И… как передать словами все те ощущения, которые испытал, когда один за другим, я выворачивал его пальцы в обратную сторону. Хруст ломающихся костей и дикий истеричный вопль майора были сейчас музыкой для моих ушей.
Когда тот на финальном аккорде визжит в очередной раз, я замечаю как по его штанине расползается мокрое пятно… идеально. Грязь должна оставаться грязью.
Ромка падает на бетонный пол гаража и продолжает выть. А я провожу ладонями по лицу и расслабленно выдыхаю.
- Что дальше? – Рус стряхивает с чёрной водолазки пыль, и отступая к воротам, прячет руки в карманах брюк. Вижу, что он отчаянно пытается придушить в себе чувство азарта. Потому что знает, что ЭТО моя дичь.
- Во двор его.
***
Агата
Практически целый день я провела в компании Анны и Сени. Оказывается, его уже определили в школу, и мальчик полностью погрузился в учебный процесс. Не скажу, что он был в восторге, но деваться ему, в общем-то, некуда.
Несколько часов мы потратили с ним на то, чтобы сделать уроки. Сеня откровенно скучал, разбирая со мной «бесподобные» задачки по математике, от которых, откровенно говоря, даже моя голова кипела.
Анна заботливо подкармливала нас домашними наггетсами, и журила мальчишку за лень.
- Руслан оформляет опекунство. – Воспользовавшись минутной тишиной и тем, что Арсений скрылся в туалете, прошептала мне она.
- Что?! – Мои брови ползут на лоб, а лицо наверняка вытягивается. – То есть... кто? Руслан?
Это не вяжется с тем человеком, которого я знаю. Где он и где опека?
- Руслан... - Пожимает плечами женщина. – А что в этом такого?
Смотрит на меня, словно на мне волосы горят.
- Да ничего... - Копирую её жест. – Просто, это неожиданно... - Не нахожу слов.
- Руслан никогда не знал своих родителей. Его ещё младенцем подбросили в дом малютки. Если бы не дело случая... я считаю, что он сможет позаботиться об Арсении...
Анна задумчиво перебирает в пухлых пальцах вафельное полотенце, а я перевариваю полученную информацию.
- А как он попал в этот дом? Ну, к Грачёву этому? – Оглядываюсь на уборную, и с сожалением понимаю, что сейчас выйдет Арсений.
- Ох, - Вздыхает женщина, складывая ладошки на коленях. – Николасу тогда лет девять-десять было. Этот засранец сбежал от охраны. Они его из школы встречали. – Взмахивает руками негодующе, а я широко открыв глаза, почти что заглядываю ей в рот. – Годы были такие... к нему пристала шпана на улице. Он ведь темнокожий... выделялся на улице. Да и палец в рот не суй. На язык остёр. Вот и налетели они на него, коршуны паршивые. Их человек шесть было, и на голову выше. Куда ему было одному?
Я опускаю глаза, прогоняя образ толпы хулиганов, что избивают мальчишку...
- Вот тогда-то Руслан и помог ему...
- Как? – Понимаю, что даже вдвоём они бы не справились с шестью.
- Кричать начал, как ошалелый! – Тихо смеётся. – Он тогда по улицам скитался, из детдома сбежал. Увидел, и начал кричать, что милиция за углом. Те и разбежались, как тараканы. – Снова тяжело вздыхает.
- А потом?
- Аня, пойдёмте на улицу?! – Выскакивает из уборной Сеня, и переводит умоляющий взгляд с Анны на меня. И я вовсе не против. Ведь здесь в комнате, вряд ли мы сможем продолжить разговор. – Я хочу немножечко погулять. Ну, пожалуйста!
Он практически выскакивает из штанов, когда Анна улыбается, и кивая головой, поднимается с кресла.
- Только посмей стянуть с головы шапку... - Строго произносит, проводя ладонью по фартуку. – Сразу обратно зайдёшь!
...
Не понимала, в чем причина, но в прогулке нами было отказано. Широченный верзила на парадном входе, развернул нас в обратную сторону, и отправил восвояси. Поначалу опешила от такой новости, но мужчина со словами «не разрешено», велел нам возвращаться в свои комнаты. Ни в гостиную, ни на кухню нас тоже не пустили. Глядя на Анну, я поняла, что она так же не понимает в чем дело.
- Что-то случилось? – Обеспокоенно смотрит на охранника.
- Всё хорошо. – Тот складывает руки на крепкой груди. – Просто там... решаются дела.
Только тогда, после секундного замешательства, женщина коротко кивает, и машет нам в сторону лестницы.
- Что это значит, Анна? – Стараюсь не обращать внимания на бубнёж расстроенного Арсения.
- Значит, так надо. Нельзя, значит, нельзя.
Я задумываюсь, в попытке понять, почему нас прогнали даже с первого этажа. Задержалась возле своей двери, смыкая пальцы на рукояти... потому что ни в моей комнате, ни в комнате Арсения, окна не выходят на задний двор.
Там что-то происходит.
Открываю рот, чтобы удовлетворить свой интерес.
- Некоторые вещи нас не должны касаться, Агата. – Перебивает Анна, и выставляет палец перед моим лицом. – Если сказали, что нельзя, значит так оно и есть. – Она прижимает к себе Сеню, и тот, наконец, стаскивает с головы шапку. Волосы под ней взмокли и прилипли ко лбу. – Ты привыкнешь. Некоторые вещи мы не должны знать и видеть. И поверь мне, девочка, это для нашего же блага.
Николас
- Вы проверили его телефон? Компьютер?
- Да. – Руслан прикуривает две сигареты разом, и передаёт одну мне. – Полкаша в деле. Хотя, насколько нам стало известно, он до последнего сопротивлялся. За очко своё переживал...
- Правильно делал. – Выпускаю несколько молочных колец перед собой, и смотрю на оранжевые макушки сосен. День и в самом деле тянулся слишком долго. – Щелкни его, и Полкаше отправь. Пусть подумает на досуге.
Бросаю ещё один взгляд на труп под ногами, и не сдерживаюсь. Небрежно толкаю носом ботинка его руку со сломанными пальцами, и кривлюсь.
- Падаль... скажи ребятам, чтобы оттащили его в вольер. – Делаю очередную крепкую затяжку, выпуская дым через нос, и поднимаю голову. Сканирую окна, и убедившись, что лишних глаз нет, на миг прикрываю глаза. – Как там Макс?
- Жить будет. – Выдыхает Руслан. – Через месяц-два оклемается.
- Это хорошо. А семья?
- Я обо всем уже позаботился, Нико. – Отмахивается друг. – Там всё нормально. Они ни в чем не нуждаются. С ними наши люди.
- Вот и славно.
Присаживаюсь на корточки и вдавливаю окурок в ещё тёплое тело. Вот и закончилось... мой взгляд останавливается на новом аксессуаре у Ромы. Я не забыл ему напомнить перед этим, чем он связывал Агате руки. И пообещал ему новый галстук. И я его ему подарил. Однажды, будучи ещё пацаном, я увидел, как это делает Грач. Хладнокровно, даже глазом не моргнув, он вспорол предателю глотку и вытащил через разрез его язык. Будто ничего такого в этом нет. Будто это самый обычный будничный ритуал... как зубы почистить. Я тогда блевал за углом. Выворачивал наизнанку свои внутренности, и клялся сам себе, что никогда не смогу сделать подобного...
