— Знаю, — угрюмо ответил Один. — Так что предупреждаю тебя, берегись. Одно дело выдавать сны за прошлое, а другое — делать их явью. Не переходи грань.
— Да я, собственно, уже закончил. Вот допью кофе и вернусь к себе. Больше у меня тут дел нет.
То ли этот ответ удовлетворил Отца всех богов, то ли он посчитал ниже своего достоинства спорить с богом лжи и раздора, но Один даже не потрудился встать и выйти за дверь. Просто растворился в воздухе, как разъеденная кислотой картинка. Локи вздохнул и опрокинул в рот свой бренди, затем медленно запил его остывшим кофе. Люди из Низких земель, конечно, были жалкими червями, но варить хороший мед умели. Не чета той дряни, что бодяжили полудикие северяне из кислого оленьего молока.
Ну, ладно, пора было возвращаться туда, куда его отправил Всеотец — в суровые и холодные горы. Он сделал все, что мог, и если ловушка сработает, Орвар лишится жены, а Один двух ратей, которые почти на тысячу лет по воле строптивой Брюнхильд заснули на полях под Уппсалой. И тогда посмотрим, кто победит в Рагнарёке.
Он встал из-за стола, одернул полы пальто и направился к выходу. Витрина магазина через улицу была заполнена разного размера экранами телевизоров. В глазах мелькало от смены кадров разных шоу, фильмов и рекламы. На одном шла запись репортажа из какой-то южной страны: взрывы, раненые люди, испуганные и плачущие дети.
Локи досмотрел ролик до конца и довольно ухмыльнулся. Кто знает, может быть, Рагнарёк уже начался, только не все это поняли.
1. Здесь ссылка на эпизод из «Старшей Эдды». Сигрдрива — мертвая пророчица-вёльва, которую бог Один разбудил от мертвого сна, предсказала гибель богов и людей в последней битве добра со злом.
ГЛАВА 33
Хильд стояла у края тренировочной площадки, глядя на клочок голубого неба посреди серых облаков, и не замечала Орвара у задней двери. В падающем с неба луче света ее кожа и волосы казались совсем белыми. В эту минуту он верил, что эта прекрасная женщина действительно может превратиться в лебедя, и тогда ничто не удержит ее здесь, на земле, рядом с ним. Сердце сжалось от боли, которую ему еще предстояло испытать.
Он силой заставил Хильд выйти за него замуж. В конце концов она примирилась с этим браком, приняла его как мужа и даже старалась быть ему хорошей женой, но теперь Орвар понимал, что Хильд любила и слушалась его только человеческой половиной своей души. Другая ее часть, крылатая, пока спала под заклятием Одина. В какой-то момент она проснется и вспомнит золотые чертоги Вальгаллы, которые с детства были ее домом. И золотые доспехи. И лебединые крылья. И что тогда?
Хильд чувствовала жар его взгляда на своем лице, но не обернулась. Тогда Орвар спустился с крыльца и пошел к ней.
— Все в порядке?
— Да.
Она никак не могла оторваться от облаков и того, что скрывается за ними. Его рука легла ей на талию и подтянула ближе к нему.
— Что ты там увидела?
Говорят, что в жизни можно испытать любовь только два-три раза. Если это правда, то к своим двадцати трем годам Хильда исчерпала весь лимит. Все ее трое мужчин были такими разными. Агнар был мечтателем и романтиком. Сёрен был рассудительным, может быть, слишком расчетливым, но заботливым и надежным. Орвар был хищником до мозга костей, он вторгался и завоевывал, а потом охранял ревниво и требовательно. И, видимо, с ним ей суждено было остаться на всю жизнь.
— Показалось, что слышу лебединые крики, — сказала она.
Орвар тоже поднял лицо к облакам:
— Ничего нет. Лебеди полетят в середине марта, сейчас для них еще рано. Наверное, показалось.
— Наверное, — согласилась Хильд. Она высвободилась из его рук и убрала меч в ножны. — Пойду, посмотрю, не нужно ли помочь женщинам с ужином.
Он смотрел ей вслед суженными глазами. Кьяртан доложил, что того дохляка в кафе она назвала Агнаром. Хильд никогда не упоминала никакого Агнара, зато ее отец рассказал достаточно, чтобы Орвар забеспокоился всерьез. Но тот Агнар погиб давно, сотни лет назад, а этот прекрасно себя чувствовал в эпоху интернета и космических спутников. Его появление не могло быть случайностью, только не сейчас и не с ними.
Орвар знал богов, они были такими же хитрыми и коварными, как люди. Они так же враждовали и соперничали и не гнушались использовать в своих играх людей. Возможно, кто-то из них сейчас играл их с Хильд жизнями. Он взломал систему безопасности того кафе, подключился к камерам наблюдения и потратил не меньше часа, до мельчайших подробностей разбирая, что же там произошло.
На первый взгляд, все выглядело совершенно невинно. Хильд столкнулась с входящим в зал мужчиной и уронила пакет. Он присел, чтобы помочь ей собрать вещи. Затем они посмотрели друг на друга.
Орвар переключился на другую камеру с лучшим углом обзора и увеличил изображение.
Вот незнакомец снова толкнул Хильд, и сердце Орвара ускорилось, потому что его организм сразу переключился на режим защиты. Но затем она подняла глаза и явно узнала мужчину. На ее лице вспыхнуло радостное удивление, отозвавшееся в нем болезненным уколом ревности. Какого черта она смотрит так на чужого мужика? Ее губы произнесли его имя.
Когда Хильд поднялась, Орвар снова сменил угол камеры. Радость на ее лице сменилась чем-то вроде смущения, она словно видела призрака. Орвар остановил запись. Этот ублюдок явно был ей дорог, вот что он увидел на экране. А другие ублюдки, ее телохранители, сидели за столиком, словно ничего не происходило.
Орвар снова сменил камеру и теперь рассматривал незнакомца. Записи звука не было, но он умел читать по губам. Итак, ублюдка звали Агнар, он работал на «Нэшнл Географик» и хотел знать, почему Хильд его бросила. Он не казался физически сильным и, видимо, не был богат, но Орвар достаточно знал свою жену: ее не привлекали материальные ценности, и она не была поверхностным человеком. Зато он мог гарантировать Хильд спокойную и безопасную по меркам эйги жизнь. Ту самую, ради которой она бросила Орвара целых два раза.
Хильд на черно-белом экране вздрогнула и обернулась. Официант присел, собирая с пола осколки посуды, телохранители проснулись и быстро подошли к Хильд. Кьяртан взял ее за локоть и потянул наружу. Камера отчетливо запечатлела, с какой болью этот Агнар смотрел ей вслед. Добро пожаловать в наш клуб, придурок. Если бы ты прикоснулся к моей женщине хоть пальцем, я бы содрал с тебя шкуру живьем.
Впрочем, этот вопрос можно будет рассмотреть еще раз.
После ночи, когда они вместе пили из Чаши, Хильд ни намеком не дала понять, что хочет оставить его, но эта тоска в ее глазах будила в нем угрызения совести. Да, он всеми силами пытался искупить прошлые грехи, но приступы паники накатывали так неожиданно, что пугали его самого. Что, если она втайне до сих пор мечтает о нормальном парне? Орвар прекрасно отдавал себе отчет — он мог быть каким угодно, властным, жестоким, нежным, но только не нормальным.
