– Это тебе спасибо, Кара. Кажется, твой прототип меня вылечил, – весело отозвался Даниэль, сказав прилюдно то, о чем я и сама догадалась. – Так что, парни, забег по барам временно отменяется. Кристина меня сожрет, если не доделаю проект.
Все снова расхохотались. В этот момент пространство сферы огласил компьютерный голос:
– Шон Феррен запрашивает разрешение войти.
Все тут же стали собираться, обниматься, прощаться.
– Я поменял тебе таблетки. Пей их регулярно, – первое, с чего начал Шон, оказавшись в моей капсуле.
Ребят уже не было, и он спокойно потряс коробочкой в воздухе и с глухим стуком поставил ее на стол.
– Спасибо, – тихо сказала я, по-прежнему сидя на траве. – Ты разговаривал с Иреной?
– Ревнуешь? – поинтересовался он, вскинув бровь.
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, Шон. Если бы ты хотел к ней уйти, уже давно бы ушел. Она пыталась меня убить?
Шон молчал. То ли не ожидал, что я догадаюсь, то ли рассчитывал, что не стану об этом спрашивать в лоб.
– Такого больше не должно повториться. Просто не оставляй без присмотра таблетки в кафетерии. А с ней я обстоятельно переговорил, – наконец устало сказал он и направился ко мне. – Но, если хочешь, можешь потребовать начать расследование.
– Не хочу, – тяжело вздохнула я и откинулась на траву. – Мне все равно.
Шон мрачно на меня посмотрел сверху вниз и устроился рядом. Мы лежали на волнах мягкого зеленого моря и глядели в голубое-голубое небо, по которому неспешно плыли белые перистые облака.
– Забудь о своей семье, – первым заговорил он.
– Не могу. Это были не просто голоса-галлюцинации… Мама с Милой стояли рядом. Буквально в двух шагах от меня. Я их толком не видела, одни расплывчатые силуэты. Но они казались такими настоящими… И усталыми, измученными, не такими, какими я их знала при жизни. Как думаешь, я могла перенестись в свой мир?
Шон повернул ко мне голову и окинул очень внимательным взглядом. Выдержал долгую паузу, обдумывая ответ, после чего сухо и нехотя сказал:
– Карина, твое тело умирало. То, что ты видела, – не более чем образы, рожденные угасающим мозгом. В моем мире было полно медицинских статей о людях, переживших клиническую смерть. Что только они не рассказывали врачам! Но эти видения – химия. Не мучай себя понапрасну тем, что не можешь изменить. Лучше думай о том, как благополучно устроить свою новую жизнь в Эдеме.
– Я просто представила, как было бы здорово придумать устройство, которое бы позволило вернуться назад. Пускай и ненадолго. Неужели никто из наших его до сих пор не изобрел?
– Если и изобрел, то либо помалкивает о своем открытии, либо гниет в безымянной могиле, – мрачно пошутил Шон.
Я усмехнулась.
– Почему это?
– Если бы что-то такое существовало, писатели тотчас выскочили бы из Эдема, как грешники с раскаленной адовой сковородки, внезапно обретшие крылья. Вряд ли инициатора подобного развлекательного мероприятия похвалили бы.
Я покачала головой, иронически улыбнулась, а потом повернулась на бок и уткнулась носом ему в грудь.
– Что мне в тебе нравится, Шон, так это твои циничные шуточки. Они отвлекают. А Эдем идеален. Кому, как не тебе, это знать? Только дурочки, вроде меня, мечтают отсюда удрать.
Его левая рука бережно легла на мое плечо.
– Карина…
– Да, Шон?
– Переезжай ко мне.
Глава 14
Шрамы
– Шон, как ты умер? – тихо спросила я, когда мы как-то ночью лежали в его постели. Впрочем, теперь уже в нашей.
Я не спрашивала, съезжался ли он раньше с другими девушками. Впрочем, как и не ожидала признаний в любви. Было достаточно того, что Шон сказал, когда спасал меня: «Ты нужна мне, Мандариновая девочка, слышишь? Не смей меня оставлять!»
Эти простые, но искренние слова глубоко запечатлелись в моей памяти, и я поняла, что предложение перебраться к нему, несмотря на цинизм объяснений, которые за этим последовали, было для него важным шагом.
– Глупо, – ответил он, выпустив колечко дыма.
Шон курил особую фантазийную сигару со встроенным фильтром, защищавшим легкие от вредных веществ. Я ощущала только чуть сладковатый аромат табака, и этот запах мне отчего-то казался мужественным. Наверное, потому, что он стойко ассоциировался с Шоном.
– И все-таки? – мягко улыбнулась я.
– Общение с Лизой плохо на тебе сказывается… – Он сделал очередную затяжку. – Ладно, хорошо. Раз уж тебе так интересно, я погиб на дуэли. Билет в Эдем мне обеспечила одна крохотная пуля, пущенная прямо в сердце с расстояния двадцати шагов из раритетного пистолета.
– Дуэль? Ты шутишь?
– К сожалению, нет. В моей ветви реальности Столыпин не был застрелен в театре Богровым. Он сумел удержать политическую власть, и его реформы помогли улучшить экономическое положение державы. За этим последовали другие, более глобальные преобразования. Революции не произошло. Российская империя стала конституционной монархией, а аристократия сохранила свои привилегии. Что касается меня, то я был таким дураком-идеалистом, каких еще поискать надо.
Медленно повернулась к нему. Подложила ладонь под голову и, опершись на локоть, приподнялась на кровати.
– Звучит ужасно романтично, господин Феррен, – мурлыкнула я, с интересом разглядывая в полумраке его лицо. – Хочу подробностей.
– Ничего романтичного в юношеском максимализме с присущим ему гормональным бумом, непомерной глупостью и чрезмерными восторгами нет. Я был влюблен в одну девушку. Тот парень тоже. Я заводился, когда видел ее рядом с ним. Слово за слово, возникла перепалка – и я предложил стреляться.
Официально дуэли были давным-давно запрещены и считались пережитком прошлого. Люди нашего круга уже давно не решали споры с помощью оружия. Но тогда шел период восстановления утраченных ценностей и традиций. Международная мода. Балы дебютанток, литературные салоны, закрытые мужские клубы, постановочные дуэли… А я вбил себе в голову стать участником дуэли настоящей.
Мой соперник был старше и опытнее, а все действо по сути и выеденного яйца не стоило. Он мог бы рассмеяться мне в лицо, сказав, что не собирается иметь дело с мальчишкой, у которого молоко на губах еще не обсохло. Тем более я был сыном графа. Его бы никто не осудил. Или мог пустить пулю в плечо. Для острастки. Мне бы это только на пользу пошло. Но он выбрал сердце. Наши секунданты даже не предполагали, что дело кончится похоронной процессией. Никто не предполагал. Тем не менее все вышло именно так.
– Наверное, та девушка была удивительной, раз ты поставил на карту все ради нее…
Шон с наслаждением сделал очередную затяжку.
