— Я не вовремя? — спросила Ольга встревожено. — Можно перенести занятия на завтра.
Лоис медлила с ответом, пристально осматривая гостью, словно пыталась определить, чего от неё ожидать.
Кажется, Ольга поняла, в чём дело:
— Вы передумали, — отступила она к двери.
— Проходите, — тяжело вздохнула женщина. — Мне немного нездоровилось, но уже всё прошло.
Распорядившись, чтобы служанка приготовила чай, она проводила художницу в комнату, поделённую на две зоны: гостиную и столовую.
Ольга беглым взором окинула неизменный камин с развёрнутым к нему креслом, новую мягкую мебель, кремовый текстиль на стенах и окнах, яркий шерстяной ковёр, судя по лотосам и иероглифам, китайский, обеденный стол, буфет, секретер, пианино и папоротник в стеклянном контейнере[1] у окна.
— Всё купили к занятию? — уточнила она, пристально глядя на Лоис.
Та кивнула и, открыв секретер, достала карандаши, папку с рисовальной бумагой, пару журналов и небольшую коробку. Ольга заметила портрет хозяйки квартиры в своём исполнении. Сказала:
— Поскольку сегодня пасмурно, мы до конца отдёрнем на окне портьеру — станет светлее. Стол стоит удачно, двигать его не придётся.
Отсутствующий взгляд ученицы и её вялость вызвали у Ольги сомнение:
— Быть может, всё же перенесём занятие?
Лоис будто очнулась от дум и громко решительно сказала:
— Знаете что, а не могли бы вы послушать одну пьесу, — она стремительно подошла к пианино и стала перебирать разбросанные на верхней крышке нотные альбомы. — Я исполню её в разных темпах, а вы скажете, что вам больше понравилось.
— Боюсь, я в этом не разбираюсь, — заметила Ольга.
— Просто послушайте. Мне очень важно знать мнение постороннего человека. Вы же сможете определить, в каком случае вам понравится больше?
— Думаю, смогу, — села она на софу.
Лоис откинула тяжёлый клавиатурный клапан.
— Я исполню ноктюрн Фредерика Шопена до-диез минор, — сообщила она.
Ольга — как в замедленной съёмке — наблюдала за её движениями. Как она долго и величественно устраивалась на стуле, как упиралась ступнёй в педаль, мягко и уверенно опускала руки на клавиши.
С первыми аккордами её захлестнул поток мыслей. Рождавшееся чувство оказалось для неё новым, необычным, всепоглощающим. Она знает этот ноктюрн! Её тело помнит отточенные с детства движения: посадка, постановка рук, ноты, гаммы, бег пальцев по чёрно-белым клавишам. Бесконечные упражнения, слёзы, рябь перед глазами. Первые успехи, радость, восторг.
Она замерла, боясь вздохнуть. Поймала себя на том, что её пальцы двигаются в такт мелодии, перебирая воображаемые клавиши инструмента. Она чувствует их костяную прохладу, а нога нажимает на педаль, усиливая выразительность исполнения.
Мелодия плыла дальше. Минор сменился мажорными аккордами — спокойными и ясными, как ленивый перекат морского прибоя, смывающего прошлые душевные переживания. Всё плыло перед глазами в пелене слёз, колебалось и смешивалось. Силуэт Лоис расплылся грязным пятном, сливаясь с яркими красками ковра.
Пианино замолчало. Затихли обертоны.
— Ну что? — услышала Ольга тихий голос женщины.
— Вторая, медленная, — придя в себя, без колебаний ответила она.
— Вот и он тоже хотел так, — развернулась к гостье Лоис и сморщила нос. — Но ведь это неправильно. В нотах прописано иначе.
— Кто — он? — не поняла Ольга, всё ещё пребывая под впечатлением пьесы.
— Мой… мужчина, — замолчала Лоис, следуя взором за вошедшей служанкой.
Лекси внесла поднос. Переставила на стол бульотку, апельсиновое желе, сливовое варенье, мёд и орехи, творожные слойки и кусочки лимонного кекса:
— Желаете ещё что-нибудь?
— Ступай и закрой за собой дверь, — проводила служанку взглядом хозяйка. — А ещё у него титул и бесконечная родословная. Он молод, умён и хорош собой, — сообщила она хвастливо. — И щедр. Эту квартиру он снял для меня.
Ольга вскинула брови: богатый аристократ и… Она ничего не знает о женщине, к которой пришла.
— Сыграли бы так, как он хочет. Это такой пустяк.
Заметив, как опустились уголки губ Лоис и она опустила глаза, догадалась:
— Вы поссорились из-за ноктюрна?
— Я сыграла, как он велел. Только он всё равно ушёл. Он меня вчера бросил, — сказала Лоис с вызовом, удивив гостью признанием.
— Бросил? — повторила Ольга обескуражено.
Сказать об этом первому встречному? Она бы так не смогла. Сработал эффект случайного попутчика? Открыть душу незнакомцу гораздо проще, чем близкому человеку. Главное в таком общении — выговориться и встретить понимание, облегчить душу, выплеснуть то, что скопилось в ней за долгое время. Подсознательно ты ограждаешь себя от возможных неприятных моментов, не желая столкнуться с критикой в свой адрес, рискуя пожалеть о признании.
— А чем он объяснил свой уход? — спросила она.
— Ничем. Ушёл и всё, — отвернулась Лоис и шмыгнула носом.
— Без объяснения? — сочувственно уточнила Ольга. Женщина кивнула. Казалось, что она накрутила себя и самобичеванием желает побольнее разбить свои иллюзии. — Возможно, ему нужно время, чтобы что-то обдумать и принять окончательное решение. Он обязательно вернётся, чтобы объясниться.
— Вы так думаете? — Лоис повернулась и с ожиданием посмотрела на гостью.
Она хотела не только излить душу, но и получить поддержку. Ольга не могла отказать ей в такой малости:
— Причин для внезапного ухода может быть много. Не пытайтесь угадать и не накручивайте себя. Что-то могло измениться в его личной жизни. В конце концов, у него могло испортиться настроение или появились неотложные дела.
— Не накручивать, — задумчиво повторила женщина и встала. — Странно звучит, но очень точно подмечено. — Приглашающим жестом указала на стол: — Прошу вас… Чай остывает.
Она разлила напиток по чашкам и подвинула гостье выпечку:
— Табби, хочу признаться вам в одном моём неблаговидном поступке, — опустила глаза на свою чашку. — Это мучает меня много дней. Если бы я так не думала, то возможно, Бог не наказал бы меня, — Лоис замолчала и сделала несколько осторожных глотков, словно размышляя, стоит ли продолжать.
Ольга не торопила её, накладывая мёд в блюдце и избегая смотреть на желе. При виде его к горлу подступала горечь.
— Я желала смерти его жене, — подняла Лоис глаза на гостью в ожидании порицания. — Я думала, если её не станет, то он навсегда останется со мной.
— Ваш возлюбленный женат? — застыла Ольга с ножом в руке над кусочком лимонного кекса. Её новая знакомая — содержанка?
