— А они знакомы? — прошептал Албадурт на ухо Хаджару, когда тот сел за стол к остальным членам отряда.
Нет, гном не был идиотом, он был… просто гномом.
— Видимо.
— Вон оно что… неприятное это место, Хаджар-дан. Тут даже еды нет…
— У меня есть предложение для вашей секты… если позволите, — и не дожидаясь, пока ему разрешат, Абрахам поднялся из-за стола и, подойдя к трибуне, положил на неё сперва свою шляпу, а затем ключ от стелы со знаниями Терны.
По рядам мастеров прошлись возбужденные шепотки. Все же не каждый день на свет появляется бесхозный ключ. Это редкость даже для такой организации, как Сумеречные Тайны.
— Это, я так полагаю, оплата, — протянул рыжебородый.
— Только малая её часть, — заверил Шенси.
— Ничего особенного, — пожал плечами Абрахам. — Я прошу секту Сумеречных Тайн возглавить наш поход против Ордена Ворона.
Глава 1640
Глава 1640
Еще до того, как Шенси договорил, зал уже успел погрузиться в какофонию звуков. Кто-то из мастеров смеялся, другие, кто сидели пониже, начали что-то кидать в сторону трибуны, малая часть демонстрировала свои познания в матерном лексиконе. И только единицы молча переглядывались друг с другом. Из больше, чем полусотни сильнейших представителей секты Сумеречных Тайн, только трое не позволили себе таких вольностей.
Но все звуки мгновенно утихли, стоило только главе секты поднять в воздух ладонь.
На миг в зале повисла тяжелая тишина, а затем раздался все тот же вкрадчивый, спокойный голос.
— Твое предложение, Абрахам, услышано. Как требует того традиция общего сбора мастеров, я предоставлю слово каждому из старейшин, после чего выскажусь сам и мы проголосуем.
Несмотря на то, что, по одном только выражению лица главы становилось понятно какого он мнения о предложении Абрахама, но нарушить собственный закон он не мог.
Проклятые интриги…
Первым поднялся старейшина с посохом. У его пояса покоилась прикрученная простыми тесемками тяжелая книга с пожелтевшими от времени страницами. На морщинистых руках еще виднелись татуировки волшебных рун.
Хаджар, заново осмотрев стариков, понял, что выбраны они не только возрасту и опытности, но еще и по своей стезе. Маг, воин с мечом, алхимик, кузнец и торговец. Видимо они представляли все сферы жизнедеятельности секты и, высказывая свое мнение, могли дать пищу для размышления тем мастерам, что шли по одной со старейшинами стезе.
Вполне простая, но действенная схема управления.
— Буду честен, — голос старика чем-то напоминал шелест тех самых страниц. — слова того, кто представился нам, как Абрахам Шенси, могут задеть струны души даже такого старика, как я. Все мы знаем легенды и слухи о том, сколь несметные знания накопил Орден Ворона за те эпохи, что он существует. Искушение действительно велико. Но стоит помнить уроки истории — никто из тех, кто отправился на поиски обители, так и не вернулся. А единственный крупномасштабный поход закончился катастрофой. Поэтому я скажу, со всем уважением, нет — я бы не советовал мастерам принимать это предложение. Благодарю.
Старик, тяжело опираясь на посох, сел обратно. После него поднялся воин.
— Все мы чувствуем и слышим, как приближается ветер перемен. Ветер, от которого нас не укроют ни горы, ни высокие стены. Тысячи лет минули с тех пор, как наша секта покидала эту вершину, чтобы отправиться в мир. Наши ученики вынуждены получать опыт реального мира становясь простыми наемниками. Я скажу, что даже если перед нами безумец, а Орден Ворона не более, чем миф — мы не должны уклоняться от вызова судьбы. Поэтому я скажу — пусть моя плоть стара, а дух уже не так крепок, как раньше, но будь я молод, то отправился бы хоть на край света, ибо не будет после столь же славной возможности остаться в песнях и веках, как битва с Орденом Ворона.
Пришел через алхимика сказать свое слово.
— Я самый молодой из старейшин нашей секты и буду краток, — этот молодой, кажется, помнил еще те времена, когда на небосклоне не угасла Миристаль. Хотя, конечно, это преувеличение. — Мы проводили к берегам страны Бессмертных десятки одареннейших учеников не потому, мастера, что кидались в омут с головой каждый раз, когда к нашему порогу приходили те, кто хотел использовать нашу силу. Нет, вовсе не поэтому слава наша так велика. Так что я скажу так — эта не наша битва и не наши люди.
Не спеша садиться, алхимик помог подняться кузнецу. Самый старый из пятерки, подслеповатый, с дрожащими руками, он, казалось, уже одной ногой перешагнул через порог дома праотцов.
— Я уже плохо вижу, мои братья и сестры, — прошептал он, но был услышан каждым и голос его звучал отовсюду. — Всю мою жизнь я ковал для нашей секты оружие и броню. Я помню молодых ребят, кто надевал мои изделия, брал в руки сталь и уходил, чтобы не вернуться. Помню каждого из них… но память подводит меня в последнее время, как и слух, как и зрение. Ибо я больше не слышу, чтобы меня просили выковать что-то, и не вижу, как молодые отправлялись бы за стены за воистину славными деяниями. А все то, что я ковал и плавил, пылиться в сокровищнице без дела. Я скажу так — нет лучше точильного камня, чем щит врага. Мы должны отправиться в бой, чтобы и самим не стать просто красивыми безделушками на полках смертных легенд.
Последним был торговец. Чуть тучноватый, немного лысоватый и с бегающими глазками. А может так его увидел Хаджар — если он кого и не любил больше магов и интриганов, так это торгашей. Для них все делилось на одно — прибыль и не прибыльно.
— Нам предложили ключ и туманную надежду на то, что мы сможем обогатиться на тех, кто вот уже десятки эпох ускользает от внимания всего Безымянного Мира. Звучит, как самая глупая сделка, которую только можно предложить, — Хаджар только устало покачал головой. Что взять с торг… — Но рядом со мной сидит мой друг, ковавший своими руками нашу славу. И сижу я, торговавший этой славой, что разменной монетой. И скажу я вам, мои братья и сестры, любые монеты могут закончиться. Но не закончится одно — не закончится наша честь. Разве не слышали вы историй о бесчинствах фанатиков в последние сотни лет? Не слышали о том, как открывают храмы Темных Богов? Не слышали, что за распри терзают Безымянный Мир? К нашему порогу пришли люди, простые люди. И они попросили помощи. Помощи у тех, кого когда-то считали самыми могущественными на этой земле. Я скажу так — нет чести в том, чтобы отказать в помощи тем, кто слабее, даже если это бессмысленно и безумно.
Торговец опустился, а Хаджар не мог понять — может быть на него все еще действует наваждение Сумеречной тропы.
— Спасибо, мудрые старцы, за ваши слова, — на этот раз с места поднялся глава секты. — скажи мне Абрахам, большое ли войско вам удалось собрать до того, как вы пришли к нам?
