1
Мы лежали в обнимку втроем, в полнейшей тишине. Между мной и мужем, находилась дочь, согреваемая теплом наших тел. Холод не самое страшное… Мы просто засыпали, укрытые толщей снега, словно бетонной плитой. Лавина сошла неожиданно… Дочь подвернула ногу и мы, с мужем сняв лыжи, осматривали малышку, когда воздушный поток просто сбил с ног и муж лишь успел прижать нас к себе.
Из-за нависшего утеса, у которого мы остановились, просто не было возможности заметить ее приближения. А потом нас разом словно лишили слуха, зрения и возможности пошевелиться. Мы молчали, понимая, что каждое наше слово заберет у нас еще и возможность дышать. Мы могли лишь надеяться, что нас спасут, вот только с каждым вздохом, надежда умирала…
Открыв глаза, я увидела зеленый берег, рядом с гладью красивого озера. В голове не было мыслей, я могла лишь наблюдать странную картину, совершенно не понимая, как здесь оказалась. На берегу сидела маленькая девочка, я дернулась в ее сторону, решив, что это моя дочь.
— Кто ты? И где я? — я смотрела на детское личико, со взглядом взрослого человека. Рыжие локоны спадали по хрупким детским плечам, которые шевелил ласковый ветерок. Ее темный взгляд, прожигал насквозь, словно сканирую собеседника. Взрослые глаза — на красивом кукольном личике, вызывали во мне трепет и панический страх.
— Ты сейчас лежишь со своей семьей, под толстым слоем снега, вдыхая последние крупицы оставшегося кислорода, — она осматривала меня с каким-то нездоровым интересом, пока я вспоминала, что произошло. Страшно… Когда детский голосок озвучивает такие ужасные вещи… Это реально страшно…
— Это галлюцинации из-за нехватки воздуха…
— Возможно… — неопределенно ответила она, переводя взгляд с меня на озеро.
— Я что умерла? — я не понимала, что происходит, а эта "девочка" видимо не желала прояснять ситуацию. Она была отрешенной, словно мое здесь появление, это нормальное явление, в котором нет ничего странного.
— Уже скоро…
— А моя дочь… муж… — я чувствовала, как к горлу подступают слезы.
— И они…
— Неужели нас не успеют спасти? — я смотрела на нее, словно она могла дать мне ответ.
— Не успеют… Но у меня к тебе есть предложение…
— Говори! — не зная, что это за место и кто эта незнакомка, я понимала, что на счету каждая секунда.
— Если ты согласишься помочь мне, я спасу твою дочь и мужа… — она резко взглянула на меня и ее глаза сверкнули. Я могла бы утонуть в их черноте, как в бездне, ее взгляд не отпускал меня.
— Что я должна сделать? — я была готова на все, только бы они жили…
— Тебе придется умереть там, чтобы появиться в другом мире. Но могу тебя заверить, что в случае твоего согласия, твои близкие проживут долгую и счастливую жизнь, — она равнодушно смотрела на меня, а я плакала, не чувствуя слез… душой.
— Я смогу вернуться… потом… к ним? — "девочка "отрицательно мотнула головой, не сводя с меня своего острого взгляда.
— Значит, я больше никогда их не увижу? — мой голос понизился до шепота, но она меня услышала.
— Нет. Но я дам тебе несколько секунд, чтобы проститься с ними…
Взмах ресниц… Темнота… Я вновь, в таких родных объятиях… Несколько секунд… Как можно за несколько секунд проститься с теми, кого любишь больше жизни? Как можно сказать прощай, не имея возможности произнести хоть слово? Как можно проститься с теми, кого даже не можешь увидеть, чтобы запечатлеть в памяти любимые лица? Нащупав руку мужа, я сжала ее, зная, что он все поймет…
Снова открыла глаза и передо мной, то же озеро… та же "девочка"… девочка ли?
— Теперь к делу…
— Нет! Мне нужны гарантии!
— Гарантии?!! Тебе нужны гарантии?!! — лицо "девочки" заострилось и пошло рябью. У меня внутри все перевернулось от страха.
— Я должна быть уверена, что ты меня не обманешь, и мои близкие останутся живы! — я упрямо смотрела в ее глаза, которые метали молнии, хоть страх и пожирал меня изнутри, я не собиралась уступать, когда речь идет о дорогих мне людях.
— Ну, что же, смотри, — она взмахнула рукой и по глади озера прошла рябь, такая же, как недавно по ее лицу. Как будто на экране огромного телевизора, я видела спасательную группу с собакой, которая вытаскивала из под снега, наши тела. Я впивалась взглядом в родные лица, пытаясь увидеть подтверждение того, что они живы.
— Достаточно? — изображение заволновалось, словно вот-вот исчезнет.
— Нет! Я не вижу признаков жизни! — "девочка" недовольно скривила лицо и вновь провела рукой, над гладью озера и только сейчас появился звук.
"Бельчонок… "- я услышала шепот мужа, только он меня так называл.
"Мужчина и девочка живы…"- кто-то из спасателей говорил по рации. Я не уверена, что это не фокусы "девочки", но я была готова поверить в то, что вижу… Они живы…
— Я готова выслушать тебя, и выполнить то, о чем ты меня попросишь, но при условии, что я смогу следить за их жизнью, где бы я не находилась, — опередив, начавшую уже говорить "девочку". Я ожидала от нее крика, гневных взглядов, но не смеха… Он звучал, словно журчание ручейка, завораживая и затрагивая неизведанные струны души.
— Я не ошиблась в тебе, — после того, как замолк ее смех, проговорила она, — ты, не зная, где находишься, с кем говоришь, выдвигаешь свои условия! Не боишься?
— Мне терять нечего, я уже мертва. А тебе, по всей видимости, я зачем-то нужна. Так что нет, не боюсь, — пожала я плечами. Она внимательно на меня посмотрела, как будто размышляя о чем-то.
— Будь по-твоему. У тебя будет возможность следить за их судьбами, но не чаще, чем раз в год. А теперь к делу…
— Кто ты? — я понимала, что "девочка" вовсе не "девочка" и даже не человек.
— Я демиург…создатель… творец или по-вашему Бог…
— Богиня… — толи спросила, то ли уточнила я, вызвав новую волну смеха.
— Ну, да, ты видишь меня ребенком, девочкой. Я приняла этот облик, чтобы тебе было проще провести ассоциацию со своей дочерью. Мы не имеем пола, можем менять его по своему усмотрению, в зависимости от ситуаций.
— И как мне к тебе обращаться? У тебя же есть имя или это тайна?
— Ты знаешь о тайне имени Бога? — она взглянула на меня и ее тонкая бровь взлетела, выражая удивление.
— Знаю лишь, что имя нашего создателя, не дошло до наших дней. Возможно, раньше его и знали. Ведь существует пословица: "Не поминай имя Господа всуе". Вот только если следовать логике, Господь — не имя, а обозначение творца. Из этого следует, что имя у него есть, но его или забыли или тщательно скрывают, — я присела рядом на траву, хоть и не чувствовала ни усталости, ни каких-либо других чувств, кроме опустошения и потери.
