этом мире, рушились у неё на глазах. В одну секунду всё белое стало чёрным. Она вскочила на ноги и схватила Джима за руку. — Почему ты так говоришь?!
Ответом ей был хриплый смех. Митчелл опустил на неё взгляд, полный пренебрежения и насмешки. Смех затих, улыбка медленно сползла в озлобленную гримасу. Мужчина снова придавил Вудс к стене той же рукой, за которую держалась Рейч. Ноздри сержанта широко раздулись, безумный взгляд впивался Рейчел в душу раскалённой спицей.
— Скажи спасибо, что я вообще терплю твоё присутствие, шлюха. Подумай, что скажут остальные, когда узнают, что ты тут творила?
— Я… — Подумай, что сказал бы твой обожаемый дедушка? А? Думаешь, он гордился бы тобой?! Считал бы тебя примерной внучкой, после того, как ты перепихнулась в толчке с еле знакомым мужиком?! — он кричал ей прямо в лицо, так близко, что иногда брызги слюны попадали Вудс на лицо.
— Нет!
— Если бы он ожил, Бог ты мой, я клянусь, он захотел бы обратно умереть из-за тебя. А что скажет Дакота? О, Джо! Черт! Они же просто выпрут тебя без еды и воды на улицу!
— Что же мне делать?!
— Я скажу, что тебе делать. Сейчас мы выйдем отсюда и ничего никому не скажем. Поняла? Это будет наш огромный страшный секрет. Я не выдам тебя. Обещаю. Договорились?
Рейч судорожно закивала, утирая рукой слезы и громко шмыгая.
Дакота подошла к туалетной двери и, дернув ручку, нахмурилась. Она уже была одета в привычную кожанку поверх черной футболки и джинсы.
— Вы там? Откройте. Мне нужно умыться.
— Да, мэм! — Джим тут же перешёл на шёпот, — Я помог тебе успокоиться и умыться. Поняла? — Рейч кинула в ответ, и лишь тогда Джим открыл дверь Дакоте. Она вошла, осматривая помятое платье Вудс и растрёпанного Джима. — Что тут происходит?
Джим перевёл взгляд с капитана на несчастную девушку.
— Митчелл… Помог мне успокоиться и умыться… Я… Хочу спать… Можно?
— Конечно можно, милая, — Дакота проводила Рейч обеспокоенным взглядом, а после упёрла его в Джима. — Что ты сделал? — прошипела она.
— Утешил, — Джим пожал плечами и вынырнул за Вудс.
***
Док подсел к Джо, чуть пихая её плечом, но даже так она не отреагировала. Сейчас она была совсем не здесь. Она прокручивала все самые ценные и счастливые моменты вместе с Питером и Себастьяном, но каждый раз её светлое воспоминание прерывалось чем-то тёмным и гадким. Недолго подумав, она поймала себя на мысли, что почти все счастливые моменты её жизни прерывал именно сержант. Вот она звонко смеется вместе с Ривером над тем, как они чуть не погибли от рук жертв их грабежа, но врезается в Митчелла. А вот они с Себастьяном сидят на капоте машины, наблюдая за резвящимся Бучем, а он по-отцовски обнимает её крепкой татуированной рукой за плечи.
— Знаешь, милая… За свою жизнь я узнал многое. Например, крайне не рекомендую тебе попадаться в медвежьи капканы. Если ты планировала — советую передумать. Поверь, сомнительное удовольствие, — он тепло улыбнулся в отросшую щетину искреннему смеху Айлз. — А если серьёзно… Никогда не сдавайся.
— Ты это к чему? — она положила голову Вудсу на плечо.
— Да так… Вспомнил. Неважно, что, просто… Никогда не сдавайся. Кто бы ни говорил тебе, что всё кончено и потеряно — не верь им. Это наглое безбожное вранье. Сражайся за своё до последнего вздоха. Цепляйся всем, чем можешь: зубами, когтями, но сражайся. Не будь такой глупой, как я…
Тогда Джо лишь ещё раз засмеялась, подтрунивая над тем, насколько капитан самокритичен. Сейчас его слова эхом отражались от каждой мысли девушки. Она встала, заставляя облокотившегося на неё Хантера рухнуть на землю.
— Я что, настолько неприятная компания? — недовольно буркнул всеми покинутый док и поднялся. — Джо? — он обернулся на девушку, что не собиралась ему отвечать. — Да погоди ты! — Александер припустил за ней, пытаясь выровняться с её быстрым шагом. Нагнав её, он положил руку на плечо блондинки, останавливая. — Куда ты так припустила?
— Куда подальше от этого веселого местечка, — фыркнула она и выдернула плечо. Ладонь дока соскользнула Айлз на локоть и он с силой сжал его.
— Что ты несёшь? — брови Хантера съехались к переносице.
— Я не собираюсь сидеть на жопе ровно, ожидая своей очереди на тот свет. Отпусти меня, — с нажимом приказала она.
— Джо… Послушай, я понимаю, что сейчас всем очень тяжело. Я знаю, насколько вы близки были с Себастьяном и Питером, но это всего лишь смерть. Это горько, но это биологический процесс, который неизбежен для всех.
— Ни черта ты не знаешь, док, — выдержав паузу, выдавила она. — Расскажи, весело смотреть на мир через призму гения медицины? Смерть — естественный биологический процесс, а любовь просто химическая реакция, да? — Джо почти не узнавала свой голос, он звенел от раздражения и непонимания. Она с силой дёрнула руку и всё-таки освободила локоть.
— Я пытаюсь, чтоб тебя, оказать хоть какую-то поддержку, Джо, чтобы ты не натворила глупостей, о которых потом пожалеешь!
— Я жалею лишь о том, что сидела и ждала снисхождения. Ждала, пока проблемы сами начнут решаться, — она горько усмехнулась собственным словам.
— И что ты собираешься делать? — Хантер явно закипал, но Айлз это лишь веселило.
— Сражаться за своё, — твердо отчеканила она слова Вудса.
— Что за пафосный бред? — выплюнул он и приблизился к девушке. — За что ты будешь сражаться? Что в этом проклятом мире осталось твоего?
— Как раз найду что-нибудь, — она развернулась, чтобы продолжить путь.
— Да на что ты вообще способна одна?! — крикнул мужчина ей в спину.
Руки Джо сжались в кулаки и она прикрыла глаза. Как часто она слышала эту фразу. От отца. От матери. От множества парней, которые считали, что без их могучего плеча она не протянет и секунды. Но все они были в корне неправы. Одна Айлз могла свернуть горы, разверзнуть море, совершить массовое убийство одной лишь туфлей на каблуке. Лишь бы была цель.
— Всю жизнь я была одна и как-то справлялась, — почти беззлобно, будто вся её ярость сконцентрировалась гораздо глубже внутри, сказала она. — Но как только я встретила вас, — она повернулась к патологу лицом и ткнула в его сторону пальцем. Видимо, Александер сейчас олицетворял всю компанию. — Всё покатилось в тартарары. Вы — мой балласт. Моя обуза, которую я нести больше не намерена. Вы не нужны мне.
— Да как ты… — почти прошептал Хантер. От накатившего гнева и возмущения, связки будто потеряли форму, отказывались смыкаться и извлекать звук.
— И ты, — с особым нажимом, будто пытаясь убедить в этому
