Сейчас я готова была закрыть глаза на прошлое, лишь бы оказаться рядышком с Лукасом, еще раз поцеловать его и выплакаться в крепких объятьях! Еще раз признаться в любви и почувствовать нашу связь, на месте которой теперь внутри меня зияла зловещая пустота, будто кто обрубил все ниточки нам друг к другу. И я даже знала кто… Б-богиня, бл… благодетельница наша!
Хоть я и храбрилась, но вся эта ситуация с переселением в чужое тело меня жутко пугала! До икоты и колик!
А теперь вот появилась надежда, что я не буду одинока, ведь мою беду разделит самый дорогой мне человек.
Чем дольше меня затягивал этот «омут», тем хуже становилось. Страх исчез, навалилась апатия, весь мир сузился до желтовато-зеленых озер и я падала, падала, падала на дно… А потом вспышка резкой головной боли и… темнота.
— Очухалась? — первое, что услышала, придя в себя.
Дышалось все еще с трудом, точно на грудь положили камень. Мир перед глазами кружился и я не рискнула даже приподнять голову с подушки.
— Долго я была в отключке? — метнулась взглядом к окну, но там продолжала царить темень.
То ли прошло совсем немного времени, то я опять отключилась на несколько дней и проснулась ночью. Под ложечкой неприятно засосало от страха. Жутко не хотелось терять драгоценных часов! Пусть я не знала, что делать, но упускать возможностей, что могли подвернуться в любой миг, совершенно не собиралась!
— Вс-сего пару минут.
Вздох облегчения вырвался сам собой.
— Получилось? — затаила дыхание.
— Нет, — отвела глаза Кииса. — С-слиш-шком с-сильный блок с-стоит. Я когда попыталась его с-сдвинуть, нас-с обоих хорош-шенько так приложило.
После ее слов для меня весь мир погрузился в беспросветную тьму, а из глаз брызнули обидные слезы.
Глупо было и надеяться, что запрет богини так легко можно будет снять! Чем я только думала? Теперь вот остается уповать, что за самовольничество не прилетит божественным наказанием. Еще вороха проклятий в довесок мне и не хватало!
— Эй! Ты ч-чего?! — растерялась змея. — Ты плач-чешь ч-что ли?
Прозорливости ей не занимать, ага.
— Нет, — прогундосила я. — Что-то в глаз попало.
Безбожно врала.
Я булькала, икала и давилась слезами, все пытаясь их сдержать.
И тут почувствовала чьи-то объятья. Это Кииса подползла совсем близко и обернулась вокруг меня плотным кольцом, а головы пристроила у меня на плечах и животе.
На мгновение я замерла. Скорее от неожиданности, чем от брезгливости.
И совсем она не противная оказалась. Теплая, сухая и гладкая на ощупь. А еще фонтанирующая каким-то мощным спокойствием, что убаюкивало.
— Ты мне это брос-сь! Брос-сь, с-слыш-шишь? — не унималась гидра. — Нич-чего плохого не с-случ-чилось. Подумаеш-шь, запрет не с-сняли! Обойдемс-ся и так!
Мне бы ее настрой… Боевое настроение сдулось и возвращаться никак не хотело. Впору лечь под камешком, подтянуть ноги к груди и тихонечко так сдохнуть.
— Думаешь? — шмыгнула носом.
— А то! Мы с-со вс-сем с-справимс-ся!
Я глянула на гидру и кивнула.
Шкурка у нее побледнела, видать, действительно перепугалась. То ли моих слез, то ли получила удар от богини, когда попыталась пробить ее магию. В любом случае, ей тоже досталось. А нюни здесь распустила я. Выдавливаю мужицкие слезы! Пора брать себя в руки, не допускать эмоций и бдить водно-солевой баланс тела императора. Мне же не хочется, чтобы по возвращении его все считали нытиком?!
Или хочется?
— Рих с-скоро вернетс-ся? — задала она вопрос, когда я совсем успокоилась и перестала всхлипывать.
— Очень на это надеюсь!
— Ему там, где бы ни был, безопас-сно? — ну как мамочка, честное слово!
И опять перед глазами, как наяву, всплыли улыбчивые лица домочадцев, в особенности, любимое Лукаса.
— Более чем.
А вот, как им с ним — не уверена.
Гидру этот ответ полностью устроил. По крайней мере, больше она не расспрашивала.
Вспомнив один интересный момент в ее изначальном обращении ко мне, я решилась уточнить:
— Слушай, а как ты поняла, что я женщина?
И ведь ни разу не обратилась ко мне иначе! Точно сразу поняла, что в теле императора женская душа томится!
— Женщ-щина женщ-щину видит издалека.
Я хмыкнула в кулак, едва сдерживая смех.
Из змеи женщина, как пуля из гов…
Пусть все мужчины утверждают, что в каждой прелестнице есть змеиное начало, но…
— Манера поведения у тебя ос-сталась женс-ской, — ворчливо призналась гидра. — С-сильно с-сомневаюс-сь, что с-сам Рих впал бы в ис-стерику от вида с-собс-ственного дос-стоинс-ства.
Позлорадствовала, так позлорадствовала!
К моим щекам вновь прилил жар.
И ведь почти удалось развидеть этого одноглазого змия! Обязательно надо было ей напомнить?! Вот з-змея!
— Это была досадная случайность!
— Конеч-чно, конеч-чно, милоч-чка, — издевалась она.
— Р-р-р!
— И вс-се же, в с-следующий раз ты лучш-ше глаза в душ-шевой не закрывай, пос-скользнешься ненароком и убьеш-шь нам императора.
— Выполню работу предателей, вот радость-то будет! — огрызнулась я. — Стой. Душевой?
— Ой, как вс-се запущ-щено!
Кончиком хвоста гидра прикрыла глаза одной из голов.
— Из какой деревни ты, деточ-чка?
— Из альманского ковена! — взбесилась я.
И надо же! Даже в голове не бабахнуло привычным молотом! Значит, это сведение ушло в обход блока? А что еще?
— Ведьма, знач-чит?
— Значит.
— А я так и знала, — самодовольно выдала она.
— С чего бы?
— Только ведьмы такие вредные, ис-стеричные и тщес-славные.
Поглядите-ка какие шикарные комплименты!
Я прямо задохнулась от возмущения. Наших бьют! А ну-ка наваляем в ответ!
— Рих недолюбливает ведьм, — поделилась откровением Кииса, чем поумерила мой пыл.
Да уж. Я прочувствовала.
— А почему?
— У него к вам с-свои с-счеты, ос-собенные.
— И чем же ведьмы заслужили такое отношение?
— Рих мне не рас-сказывал.
Что-то мне не особо в это верилось. Отношения между ними были более чем доверительные. Но мне ли настаивать?
Ну вот. Опять тайны. С императором бывает по-другому?
