они еще вчера договорились? Быть нежнее?
Раиса Олеговна мыла посуду на кухне, Яра слышала шум воды. Она забрала из рук Григория фотоальбом, закрыла, скрывая от них обоих их свадебное фото, отложила в сторону, вывернулась, садясь ему на колени так, чтобы оказаться лицом к лицу. Запустила пальцы ему в волосы, дотронулась носом до носа.
— Ты меня пугаешь, — нахмурился Григорий, кладя ладони ей на спину.
Яре казалось, у нее сейчас сердце разорвется от нахлынувшей нежности и от того, что она не хотела ее чувствовать. Невыносимо одновременно думать о разрыве и испытывать подобное. Пытка.
— Я люблю тебя, — прошептала она, и в тот момент это было сущей правдой. — Я очень хочу тебя любить.
Ты большой и сильный. Спаси меня.
Григорий отстранился и посмотрел ей в глаза.
— Яра… — начал было он, но на кухне смолкла вода, и в коридоре послышались шаги, и они отпрянули друг от друга, Яра поспешно слезла с его колен.
В два часа дня Раиса Олеговна смотрела свой любимый сериал. Нужно было уходить.
До дома они ехали в тишине. Яра смотрела на мелькающие за окном улицы, на проходящих мимо людей, на пары, и завидовала им, прекрасно осознавая всю глупость и бессмысленность этой зависти. Она давно поняла, что у каждого было своё болото. Каждый балансировал на кочке. Красивыми оставались лишь фасады. А у нее все было не так плохо, и она сама готова была все разрушить, так на что она роптала?
— Я прогуляюсь, — сказала она, когда они вышли из машины у подъезда.
Гриша нахмурился.
— Пойдем домой, — позвал он.
Захотелось закричать. Что ей там делать? Ну, поговорят они минут тридцать… А дальше? Созерцать, как он улегся на диван с очередной книгой? Надо, конечно, прибраться и ужин приготовить, а то завтра на работу им обоим будет нечего взять, но это можно сделать и позже.
— Я ненадолго, — бросила она и пошла прочь по тротуару, не задумываясь, куда именно идет, и с каждым шагом ощущая, как они становятся все дальше и дальше друг от друга.
День второй.
Понедельник встретил новым заказом. Яре хотелось залезть под стол и провести там весь восьмичасовой рабочий день в компании раздражающе гудящего процессора, но вместо этого пришлось ехать на объект, чтобы ознакомиться с витриной, которую предстояло оформлять.
Словно огромная насмешка судьбы перед ней вырос свадебный салон. Яра застыла на мгновение перед дверью. Нет, в принципе, у нее была готовая концепция на этот случай: несколько орудий пыток и кровь по стенам и стеклам. А по углам рассадить манекенов, съежившихся в позе эмбриона. Пусть приходящие сюда знают, чего ожидать от семейной жизни. Но хозяйка салона явно хотела от нее другого, и пришлось улыбаться и соответствовать.
А платья были красивые. За четыре года Яра уже тысячу раз успела пожалеть о том, которое выбрала на их с Гришей свадьбу. Оно было не ее. С другой стороны, ему понравилось, а ей было приятно сделать ему приятное. И ей до сих пор хорошо, когда ему приятно.
С ней точно что-то не так.
Концепцию, приемлемую для общества, Яра сформировала довольно быстро. Витрин было три и они были достаточно большими. Она предложила установить шесть манекенов, три мужских, три женских, составить их парами по одной на каждую, и обыграть три модных свадебных стиля, связав витрины единством декоративных элементов. Однако хозяйка выступила резко против мужских манекенов. И правда, какое значение имеет мужчина на свадьбе? А в браке? Так, элемент декора.
И Яре внезапно стало обидно за всех мужчин разом и за Гришу в частности. И за ужином она рассказала ему эту историю, гневно махая вилкой.
— Ну, у всех свои тараканы, это же просто заказ, — не понял он причин ее злости. — Просто витрина.
— Это не просто витрина! — Яра отложила вилку, макароны по-флотски не лезли в горло. — Это витрина свадебного салона! И это то, как воспринимается свадьба вообще, понимаешь? Целая концепция, из которой совершенно выпадает мужчина. Будто он всего лишь декорация. Так, для антуража. А ведь мужчина, он же тоже… ну… человек!
— Ух ты! Кто бы мог подумать? — засмеялся Гриша. — Нет, правда, приятно слышать. Но если серьезно, то разве это так принципиально?
— Принципиально! Девочки выходят замуж с ощущением, что все это для них, что мужчина — это как приложение, и у него есть настройки. И такие витрины их в этом только убеждают! А потом выясняется, что это не так!
— Ты преувеличиваешь.
— Как бы не так! Будто ты не поэтому развелся! У нее были на тебя планы, а тут оказалось, что у тебя на себя тоже есть планы. И они не совпадают.
— Яр… Ты чего завелась? Остановись.
— Да ну тебя…
Яра встала из-за стола, собрала за собой посуду.
— Потом помою, — буркнула она, уходя с кухни.
Дошла до ноутбука, включила, открыла поисковик. Витрины. Витрины свадебных магазинов. Сплошь женские манекены. Ну и ладно.
Завелась она… Разумеется, завелась. Потому что сама ведет себя как его первая жена, которую она столько раз ругала в мыслях… И как же тяжело признать, что теперь она отлично понимает, почему та от него ушла.
Гриша пришел минут через двадцать.
— Яр, — позвал он. — Давай мириться, а. Я вообще не понял, что произошло.
— И не поймешь.
— Что?
— Ничего.
— Яр, — протянул он. — Это опять из-за того, что мы якобы мало времени вместе проводим, да?
— Ага, только без «якобы».
— Ну, хватит. Сидели, ужинали, разговаривали. И все было хорошо, пока ты сама же и не взорвалась.
Яра спрятала лицо в ладони, потерла глаза. Да, сидели, да, разговаривали, да, она сама все испортила…
— Виновата. Доволен?
— Нет, — покачал головой Гриша. — Ну что с тобой? И то, что ты сказала мне вчера, у мамы…
Внутри все замерло. Сейчас она не готова была к этому разговору.
— Ты сказала, что очень хочешь меня любить. Это ты к чему сказала?
К тому, что она дура, которая не умеет держать язык за зубами.
Яра мысленно помолилась богам. И Боги услышали ее, подсказав нужные слова.
— К тому, что хочу жить с тобой долго и счастливо до самой старости и умереть в один день, — ответила она, и это
