Россию с Веронского конгресса (февраль 1823), когда реакционная политика Священного союза во главе с Александром задушила революционные движения на юге Европы.
(2) Чудный муж – Наполеон.
Давыдову («Нельзя, мой толстый Аристипп…»)*
Напечатано в «Московском вестнике», 1829 г., ч. 1. Написано в апреле 1824. Обращено к А. Л. Давыдову и является ответом на его приглашение ехать на южный берег Крыма. Поездка была организована Воронцовым, но Пушкин был исключен из числа приглашенных.
Прозерпина*
Напечатано в «Северных цветах» на 1825 год. Написано 26 августа 1824.
Стихотворение является вольным переводом 27-й картины из «Превращений Венеры» Парни.
«Всё кончено: меж нами связи нет…»*
При жизни Пушкина не печаталось.
«Зачем ты послан был и кто тебя послал?..»*
Необработанный набросок. В стихотворении описывается историческая судьба Наполеона.
Кораблю*
Необработанный набросок. Предполагают, что стихи связаны с отъездом Е. К. Воронцовой в Крым в июне 1824 г.
«О боги мирные полей, дубров и гор…»*
Необработанный отрывок.
«Полу-милорд, полу-купец…»*
В таком виде эта эпиграмма на М. С. Воронцова (1782–1856) распространялась в списках. В письме Вяземскому (октябрь 1824) Пушкин сообщил ее в другой редакции:
Полугерой, полуневежда,
К тому ж еще полуподлец!..
Но тут, однако ж, есть надежда,
Что полный будет наконец.
Полу-милорд: Воронцов воспитывался в Англии.
Полу-купец: на юге Воронцов, как генерал-губернатор, покровительствовал торговле и сам занимался коммерческими сделками.
«Певец – Давид был ростом мал…»*
Черновой неразборчивый набросок. Последние строки читаются предположительно. Пушкин говорит о своих столкновениях с Воронцовым. О «малом росте» говорится в двух смыслах: Пушкин действительно был небольшого роста; кроме того, он занимал, сравнительно с Воронцовым, слишком незначительное место по службе.
«Приют любви, он вечно полн…»*
Черновой набросок.
Из письма к Вульфу*
Стихотворная часть письма от 20 сентября 1824 г.
(1) Вульф Алексей Николаевич (1805–1881) – сын П. А. Осиповой, помещицы Тригорского – имения, находившегося рядом с Михайловским. А. Вульф учился в Дерптском университете вместе с Н. М. Языковым.
К Языкову («Издревле сладостный союз…»)*
Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 16, 17 марта, с цензурными сокращениями: слово «самовластье» заменено словом «непогода», и послание обрывалось на словах «Я жду тебя». Писано 20 сентября 1824.
Н. М. Языков отвечал посланием «Не вовсе чуя бога света». В Михайловское он приехал только летом 1826 года.
Разговор книгопродавца с поэтом*
Напечатано в форме предисловия при издании первой главы «Евгения Онегина» (1825 г.). Написано 6 сентября 1824. Стих «Пускай их юноша поет» в первом издании читался:
Пускай их Шаликов поэт.
Также и в рукописи, но первоначально было:
Пускай их Батюшков поет.
См. об этом письма Пушкина Вяземскому от 19 февраля и 25 мая 1825 г.
К морю*
Напечатано в альманахе «Мнемозина», 1824 г., ч. IV (вышел в свет в октябре 1825).
В печати из строфы 13 печатались только начальные слова «Мир опустел…» Остальное заменялось точками. Однако по рукам разошлись полные списки стихотворения. Во избежание неприятных последствий для автора в «Мнемозине» было сделано примечание: «В сем месте автор поставил три с половиной строки точек. Издателям сие стихотворение доставлено князем П. А. Вяземским в подлиннике и здесь напечатано точно в том виде, в каком оно вышло из-под пера самого Пушкина. Некоторые списки оного, ходящие по городу, искажены нелепыми прибавлениями».
(1) «Заветным умыслом томим!» – Пушкин говорит о задуманном им, но не состоявшемся бегстве из Одессы за границу.
(2) «Другой властитель наших дум» – Байрон. Он умер 19 апреля 1824 г.
Коварность*
Напечатано в «Московском вестнике», 1828 г., ч. VIII, № 6 (март). Писано 18 октября 1824 г.
Возможно, что стихотворение относится к Александру Раевскому, сыгравшему неблаговидную роль в отношениях Пушкина с Е. К. Воронцовой.
Фонтану Бахчисарайского дворца*
Напечатано в сборнике 1826 г. с датой «1820». Ср. «О дева-роза, я в оковах». В 1820 г. Пушкин не мог писать о Марии и Зареме, так как замысел поэмы «Бахчисарайский фонтан» относится к более позднему времени. Дата определяется положением черновика в тетрадях Пушкина.
Виноград*
Напечатано в сборнике 1826 г. с неверной датой «1820», вызванной, вероятно, теми же соображениями, что и датировка стихотворения «О дева-роза, я в оковах».
«О дева – роза, я в оковах…»*
Напечатано в сборнике 1826 г. под названием «Подражание турецкой песне» и с датой «1820». Однако эта дата опровергается положением черновика среди стихотворений, писанных осенью 1824 г. в Михайловском. Точно так же не подтверждается и указание на подражание. Мотив соловья, влюбленного в розу, является общим местом восточной поэзии.
Поставленную Пушкиным дату «1820» следует понимать как указание на то, что стихи связаны с крымскими впечатлениями. Так же Пушкин поступил со стихотворениями, писанными в 1824 г., – «Фонтану Бахчисарайского дворца», «Виноград» и «Чаадаеву». Указание на подражание имело задачей скрыть автобиографическое значение стихотворения.
«Ночной зефир…»*
Напечатано в альманахе «Литературный музеум» на 1827 год. Написано 13 ноября 1824.
«Ненастный день потух…»*
Напечатано в сборнике 1826 г. с датой «1823». Однако этой дате противоречит содержание стихотворения: северный пейзаж Михайловского противопоставлен южному одесскому пейзажу.
Подражания Корану*
Напечатаны в сборнике 1826 г. Писаны в ноябре 1824. В этих подражаниях Пушкин пользовался русским переводом Корана М. Веревкина изд. 1790 года. Однако в своем переложении выбранных им отрывков он далеко отходил от оригинала и влагал в стихи смысл, часто отсутствующий в подлиннике. Поэтому подражания следует рассматривать как оригинальные стихи Пушкина, иногда наполненные автобиографическим содержанием и только стилизованные в духе Корана. Посвящение П. А. Осиповой объясняется тем, что подражания Корану писались преимущественно в ее имении Тригорском, где Пушкин проводил дни после ссоры с отцом, вызванной тем, что Сергей Львович принял на себя поручение полицейских властей следить за поведением сына.
(1) I. Клянусь четой и нечетой. Переложение главы (суры) XCIII «Солнце восходящее». В тексте Корана совершенно отсутствует указание на «гонение» и на «власть
