— Привет, — помня о том, что мне нельзя общаться с детьми эмира, я понятия не имела, как себя вести. Осмотрелась по сторонам, но никого из взрослых рядом не было.
— Ты почему одна? — девочка молчала, разглядывая меня своими огромными глазами. Она была одета в короткое легкое платье из под которого выглядывали шаровары. Ее волосы были распущены и спускались на плечи черными, волнистыми прядями. Миленькая, она была похожа на куколку. В гареме наложницы могли ходить с непокрытой головой, вот на счет детей не уверена, но видимо им тоже такое дозволялось.
— Где твоя няня? Мама? — но она молчала. В ее руке, я увидела сочное, красное яблоко, которое девочка, с легкостью разделила на две части и, подойдя ко мне, протянула одну половинку. Когда я взяла его в руки, то заметила на фрукте ровный срез.
— Спасибо, — девочка присела рядом со мной, так же молча, и откусила кусочек яблока.
Я смотрела на малышку, а в голове билась мысль, которая никак не хотела сформироваться и не давала мне понять причину беспокойства. Но что-то было не так! Я чувствовала вкус яблочного сока на губах. Яблоко было спелым и сладким.
— Аши Сфира! Все-таки мне повезло увидеть тебя, — передо мной стояла красивая, высокая девушка. Ее темные, длинные волосы были распущены, как у девочки и спадали красивой волной по плечам, прикрывая грудь и опускаясь ниже талии. Овал лица, пухлые губы, изящная форма бровей и темные глаза, все в ней было красиво… кроме взгляда…
— Странно, не думала, что пользуюсь здесь популярностью, — мой голос был осипшим, пришлось напрячься, чтобы ответить и мне это совсем не нравилось…
— Это ненадолго. Скоро о тебе никто и не вспомнит… так же, как и о ней, — девушка кивнула в сторону малышки. Повернув голову, увидела, что девочка, сидевшая рядом, стала заваливаться на бок, выронив яблоко из маленькой ручки. Ее губы приобрели синеватый оттенок, и по моей спине пробежал холодок.
— Что ты… — я не могла больше произнести ни слова и поняла, что не чувствую ног до колена.
— Не стоит пытаться кричать. Уже не сможешь. Завтра вас найдут, а я стану утешением эмира в его горе. И даже рожу ему наследника, а о тебе он больше не вспомнит, — ее лицо исказила презрительная усмешка и, окинув нас с малышкой взглядом, покинула сад.
"Ласковый убийца", так называется ядовитый корень, которым был смазан срез яблока. Без запаха, цвета и вкуса. В зельях его применяли в качестве снотворного и обезболивающего. В чистом виде он считается ядом. Сначала отказывают голосовые связки, затем происходит онемение конечностей, начиная с ног и поднимаясь выше. Человек просто засыпает, пока не наступает анафилактический шок, приводящий к смерти.
У меня оставалось меньше пяти минут, прежде чем все мое тело откажется мне подчиняться. Скатившись со скамьи и сорвав с шеи кулон, я попыталась открыть его ослабевшими пальцами. Я могла понять ненависть к себе, но малышка! Чем она помешала?
Мне нужно было успеть открыть его, чтобы дотянуться до губ девочки. Вырвав зубами крышку, я выронила кулон из ослабевших рук. Времени оставалось все меньше, а мне уже с трудом удавалось держаться на локтях. Если я не успею, девочка умрет. Мелкие гранулы рассыпались по подстриженной траве. Мои пальцы потеряли чувствительность, и я пыталась собрать их, цепляя пальцами траву и частички земли. Из последних сил подняв одну руку, я сунула за губу девочки гранулы и упала без сил…
51
Эмир Карим ибн Ирштан
Новость, принесенная хазнедар, стала последней каплей лишившей меня хладнокровия. Слова Сафи вызвали во мне бурю негодования! Единственная наложница, которой выпала честь жить во дворце, ставит мне условие, не видеться с ней! Понимая, что именно для того, что бы видеть ее чаще, я и решил поселить ее рядом.
Безопасность Сафи тоже была в приоритете, но чем дальше, тем сильнее я печалился без ее присутствия. Она, словно глоток свежего воздуха, рядом с ней я чувствую себя…живым. Впервые, за последние годы, у меня уже несколько месяцев не появлялись в покоях наложницы. Но мое тело, душа и даже мои глаза не желали видеть рядом с собой никого, кроме моей звездочки.
И как бы я не успокаивал себя, что со временем мое желание видеть ее станет слабее, узнав, что она носит моего ребенка, оно лишь усилилось. Впервые я чувствовал потребность защищать свою женщину. А ведь она далеко не первая, кто носит моего ребенка!
Но почему лишь рядом с ней, мое сердце поет, а душа рвется ввысь?!
Не сказав ни слова, распластавшейся у моих ног хазнедар, я твердым шагом покинул свои покои и направился в гарем. Латифа нагнала меня у лестницы.
— Веди меня к Сафире, — прекрасно ориентируясь в гареме, я и сам мог найти дорогу к ее дому. В это время наложницы должны были уже отдыхать и навряд ли, я бы встретил кого-то из них на своем пути. Латифа же служила неким отталкивающим фактором для них. Если даже одна из наложниц увидит меня в гареме, мне придется потратить массу времени, чтобы поприветствовать каждую и выслушать их жалобы и пожелания, а на это у меня нет времени.
— Где она?! — не успел я войти в дом Сафиры, меня встретила рабыня.
— Аши Сафира вышла на прогулку, Великий эмир, — я не обращая внимания на лежащую рабыню, кивнул Латифе и спустился в сад.
— Где она может гулять? Уже довольно поздно, — хоть факелы и освещали территорию сада, но на хождение по саду в поисках Сафи могло уйти много времени.
— Великий эмир я приказала евнухам пробежаться по беседкам, — Латифа стояла, опустив голову. Я же не собирался стоять здесь и ждать.
Приблизившись к одной из беседок и не увидев в ней Сафи, я вдруг услышал вскрик и помчался в ту сторону, откуда он раздался.
То, что я увидел, будет преследовать меня в жутких кошмарах, до конца моих дней. Моя младшая дочь, лежит на скамье, завалившись на бок. Ее темные пряди волос свисают с сиденья, слегка шевелясь от легкого ветерка. Ее маленькая ручка, безвольно опущена, а милое личико, даже в темноте, выглядит очень бледным.
Мне было страшно опустить взгляд на землю, потому что я знал, кого там увижу и мое сердце кричало от боли! Сафи! Моя звездочка! Она лежала на земле сломанной куклой рядом со скамьей. В моей голове проносились мысли, но я не мог сосредоточиться, ни на одной из них. Мой взгляд помимо воли тянулся к любимой. Я не видел ее лица, но моя душа рвалась к ней, а я боялся даже пошевелиться. Мне казалось, стоит сделать лишь шаг и я пойму, что это не сон и ее больше нет!!!
— Они живы! Великий эмир, живы, — Латифа крикнула евнухам, чтобы звали лекарей.
ЖИВЫ! Они ЖИВЫ! Мое сердце бешено забилось, только сейчас я понял, что практически не дышал! Мои руки тряслись и я сжал их в кулаки, но все равно боялся сделать шаг к скамье. Боялся, что хазнедар ошиблась! К дочери подбежала лекарка и, подняв ее на руки, помчалась в лекарский дом.
— Великий эмир, — женщина протянула мне что-то на ладони. В свете факелов я увидел знакомые очертания кулона. Сафи не расставалась с ним, даже в наши совместные ночи. Внутри кулона было противоядие, теперь же он был пуст.
