думаю, что это разумно…
— Но ты же уверен в камне, разве нет?
— Очень смешно! — вмешалась я, обретя способность говорить. — Я вас прокляну, а вы тут же отправите меня на костёр, потому что это новая провинность, на которую не распространяется привилегии от добычи громового камня!
Дарий посмотрел на меня, и по его глазам я поняла, что такая идея ему в голову не приходила. В то же время царь, похоже, не испытывал ни малейшего раскаяния.
— Но попытаться-то стоило, — ухмыльнулся он.
— Тогда, может, мне стоит прямо сейчас попытаться прожечь через вас дыру, чтобы стала видна обивка вашего неудобного кресла? — зло прошипела я, подавшись к Радогору, но ведьмак тут же схватил меня за локоть.
— А не побоишься? — сощурив глаза, нисколько не испугался правитель. Надо же, как этот многоликий человек не похож на того нервного царька, что предстал передо мной в нашу первую встречу. — Рядом с тобой стоит ведьмак, который ни за что не позволит ведьме причинить вред человеку.
Дарий предупредительно сжал мою руку.
— Но ведь я, как и вы, говорю… предположительно, — ровно сказала я. — Верно ведь?
— Верно, — ухмыльнулся Радогор. — И всё же, как нам проверить этот камень?
— Он должен защищать от стрелы, — задумчиво сказал Дарий.
— О, отлично, пусть кто-нибудь выстрелит в царя, — саркастично сказала я.
— Ну не обязательно стрелять в грудь, можно в руку, например, — неуверенно заметил ведьмак. — Я почти на сто процентов уверен, что это правильный камень.
— Это «почти» меня не убеждает, — сказал Радогор. — Не могу решить, какая рука мне менее дорога, поэтому отпадает… А! У меня есть идея. А может, мы повесим камень на тебя, Дарий, и ведьма проклянёт тебя?
Я вздрогнула. Но ведьмак продолжал спокойно смотреть на царя.
— Да, это можно. Но никто из находящихся в комнате не сможет определить, было проклятие или нет. Ваш придворный маг, что сейчас обмирает от ужаса вон в том углу, вряд ли способен увидеть проклятие, что нашлёт ведьма. Кто же тогда подтвердит, что всё было правильно? Я предлагаю, Арине создать маленькую молнию, которая в любом случае не причинит большого вреда. Громовый камень молнию должен отводить. Если молния всё же достигнет трона, то значит, камень не работает.
— Да, такой вариант мне нравится, — начал улыбаться царь.
Но я радоваться не спешила.
— Я пущу молнию только в случае письменного распоряжения и отказа от преследования.
— Думаю, прилюдного слова будет достаточно, — мягко сказал Дарий.
— Обещаю, никаких преследования. Давай уже, ведьма!
Он с таким интересом смотрел, словно никогда раньше не видел, как ведьмы колдуют. Хотя кто его знает, может, и не видел. Но одна из дам у стены охнула, а кто-то и осенил себя защитным знаком. Мне захотелось закатить глаза, но я удержалась. Что глубинка, что провинция — разницы, оказывается, никакой. Мои селяне хоть видели меня несколько раз и знали, что ко мне нельзя соваться осенью, когда я чаще всего не в духе и могу не рассчитать силы, зато летом я почти что мила. А эти смотрят, словно в зал выпустили бешеного вепря, который уже раззявил пасть и выбирает жертву. Только Радогор смотрел с азартным предвкушением.
Сначала хотела слепить из огня что-нибудь эдакое, маленький горящий вихрь или ледяную молнию, но одёрнула своё неуместное позёрство. Я что, ярмарочный фокусник, который хочет впечатлить зрителей? Зажгла маленький огонёк на руке и сдула в сторону царя. Я хотела, чтобы всё вышло. Но одна очень маленькая часть меня мечтала, чтобы мой посланник всё же добрался до царского кресла и ущипнул правителя за кожу на руке. Эта крохотная внутренняя «я» всегда была поперёк. Она была сутью моей натуры, и мне никогда не приходило в голову с ней бороться — и без меня борцов не счесть. Наоборот, я её лелеяла, хвалила за особо удачные пакости, растила и воспитывала. Но ей сегодня угодить не удалось.
Огонёк почти добрался до царя и вдруг дрогнул, обогнул его по неширокой дуге и прилетел в стену. Дарий быстро затушил его взмахом руки.
— А работает ваш громовый камень! — с почти детским восторгом воскликнул Радогор. — Это чудесно. Просто чудесно. Ну, Дарий, угодил. Потому проси что хочешь. Но делай это мудро, второго такого подарка у тебя не будет.
Ведьмак словно этого и ждал:
— Я прошу свободы для ведьмы Арины.
Дарий сказал это так просто и спокойно, словно выяснял, можно ли ему стакан воды. Никакой торжественности или нажима. Но звенящая тишина, возникшая в зале, ясно доказывала, что просьба эта выходит за все допустимые рамки.
Радогор удержал лицо, почти не дрогнул. Лишь глаза сузились, внимательно препарируя то ведьмака, то меня. Да плечи застыли в прямом развороте.
Все взгляды пересеклись сейчас на нём. Наши с Дарием — в надежде. Свиты — в недоумении и желании расправы над наглецами. Стражи — с азартным интересом и напряжением перед возможной атакой. Даже мне хотелось поёжиться от такого количества противоречивых чаяний, что ножами схлестнулись на лице царя. А он сидит ровно, словно для парадного портрета позирует. В этот момент я его даже зауважала, так держать удар может далеко не каждый. Впрочем, посмотрим, что он скажет. Заберёт своё обещание назад, тогда я точно так же передумаю насчёт уважения.
— Зачем тебе ведьма, ведьмак? — ровным голосом, от которого мурашки поползли по спине, спросил царь.
— Это моя ведьма. — Дарий позволил лёгкой улыбке скользнуть по губам. — И я не допущу, чтобы на неё претендовал кто-то ещё.
— И как это понимать? — Глаза царя ещё больше сузились.
— Кто я такой, чтобы указывать самому царю, как ему понимать обычного ведьмака?
Теперь все взгляды схлестнулись на Дарии. Да и царь не сводил с него глаз. Похоже, ему очень не нравилось то, что он слышал. Но и впадать в ярость на этом основании он себе не позволял. Вокруг раздались приглушённые шепотки: свита выражала надежду, что сейчас нас обоих за такую наглость отправят на костёр. Немедля. Я начала потихоньку стягивать силу к рукам, но не позволяла ей заискрить на пальцах. Подожду развития событий.
— А ты не забыл, что она всё-таки ведьма, — продолжил Радогор, просверливая в Дарии дыру взглядом. — Несмотря на то что сейчас кажется милой и робкой.
— Милой и робкой она не была никогда. И уж точно уже не станет. — Ведьмак стойко выдержал царское осуждение и даже не посерьёзнел тоном голоса. — Но я буду за ней приглядывать.
Радогор медленно сморгнул и перевёл внимание на меня. Неторопливо прошёлся глазами по обуви, платью, задержался на руках,
