он умеет читать. А он видел у Еремея книги, наверняка хоть одна из них, да содержит информацию о таинствах колдовства.
К тому же он решил сейчас же попытаться применить недавно выученное заклятие рассеянности. Вот только целью он избрал Любаву, а не Яна.
План был предельно прост, Любава находилась во дворе и разбирала корзину трав для просушки. Эту корзину они собрали на местных болотах, взамен трав болоту были отданы Пашины кроссовки, впрочем, невольно. Теперь вместо кроссовок Пашины ноги укрывали достаточно удобные кожаные сапоги с широким, мягким верхом и округлыми носами. К слову, эти самые сапоги стоили половину из тех денег, что Паша истратил, и до обретения меча, являлись самым дорогостоящим предметом на носителе.
С помощью заклятья он собирался отвлечь девушку и украсть несколько крупных, уже отсортированных, пучков трав, тем самым и позабавившись, и проверив свои силы. Волшебник сосредоточился. Раньше поверить в успех колдовства ему мешало то, что он отрицал возможность всего сверхъестественного. Но уже столько раз он наблюдал чудеса, столько раз становился не только свидетелем, но и пострадавшим от этих чудес, что в вере уже не нуждался, теперь он знал о существовании иных границ мира, чем он видел их раньше. Тогда он повторил четверостишие, выученное ранее, махнул рукой и, полный уверенности, двинулся к Любаве.
Никаких видимых изменений в ее работе не наблюдалось, она все так же вытягивала травы из корзины и раскладывала их по кучкам. Убедившись, что его движения не привлекают внимания, он спокойно забрал с лавочки два приглянувшихся пучка. Любава была в каком-то полуметре от него, нестерпимое желание коснуться ее, такой близкой, и, казалось, беззащитной, одолевало Пашу. Но он держался, как мог, и лишь, как заправский маньяк, вдохнул запах ее волос. Понять, чем именно они пахли, он не смог, зато мог с уверенностью сказать, что это был лучший аромат, что ему доводилось вдыхать, и никакие церковные фимиамы или же духи известных марок, не смогли бы заменить его. Боясь, что действие заклинания вот-вот прекратится, Паша поспешно ретировался, оставив пучки трав неподалеку.
Как только он, довольный собой, скрылся за углом, Любава подняла голову. Улыбаясь, она подняла оставленные Пашей пучки трав, вернув их на место. Однако виновник пропажи этого так и не увидел.
Осчастливленный удачей, Паша пришел к месту тренировок с Белогором. Ян был как всегда на месте. Он разминался, тыкая тяжелой импровизацией копья в соломенное чучело. Паша все никак не мог привыкнуть к тому, что деревянное оружие отчего-то тяжелее, чем стальные оригиналы.
За предыдущие дни его не раз отправляли в деревню по поручениям Еремея, заодно и ознакомиться с местным укладом и бытом. Он даже несколько раз заходил в местную корчму, которую содержал старик Доброглав. Заведение не было таким шумным, как городское, но было таким же темным и проспиртованным. Посетители в основном были обыкновенными путниками, но имелась и небольшая горстка завсегдатаев. С одним из них Паша уже имел знакомство, но старый товарищ всегда избегал контактов с пришельцем, все еще боясь запрета волхва.
Именно за спиртным Павел приходил в корчму, в дни больших неудач и смятений, но каждый раз ему удавалось сдержаться, закусив горечь рыбным пирогом и квасом.
Пусть и медленно, но все-таки Паша чему-то учился. Он узнал много нового о битве с оружием, оказалось, что все вовсе не так красочно, как он представлял себе ранее. Узнал много нового о свойствах трав и местной религии. Особенно хорошо он познал боль от ударов палкой во время их единственного с Яном тренировочного поединка. В том поединке Паша не просто боялся проиграть, он боялся утратить телесную целостность и здоровье. Сейчас Паша уже начал забывать ту обиду, которую испытывал тогда в отношение Яна за то, что тот бил так сильно, не проявляя жалости. Хотя, в тот самый день, первый удар нанес Паша, угодив в щит. В тот удар он вложил всю силу, что наверняка не только разозлило Яна, но и показало ему, что Павел готов к серьезному поединку. Однако исход был ясен, Павел был совсем не готов и был избит. Жестоко и беспощадно.
Сегодня же учебных боев не планировалось, их Белогор обещал устраивать раз в неделю. Паша отметил для себя, что дни здесь считают привычно для него, да и названия дней не отличаются, разве что воскресенье именовалось неделей, а суббота преднеделей. К слову, сегодня и была та самая преднеделя. Белогор обещал не слишком напрягать учеников, тем более что на завтра были запланированы гуляния, которые обещал староста в честь недавней победы над разбойниками. Деревня гудела приготовлениями, а Паша уже планировал, как ему украсть у волхва свои деньги, чтобы купить хоть что-то у торговцев, которые наверняка посетят праздник.
Неторопливо Паша снял с пояса меч, а с ног сапоги. Сапоги Павел берег, так как стоили они немало, а для занятий вполне подходила и босая нога. Немного постояв, он приступил к разминке. Белогора еще не было, и Паша был отдан сам себе. Вдоволь набегавшись и размявшись, он без приказаний принялся лупить большой деревянный столб учебным мечом, повторяя вчерашнее задание.
К общему удивлению в этот вечер Белогор так и не появился, однако Ян и Паша с тренировки вернулись лишь к ужину, не менее уставшими, чем обычно.
Расписание занятий изменилось, теперь Паша занимался с Еремеем днем, а с Белогором вечером. Такие изменения явно пошли на пользу общей эффективности обучения.
После ужина все разбрелись по дому, чтобы заниматься своими делами. Любава принялась вышивать пояс орнаментом, это был уже второй пояс, их девушка любезно согласилась расшить для Павла и Яна, чтобы нарядить их к завтрашним гуляниям. Волхв с Белогором ушли к старосте, чтобы обсудить какие-то дела. Ян снова, как и каждый вечер, уединился в импровизированной кузне, которая находилась в сарае. Горн там был не слишком жарким, к тому же не было мехов, для нагнетания жара, но кое-какие принадлежности все же имелись. Паша же пробрался в библиотеку Еремея. Изобилия книг в ней не наблюдалось совсем, а потому Паша решил прочесть их все, благо на это у него хватало времени. Выбрать книгу в темноте было делом не простым, слабый огонь лучины едва ли давал достаточно света для чтения, но Паша решил пожертвовать зрением ради знания.
Увесистый фолиант в черном кожаном переплете был избран первой целью. Будто судьба кинула его прямо в руке Паше. Собственно, судьба предпочла наиболее очевидное решение, так как книги лежали одна на одной в сундуке,
