мало что знаем.
— Агентура, — пожал плечами Вальтер Николаи, руководящий военной разведкой РККА. — Достаточно сложный регион. Мы только за него взялись. И имеет очень большой процент провалов. Японцы недурно так ловят наших наблюдателей.
— На чем?
— Пока сложно сказать. Закономерностей выяснить не удалось.
— Крот?
— Вряд ли. Мы проверяли. Скорее какие-то бытовые нюансы или еще какие-то второстепенные детали, на которые мы не обращаем внимания.
— А местных удается вербовать?
— Китайцы охотно сотрудничают. Но им не доверяют японцы. И они мало что могут узнать. А корейцы — там все непросто. Пока основные сведения поступают от авиаразведки. Но японцы не англичане с французами и очень неплохо маскируются. Стараются во всяком случае.
— Каковы перспективы кампании? Туда потребуется выделять дополнительные силы?
— Разве что авиацию и какие-то легкие подвижные соединения. Может быть конно-горные бригады перевести из Афганистана. Хотя бы одну. Полностью пересадив на колеса.
— А линейные ударные части?
— Мы не выстраиваем стратегии от лобового противостояния. Поэтому в них особой нужды нет. В дополнительных.
— Это пока мы не ведем пограничные бои. А потом?
— Потом тоже. У японцев сильно растянуты коммуникации. Что на том театре военных действий очень критично. И нет подвижных соединений для купирования маневренных ударов.
— А штурм городов?
— Там мало капитальных строений. Поэтому авиация, особенно если удастся задействовать дирижабли массово, закроют этот вопрос. Я не думаю, что в тех условиях штурмовые действия оправданы. Японцы не французы. У них довольно высок градус фатализма и наблюдается склонность к ближнему бою. Это может увеличить потери. Вплоть до совершенно неприличных. Разве что штурмовиков туда можно перебросить, как они освободятся… если освободятся…
— Ладно. А как общественное мнение реагирует в Японии на это все? Или по этому вопросу тоже нет сведений.
— Есть. Болезненно. Очень болезненно. Газеты полны желчи и злобы. Общественная дискуссия почти постоянно выходит за рамки приличия.
— Вы об этом судите только по газетам?
— В самой Японии у нас есть небольшая агентурная сеть. И мы знаем настроения простого населения, которые кто-то целенаправленно подогревает.
— Англичане?
— Скорее всего кто-то из внутренних игроков. Но кто стоит за ними — не ясно. На строительстве нового линкора сейчас забастовка. Да и вообще — оппозиционные правительству силы во всю пользуются ситуацией. Выдавая себя за истинных слуг Императора.
— Военное лобби?
— Оно среди прочих. Но, я не думаю, что там только они одни. Слишком слабы, чтобы на такое пойти. Их же уже больше двадцати лет держат на голодном пайке.
Глава 10
1931, август, 2. Афины. Руины Акрополя
— И зачем мы сюда пришли? — спросил английский посол у Ататюрка.
— Последнее время я увлечен древним наследием.
— Ищите предков тюркского народа в эллинских руинах? — попытался его задеть собеседник.
— Меня интересует византийское наследие.
— Византийское? Это… неожиданно. Никогда даже не слышал, что вас оно интересует.
— Оно и не интересовало меня до тех пор, пока я не пообщался в Крыму с этим хитрым византийцем. Вот и встревожился. Сон потерял. Аппетит. Пытаюсь понять, чего от него ожидать на самом деле, а в чем он… скажем так, играет.
— Вы имеете в виду Фрунзе?
— Да.
— Но он же румын, а не византиец.
— Молдаванин, да и то наполовину.
— А есть отличие? Румын… молдаванин…
— Румыны — это сборная солянка из венгров, немцев, сербов, цыган и бог знает кого еще под номинальным господством родственных молдаванам валахов. Химера. А молдаване — это молдаване. В той или иной форме их самобытной государственности около тысячи лет. Пусть даже по большей части проведенной в зависимой форме. Называть молдаван румынами тоже самое, что англичан ирландцами.
— Мне говорили, что все не так.
— Вас обманывали. К тому же, дело не в национальности Фрунзе, а в его духе… в его воспитании… в его мировоззрении. В Византии жило и добивалось великого много разных народов. Те же армяне. Хотя, казало бы, где эллины или ромейцы, и где армяне? Византиец — это не национальность.
— Спасибо за экскурс в историю, — с нескрываемым сарказмом в голосе произнес английский посол. — Но почему мы с вами тут? — махнул он рукой, указывая на окружающие их руины. — Вспоминать о былом можно и в более удобных местах.
— Потому что стенограммы наших предыдущих встреч оказывались на столе у Фрунзе.
— Что?!
— Вы не расслышали? Повторить?
— Расслышал. Но… как?
— Какие-то технические ухищрения. Только сильный фоновый шум защищает от подслушивания. И удаленность от людей. Ветер тут вполне подходящий для этого. Сами видите — даже разговаривать сложно.
Посол затравленно оглянулся, выискивая советских шпионов…
— А почему византиец? — наконец спросил он. — Почему именно византиец? Венецианцы тоже отличались хитростью и ловкостью. Да и про нас такое говорят.
— Потому что все хитры по-разному, по-своему. И я, как и мои советники, видим в стиле его работы именно византийский подход. Ранний. Чем-то напоминающий Юстиниана.
— Юстиниан? Эка вы хватили! Обычно его сравнивают с Бисмарком.
— Бисмарк для Фрунзе излишне прямолинеен и слишком неповоротлив в делах тайных операций. А он их и любит, и ценит, и активно использует. Например, вы применили против него журналистов, постаравшись сформировать нужное общественное мнение. Лживое. И что же? Все ваши исполнители убиты.
— Это слухи.
— Это факт! — с нажимом произнес Ататюрк. — Моя разведка проверила и подтвердила факт смерти всех журналистов, которые участвовали в травле Союза во время Польской кампании.
— Многие из них погибли сами. Это случайность.
— Да что вы говорите? — усмехнулся лидер Турции. — Какое удобное совпадение, не так ли? Как вовремя. Как выборочно.
— Мы уверены, в том, что это просто совпадение.
— А мы уверены, что нет. И журналисты тоже. Особенно учитывая тот факт, что Фрунзе предлагал отдать их ему на расправу или осудить самостоятельно.
— Откуда вы это знаете? — дернулся посол.
— Птичка на хвосте принесла. Идем дальше. После того, как вы провели в Союзе серию попыток государственных переворотов и покушений на Фрунзе, он вам ответил. Помните? Провел слаженную операцию. Сначала один теракт в Портсмуте. Достаточно громкий, чтобы ваш истеблишмент сбежался в одно место. А потом подорвал баржу. Демонстративно. Указывая вам на то, насколько хрупки и уязвимы лорды. Разве нет?
— Кто именно это сделал до сих пор достоверное не установлено.
— Что не помешало вам обвинять Союз и даже организовать еще одно покушение. Помните взрывы с бензовозами?
— А с чего вы взяли, что это мы?
— Теперь шар на его стороне. Не боитесь? Королевский флот он уже отправил на дно. Выбив вам зубы. Что дальше? Что у вас самое ценное и важное? Я даже не
