Адвокат Кан Гамсиль также обладала выдающимися способностями. До этого она не принимала предложения о вступлении в Кабинет министров, и, когда мы сказали, что будем говорить о должности министра юстиции, она согласилась попробовать. Возможно, будущий президент тоже беспокоился, поэтому решил лично встретиться с адвокатом Кан. Я присутствовал при встрече. Это был единственный случай, когда Но Мухен лично проводил собеседование на должность, которая относилась к сфере моего ведения. В тот раз Но Мухён говорил о реформах прокуратуры и отходе Министерства юстиции от слишком тесной связи с прокуратурой. Адвокат Кан тоже сильно волновалась – наверное, поэтому ей не удалось продемонстрировать зрелость своего восприятия, как в обычное время. Я думал, это собеседование проводилось, чтобы вынести окончательное решение о том, будет ли назначена адвокат Кан на должность, но основная цель Но Мухёна была иной.
Он хотел более подробно рассказать ей о направлении реформ Министерства юстиции, которые планировалось продвигать, назначив ее на пост министра. А также он планировал воодушевить ее на отважное принятие сопротивления со стороны прокуратуры и общественного мнения, которое было ожидаемо в случае ее назначения.
В то время вместе с адвокатом Кан на должность министра рассматривалась кандидатура адвоката Пак Чухён. По возрасту госпожа Пак также не подходила для должности уровня секретаря администрации президента. Однако в соответствии со стремлением Но Мухёна назначить на руководящую должность женщину Пак получила особое повышение и была выдвинута на должность старшего секретаря президента по вопросам гражданского участия*.
Также будущий президент Но Мухён планировал назначить на пост министра строительства и транспорта Ким Дэчжуна, а на пост министра по вопросам окружающей среды – госпожу Ким Мёнчжа, но в связи с некоторыми обстоятельствами эта идея не осуществилась. Дело было в том, что наряду с идеей об активном назначении женщин он считал, что мы должны двигаться в направлении новой парадигмы управления строительством, основанной на заботе об окружающей среде. Так как в то время основными причинами социальных конфликтов были вопросы, связанные со строительством дамбы Сэмангым и канала Ара, то замысел был в том, чтобы решить сложную задачу достижения гармонии между окружающей средой и строительством. Но в ходе совещаний с будущим премьер-министром Ко Гоном план дал осечку.
Намерение Но Мухёна активнее избирать женщин получило продолжение после начала работы «Правительства участия», когда в Конституционный суд, Верховный суд и на должность премьер-министра впервые и в большом количестве выдвигались женщины. Так как я участвовал в процессе их назначения, я чувствовал, что приношу большую пользу. В период, когда я временно покинул Голубой дом, дело дошло даже до выдвижения женщины в качестве кандидата на пост председателя Верховного суда Республики Корея, но из-за политического противодействия партии «Ханнара» назначение не состоялось. Это был шанс впервые в истории Республики Корея выдвинуть на пост главы конституционного аппарата женщину и тем самым открыть новую главу социального выдвижения женщин, поэтому провал был действительно обидным.
Назначение на пост министра культуры и туризма режиссера Ли Чхандона – козыря в политической колоде Но Мухёна – тоже было совершенно свежим решением. На президентских выборах 2002 года Но Мухён получил огромную поддержку со стороны представителей культуры и искусства. Команда будущего президента не ограничилась только внутренней поддержкой деятелей культуры и искусства, а позаботилась о том, чтобы распространить ее и на обычных граждан. Стоит отметить, что именно деятели культуры и искусства стали надежными соратниками в избрании Но Мухёна президентом.
Я думал, что было бы здорово назначить на пост министра культуры кого-либо из деятелей искусства, по примеру Андре Мальро*, который, будучи министром культуры во Франции при правительстве де Голля, продемонстрировал миру способность совершенно по-новому смотреть на привычные вещи. Избранный президент мыслил так же. Он попросил представителей культуры дать ему рекомендации. После обсуждения они порекомендовали режиссера Ли Чхандона и поэта Хван Чиу – без их ведома. Когда же их спросили, что они думают по этому поводу, поэт Хван Чиу наотрез отказался, сказав, что режиссер Ли Чхандон гораздо больше соответствует этой должности. Режиссер Ли Чхандон также отказался из-за своего решительного желания заниматься искусством. Несколько человек убеждали его и в итоге получили его согласие. В день получения приказа о назначении из рук президента, как и в день официального вступления в должность, он был одет в повседневную одежду. И после этого он всегда носил удобный костюм без галстука, став тем самым темой для пересудов.
Я думал, что было бы здорово назначить на пост министра культуры кого-либо из деятелей искусства, по примеру Андре Мальро, который, будучи министром культуры во Франции при правительстве де Голля, продемонстрировал миру способность совершенно по-новому смотреть на привычные вещи.
Во время рассказа о его первом дне работы мы смеялись до упаду. В день официального вступления в должность, видимо, из-за организационной ошибки, к его дому не подъехала министерская правительственная машина. Он, будучи абсолютно бесхитростным человеком, подумал, что министры, как и обычные люди, добираются на работу самостоятельно. Сев, как обычно, в свою машину, он выехал из дома и первым делом направился в приемную премьер-министра, чтобы доложить ему о своем прибытии. В это время в Министерстве культуры и туризма начался полнейший хаос. В срочном порядке заместитель министра и начальник отдела планирования на служебной машине министра поехали за ним в Дом Правительства, где находилась приемная премьер-министра.
Они сказали министру Ли, что заберут его на министерской машине и доставят в Министерство культуры и туризма. Но Ли Чхан-дон спросил: «А как же моя машина?» На это заместитель министра и начальник департамента планирования ответили: «Машину господина министра мы потом заберем и доставим к правительственному зданию», – и настойчиво предлагали ему сесть в министерский автомобиль. Но министр Ли ответил: «Я сам могу вести свою машину, зачем все усложнять?» – и направился к своей машине. Заместитель министра и начальник департамента планирования не знали, что и делать в ситуации, когда министр уже планировал отъезжать на своем личном автомобиле. Они тоже не могли ехать в министерской машине, если министра там нет; но ехать украдкой в машине, за рулем которой был министр, было еще обиднее, а другой машины, чтобы ехать впереди машины министра или сопровождать ее на дороге, не было… Ничего не зная об этих сомнениях, Ли Чхандон посмотрел на остановившихся в нерешительности коллег и сказал: «Садитесь. Поедем вместе на моей машине», – и они все вместе отправились в Министерство культуры и туризма. Разыгралась сцена, в которой министр ехал за рулем, рядом с ним сидел начальник департамента планирования, а на заднем «с почестями везли» заместителя министра. Перед зданием Министерства культуры и туризма, чтобы запечатлеть первый день работы министра-режиссера, собрались журналисты, которые ничего не знали о предыдущих обстоятельствах. Насколько же красочной в их глазах была эта сцена! На следующий день в газетах написали, что министр Ли Чхандон приехал в первый день на работу на личном автомобиле Santa Fe, привезя с собой на пассажирском сидении начальника департамента планирования. К счастью, заместитель министра, который был на заднем сидении, увидел ожидающих журналистов и, выйдя из машины гораздо позже, не попался им на глаза.
