Мы вышли в холл, и сердце моё перехватило.
На пороге возвышался мужчина, которого я узнала бы из миллиона! Широкие плечи, синие волосы. Мрачный, тёмный взгляд.
– Эллинге! – бросилась я к нему и почти сразу утонула в сильных объятиях. Вдохнула запах, по которому, оказывается, до безумия успела соскучиться.
– Мне так жаль, Иви... – шепнул Сольгард.
До чего же хотелось дать волю слезам! Но рядом были матушка, Картер и рыдающая тётушка. Я не должна была сорваться.
– Спасибо, что пришли! – приблизилась матушка, даже сжала ладонь страшного драхха.
– Я не мог не прийти, – отозвался Эллинге, глядя на меня.
Картер с некоторым смущением отводил глаза.
Держа мою руку, Сольгард прошёл по холлу и гостиной, здороваясь со всеми. Лорды, друзья и сослуживцы батюшки почтительно кланялись, поглядывая на нас со странными выражениями лиц.
Но сейчас было не до того. Никто не позволял себе недоумённых вопросов, а меня просто пугала мысль, что могу оказаться без этих сильных, надёжных, поддерживающих объятий.
Так же, не размыкая рук, мы вышли в сад. Пошли по одной из дорожек.
Эллинге чуть приостановился, коснулся пальцами моей серёжки-подвески с сапфиром. Из его подарков. Улыбнулся.
– Рада, что могу поблагодарить тебя лично, – пробормотала я.
– Жаль, что при таких обстоятельствах, – отозвался он.
Всхлипнув, я снова прижалась к его груди.
– Что там произошло? – шепнула.
– Я был у Разлома, ниатари. К сожалению, даже не успел переговорить с твоим отцом. Из донесений... храмовники во главе с лордами Мараком и Хаверном пытались занять парламент. Скорее – получить доступ к некоей информации, которая не обнародуется. Полагаю, они рассчитывали, что лорды добровольно отдадут свои кабинеты. Не ожидали сопротивления.
– Но лорд Марак... он же и так имел доступ к информации?
– Он был из Нижней палаты, в отличие от твоего отца. Избран людьми. В Нижней палате нет доступа ко всей информации. Только в Верхней.
– Эта информация... имеет отношение к драххам?
– Разумеется. И к драххам, и к Разлому, и к источнику Прада. И ко всей нашей истории на Эрсе.
– Но почему не сделать её общим достоянием?
– Иви, – губы Эллинге тронула кривая, горькая улыбка. – Людям нельзя давать в руки такое оружие. Защищать Разлом ещё и от тех, кто полагает, будто драххи всех обманывают – слишком накладно. Мы пытались. Скрыть было решено не только нами, но и вашими лордами. Возможно, когда-нибудь что-нибудь изменится. Но сейчас лучше оставить, как есть.
– Как... там... Разлом?
– Пока справляюсь.
Пока. Как же мне не нравилось это «пока»!
– Лорд Марак... что с ним будет? Айрин... его дочь – моя подруга.
– Его будут судить, Иви. Я не могу его отпустить. Как человек, входящий в парламент, знающий больше простых людей, он совершил серьёзное преступление.
– Вместе с теми храмовниками, мастером Фербонном?
Эллинге кивнул:
– Да. Пока мы были в Мараке... ну и в крепости, я многое успел узнать. Отряды отправлены по городам, где замечена активность Хаоса. Если бы храмовники не скакали по порталам, что зайцы, давно всех отловили бы. И ведь не понимают, что лишние дыры в пространстве лишь усугубляют Разлом!
Вздохнув, я снова прижалась к сильной груди. Ощутила прикосновение губ к волосам.
Без него мне было бы намного тяжелее пережить этот день! Хотя поговорить нам больше не дали.
Сад заполнялся гостями. Потом процессия экипажей двинулась к парламенту. Эллинге вёз меня в своей машине, и мне было так хорошо с ним! Так не хотелось думать, что это лишь на день. И на кладбище я постоянно ощущала его руку под своей, словно нерушимую опору.
У парламента прощались со всеми погибшими. И зал для поминовения сняли, как оказалось, тоже сразу для всех. Принесли туда чашу огня.
Кроме Эллинге, присутствовали ещё несколько драххов – из тех, кто работают в парламенте.
Наверное, это было хорошо, что нас видели вместе. Хотя, с другой стороны, ложная надежда – не лучшее чувство. Ведь если мне повезло с мужчиной, то участь других ниатари предопределена.
Да и если бы Эллинге не дал мне этой отсрочки, если бы я так отчаянно не сопротивлялась – тоже была бы сейчас там, среди них. Беременной и обречённой.
Не имеющей возможности проститься с отцом.
Я не могла не думать об этом, но боль потери всё равно перекрывала все мысли.
Есть не хотелось, от одного вида еды мутило. Как и матушке, она тоже почти не притронулась к своей тарелке.
Наместник сидел рядом со мной за огромным столом, и на какой-то безумный миг мне поверилось, что это навсегда. Что мы с ним больше не расстанемся.
А потом тихо увёз нас с мамой и тётушкой домой. Только Картер посчитал своим долгом остаться до конца.
– Не уходи, – пробормотала я, и муж поднялся со мной в спальню.
Дождался, когда разденусь и смою с себя этот ужасный день. Завернул меня в объятия, где я и заснула.
ГЛАВА 26Пустая кровать, пустая комната... Проснувшись, я даже не поверила, вскочила, позвала. Заглянула в ванную, прошлась по дому. Стояла тишина – наверное, все ещё спали, отходили после вчерашнего дня.
Только дворецкий обнаружился в холле.
– Альм! – кинулась я к нему. – Когда Э... дх’эр Сольгард ушёл?
– Не знаю, дх’эрра Илесс, я не видел.
Значит, ночью, незаметно...
– Кушать хотите? – в дверях возникла Бетси и сразу же принялась суетиться.
Я пожала плечами: аппетит даже если и появился, уже успел пропасть.
Ушёл...
– Я вашей матушке ночью сонных капель накапала, она никак уснуть не могла. И госпоже Салли тоже. А вы бы позавтракали, совсем ведь не едите ничего!
– А Картер? – рассеянно спросила, позволяя нянюшке увести себя в столовую.
Бетси тут же принялась накрывать на стол, накладывать мне салат и грибные деликатесы.
– Он с самого утра получил от кого-то письмо и ушёл.
Сердце сжалось, надо было мне с ним вчера поговорить! А то ведь... неизвестно, как всё это на него повлияет.
– Не говорил, куда? Не знаешь, от кого?
– Увы, – Бетси развела руками.
Перекусив только чтобы добрая нянюшка не расстраивалась, я вышла в сад. Вот здесь мы стояли с мужем... а теперь так пусто, одиноко. Татуировка горела, обжигая кожу, переливаясь сдвоенным сине-серебряным свечением. Наверное, он снова у Разлома...
