Александра вздохнула и попросила высадить ее на углу.Колянова девица зыркнула недовольно, но тоже смолчала. У Венечки оставалось ещеодно неотложное дело.
Машина подъехала к условленному месту, и тут же вынырнулаиз-за угла милицейская «синеглазка». Венечка вылез из машины, сгорбился ипотопал к «синеглазке».
– Здорово, убогий! – сердечно приветствовал егознакомый рыжий мент Анатолий. – Ну что, стрижешь старух как овец?
– Какое там! – Венечка даже сморщился, до тоговошел в роль. – На еду едва хватает… Совсем дела плохо идут!
– Рассказывай! – издевательски прищурилсяАнатолий? – Ладно, недосуг с тобой тут разговоры разговаривать, у нас,брат, дела важные – в районе маньяк объявился. Так что, болезный, быстреньковыкладывай тысячу рублей и катись отсюда колбаской.
– Как – тысячу? – изумленно спросилВенечка, – договаривались же на пятьсот! Пятьсот рублей в день!
– Договаривались, говоришь, – протянул Анатолий, авторой мент, Вася, противно заржал, – договаривались? Так то когда было.Тогда на тебя и всю твою команду ориентировки не было. А теперь в отделениежалобы от населения поступают, описывают вас, голубчиков очень подробно. Однабабка даже портрет твой нарисовала, прямо как Леонардо да Винчи!
Менты снова заржали, видя, как Венечка побледнел.
– Так что смотри, Вениамин, – строго сказалАнатолий, став серьезным, – будешь выступать – живо тебя повяжем. Пойдешьв камеру клопов кормить! Старухи тебя в миг опознают! Давай деньги, инвалидумственного труда!
«Что б тебя от жадности разорвало!» – подумал Венечка, протягиваятысячную купюру.
Он так разозлился, что жутко зачесались руки. Мрачный,вернулся он в машину. Милка со стонами держалась за голову и жаловалась, что унее, кажется, сотрясение мозга. Колянова девица курила.
Всю дорогу Венечка почесывался, потом решил успокоиться изакурить. Чиркая зажигалкой, он заметил, что кисти рук и запястья покрываюткакие-то странные темно-красные пятна. Зуд не прошел и дома, когда же Венечкавымыл руки с мылом, то зуд стал нестерпимым.
* * *
Если бы Венечка имел возможность понаблюдать за той самойстарухой, у которой он, как ему казалось, очень удачно сумел отнять четыретысячи рублей, ему многое стало бы понятно.
Едва мошенники побежали, Лола юркнула в кусты, проскочилавдоль дома и вскоре уже плюхнулась на переднее сиденье машины Маркиза.
– Что это ты такая всклокоченная, – усмехнулсяон, – побили что ли?
– Еще чего! – недовольно ответила Лола. – Этоя успела одной там двинуть сумочкой.
– Подумаешь, сумочкой… – протянул Леня.
Лола молча достала из ридикюля большую и плоскую банкусардин граммов на четыреста и показала ее Лене.
– Ну тогда конечно, – согласился он.
С чрезвычайными предосторожностями Лола сняла потертыекожаные перчатки. Под ними оказались еще одни – тонкие резиновые. Лолаосторожно завернула перчатки в газету, туда же сунула пустой ридикюль истильную фетровую шляпку.
Возле помойки весело горел костер из старых ящиков. Лола, невыходя из машины, бросила туда через окно свой сверток, потом сняла пальто иотправила его следом. Леня в это время тщательно протер все, к чему Лола моглаприкасаться кожаными перчатками, и только после этого позволил ей снятьрезиновые.
– Может ты объяснишь механизм действия этогопрепарата? – спросила Лола, осторожно затягиваясь сигаретой.
– Откровенно говоря, я и сам не знаю, – призналсяЛеня. – Это довольно сильный яд, химический аналог сока одногоафриканского растения, поражающий кожу, причем без вкуса, цвета и запаха, такчто деньги, пропитанные им, ничем не отличаются от обычных. Наши ребятки бралиденьги голыми руками, яд попал на кожу, впитался, и теперь они будут лечитьсяпримерно месяц. Это если еще осложнений не будет. То есть помереть конечно непомрут, но долго не смогут работать. А если сделают кое-какие выводы изслучившегося, то и вообще бросят это дело. Яд на открытом воздухе действуеттолько час, так что будем надеяться, что невинные люди не пострадают, еслинашим жуликам придет в голову мысль купить что-то на эти деньги в магазине иливыпить кофе. Впрочем. им сейчас не до этого.
Маркиз был абсолютно прав.
* * *
Венечка промаялся дома часа два и за это время перепробовалвсе: одеколон, спирт, чудом завалявшуюся в аптечке цинковую мазь, детскуюприсыпку – становилось только хуже. Пальцы и ладони распухли и началипокрываться волдырями. Венечка жутко испугался и поехал в больницу. Его нехотели принимать, потому что приехал сам, а не на скорой, но когда увиделируки, то доктор в приемном покое схватился за голову, а молоденькая сестричкапомчалась в туалет, едва сдерживая рвотные спазмы.
– Аллергия? Рожистое воспаление? – спрашивал врач,как будто если бы Венечка знал, что с ним, он приперся бы в эту дурацкуюбольницу.
– На гангрену похоже! – громогласно заявилапожилая санитарка. – Я такое только в войну видела!
Венечка при этих словах чуть не лишился чувств от ужаса.Врач кинулся куда-то звонить, а Венечку перевели в отдельный бокс, причемсестричка, провожая его до места, испуганно оглядывалась и внимательно следила,чтобы Венечка ее ненароком не коснулся.
В боксе стало еще хуже. Венечка устал сдерживаться, завыл иначал биться головой о стену. Минут через двадцать открылась дверь, и в боксвнесли кого-то на носилках. Из-под простыни раздавались крики и рыдания.
– Принимай пополнение, болезный! – сказал санитар,отдуваясь.
Морда у него была такая красная, как будто ее утюгом парили.
– Кого еще принесли? – вскинулся Венечка, –сами же сказали, что я заразный, у меня может быть вообще черная оспа!
– Ага, и чума с холерой в придачу! – согласилсясанитар. – Не боись, парень, жить будешь! Доктор сказал, отравление утебя, в лабораторию на экспертизу анализы отправил.
Пришел доктор, потом сестра, нахального санитара выгнали.Доктор осторожно откинул простыню, и Венечка охнул. У вновь прибывшей не толькоруки, но и лицо было все в волдырях и ужасного сизо-багрового цвета.Собственно, Венечка понял что это женщина только потому, что на больной былнадет шелковый зеленый халат – видно так и привезли, в чем дома была.
– Кто такая, не знаете? – поинтересовался врач.
– В жизни ее не видел! – честно ответил Венечка.
– Сидоренко Людмила Андреевна, – врач посмотрел вкарточку.
– Да это же Милка! – Венечка тут же пожалел о том,что вырвалось.
– Может вспомните, чем вы с ней занимались, к чемуприкасались, это поможет лечению, – попросил врач.
