всех своих внучек и махнуть на рыбалку.
Я улыбнулась, представив свою кнопу с удочкой.
— Уважь старика. Прости своего мужа-дурака. Я знаю, что он понял свою ошибку, — глядя в глаза, не мигая, вдруг произносит свёкор.
— Вы хотите, чтобы мы помирились? — Удивленно спросила я.
Герман чуть махнул головой.
— Простите, — я запнулась, подбирая слова. — Но нет. На месте большой любви осталось пепелище. А сейчас ветер разносит эту груду золы по дальним уголкам души.
— Даже Марго, при всём своём отношении к тебе, сказала, что Андрей — идиот.
— Что рыжая пришлась не вкусу?
Борис Григорьевич усмехнулся в ответ.
— Еще бы. Возраст, профессия, образование, внешность.
— Не повезло Маринке, — я усмехнулась. — Я хотя бы прошла по пунктикам: возраст и образование.
— Здесь морковный сок и обезжиренный йогурт с бананами. Машка обожает его.
— Олеся, спасибо.
— Сок- так себе удовольствие, а йогурт очень вкусный.
— За то, что пришла проведать.
— Вы же не дали меня в обиду, — горько усмехнулась превратностям судьбы.
Борис Григорьевич протянул свою длинную суховатую руку, чуть сжал мою ладонь.
— Выздоравливайте. Машка уже скучает за вами.
— Постараюсь.
Я вышла из больницы в ощущении недосказанности и лёгкой грусти. Было жаль Бориса Григорьевича, Машу и чуть себя. Я откинула ненужные чувства. Страница жизни перевернута уже давным-давно. Впору писать что-то новое. И обязательно с таким же ответным чувством заботы и любви…
****
Я бросила взгляд на ручные часы, стрелки которых стремительно придвигаются к десяти. Я ужасно опаздываю. А мне еще забрать цветы. У Мирры Аркадьевны сегодня день рождение, и я под надуманными рабочими предлогами разъезжаю от кондитерской, где нужно забрать торт, заказанный нами накануне, до цветочной лавки, где флорист подготовил букет цветов ещё час назад. У Мирры Аркадьевны тонкий изыскано-дорогой вкус. Всё это мы приготовили тайно, чтобы удивить своего своенравного начальника.
Я припарковала машину у самой известной в городе цветочной лавки и, обогнув машину, стремглав несусь забрать наш красивенный заказ. Со всей скоростью, которую я развила на туфлях на любимой шпильке, у порога цветочной лавки впечатываюсь в высокого мужчину в синей робе.
— Олеся, не гони лошадей. Успеешь.
От знакомых ноток в голосе заныло сердце, и я поднимаю глаза на лицо мужчины, в которого влетела.
— Ваня?
Я так и застыла на пороге в его объятиях.
— Куда так спешишь? — В его голосе всё те же весёлые нотки.
А у меня одна реакция. Сердце скачет в бешеном ритме, адреналин уже растёкся по всему телу, и голос точно уже осип.
Я чуть хмыкнула.
— Цветы должна забрать. День рождение у начальницы, и я с коллегами готовлю сюрприз.
Я неохотно вылезла из его объятий. Я бы и дальше там осталась, но на нас смотрит весь магазин. Я в смущении поправила полы пиджака.
— Ты весь в работе?
— Как видишь. Воронцов поторапливает. Хотя не знаю, зачем ему сейчас мебель? Все мои рабочие заняты под завязку, а ещё магазин и разовые заказы. Хочется всё охватить, поэтому иногда по заказам приходиться ездить самому, чтобы успеть в сроки. Не хочется никого подводить и портить репутацию.
— А если еще кого-то нанять?
— Узкопрофильные специалисты. Таких просто с улицы не возьмёшь.
— Да, Воронцов тот ещё фрукт, — я вспомнила свои последние поездки, где меня вызывали по различным надуманным поводам. — Но у нас с ним пока всё на этом этапе. Теперь с ним столкнёмся, наверное, через год по вводу в эксплуатацию. Договор уже подписан.
— Наверное, раньше. Воронцов опережает время по строительству объекта. У тебя как дела?
— Все отлично. Купила машину. Надоело ездить в общественном транспорте. И по работе неудобно.
— Я заметил, — Ваня махнул на ключи от автомобиля в моих руках.
— Как дела на личном фронте? Ты вроде бы жениться собирался. — Я уже просканировала руки Ивана на предмет обручального кольца. Его нет на руке.
Но, может быть, Ваня не одевает его, когда ездит по рабочим делам.
Сдвинув брови, Мелихов удивленно посмотрел на меня.
— В смысле женится? Савина, с чего ты взяла?
— Твоя невеста наведывалась в гости ко мне на следующий день после юбилея, — ответила я, уже коря себя за глупые вопросы, заданные мной, стараюсь оправдать себя.
Я чувствую себя любопытной Варварой, и от неловкости хочется закончить разговор, щёки медленно, но верно заливает краска. Но я так долго просила судьбу хотя бы о маленькой встрече с ним, и я точно теперь не упущу свой шанс.
— Ты поэтому из моего подарка от души сделала дорогое приобретение? Я закончил отношения с Кристиной еще до Нового года, когда на пороге появилась ты, Савина. Знаешь ли, не люблю начинать что-то новое, не закрыв предыдущую дверь. Как-то не красиво получается.
— Ваня, ты же сам сказал, что у тебя невеста.
— Эта невеста только в твоей голове, Олеся. Прости, мне нужно ехать. Рад был повстречаться. Удачи, — тон сдержанный, и я сразу чувствую смену настроения.
Резанул быстро и бесповоротно. Если он сейчас уйдет, это точно будет навсегда. Ваня обогнул меня и направился к своему грузовичку. Я смотрю, как он удаляется от меня, и это, возможно, наша последняя встреча. Больше судьба вряд ли смилостивится надо мной.
— Ваня, подожди, не уходи, — я побежала следом, схватила за руку и остановила Мелихова. Чёрные глаза сверкнули, и мне не по себе от его взгляда.
— Ваня, я всё это время думала, что у тебя другая женщина.
Иван ухмыльнулся.
— По-твоему, я, имея невесту в шаге от своей свадьбы, кручу роман с бывшей однокурсницей ради развлечения. Не мерей всех теперь под одну гребенку. Я уже проходил такие отношения, которые то затухали, то возобновлялись вновь. Но там не было особого обоюдного интереса, наверное, даже и с одной, и с другой стороны. Мне это не нужно. Поэтому, Олеся, если ты уверена в том, ты чувствуешь, в чём я сомневаюсь, вэлком в мои объятия. Нет. Тогда ставится окончательная точка, и мы остаемся хорошими друзьями.
— Ваня…, - я застыла в нерешительной паузе.
Если я сейчас не скажу главное, я упущу своё навсегда.
— Я люблю тебя.
— Громкие слова, Олеся.
— Я знаю. И мне это далось тяжело.
Ваня осторожно берет меня за подбородок и вглядывается в мои глаза, пытаясь найти подтверждение моим словам.
— Любишь?
На глаза наворачиваются слезы.
— Да, — отвечаю сбившимся голосом, и это короткое да дается с трудом.
— Неужели я это услышал от тебя, Олеся.
Я слышу каждый удар своего сердца и замиранием смотрю на его лицо, отчаянно ловлю хоть какую-либо эмоцию на моё признание.
— Не хочешь фамилию сменить на более
