красивая улыбка и самые очаровательные ямочки, и он был так мил с детьми на благотворительном вечере, и так был рад пирогам в лицо, и он хороший друг, и… — я наконец делаю вдох и замечаю мягкую улыбку на лице Кары.
— Держу пари, он хорошо обнимается. Он такой большой и крепкий, и личного пространства для него не существует.
По всему моему телу распространяется тепло, когда я вспоминаю, как Картер прижимал меня к себе после каждого нашего раунда. Как его руки обнимали меня, как он зарывал лицо в изгиб моей шеи, как его губы снова и снова касались моей кожи, а его рука оказывалась на моем горле, когда он держал меня в том самом месте, которого так жаждал. Я все бы отдала, чтобы оказаться сейчас там, и нигде больше.
Кара берет в руки брелок с хоккейными коньками, что висит на шнурке со свистком, и указывает на доску после того, как внимательно рассматривает его. Под сердцем она заполнена полностью и, как ни странно, под хмурым лицом нет ничего.
— Похоже, у тебя есть ответ.
В горле образовался ком, а по позвоночнику пробежала дрожь. Я разжимаю руки.
— Я знаю, что он есть. Но от этого мне не становится менее страшно. Его прошлое было его настоящим всего месяц назад. Мои страхи логичны и оправданы, ведь так?
Кара не отрывает от меня своего сочувствующего взгляда. Мы молчим.
— Я понимаю, Лив. Я понимаю, к чему ты клонишь, потому что по этой же самой причине я так долго прятала тебя от него. Невозможно игнорировать знаки предостережения, особенно когда они попадаются постоянно, куда бы ты ни посмотрела. Картер всегда отвечал за свои решения и никогда не скрывал их от публики. А теперь ты думаешь, что это не может быть правдой. Что ты стала очередной девушкой, которая ничего не значит. Что он собирается тебя заполучить и бросить, когда ему надоест. Но он уже тебя завоевал, и он все еще тебя хочет. Вы нравитесь друг другу. Здесь нет никакой проблемы, кроме той, что вы позволяете страху перед неизвестным диктовать вам как жить. Оправданы ли твои страхи? Безусловно. Но только от тебя зависит, сможешь ли ты их преодолеть, выйти за пределы зоны комфорта и остаться там, если ты хочешь попробовать отношения с Картером. Что скажешь?
Я опускаюсь на стул, накручиваю волосы на руку и смотрю на свои кроссовки.
— Я не могу перестать думать о нем. С ним все кажется естественным, и он подталкивает меня
