— Будем теперь ждать, — сказала Ане, протирая стол.
— Будем, — согласилась Нора, и вдруг спросила: — А когда Энн придёт?
Ане развела руками:
— Ты же знаешь, когда.
Нора действительно знала. И успевала рыбкой нырнуть в кровать и снова вроде как «заснуть» буквально за считанные секунды. Как ей это удавалось, оставалось загадкой, ведь Энн могла задержаться, а могла придти раньше.
— Не знаю, — ответила Нора. — Сегодня — не знаю!
— Ну-ка, без паники, — сказала Ане. — Что это, и глаза уже на мокром месте? Ну-ну-ну, расквасилась…
— Она злая приходит всегда, — всхлипывая, бубнила девочка, уткнувшись лицом Ане в руки. — Не на меня злая, на меня она не злится никогда, а вообще злая. Я не хочу. Чтобы она уходила!
— А ты ей скажи, — осторожно предложила Ане.
— Говорила уже. Не слушает!
По кухне поплыл хрустящий запах.
— Ой, булочки горят! Горят!
Булочки торжественно были извлечены на свет. Подгорели они совсем не много. И Нора в нетерпении выплясывала вокруг стола, ожидая, когда они остынут.
Энн пришла под утро. Нора замучилась ждать и, против собственной воли, заснула, — физиологию не обманешь, особенно в таком юном возрасте. Ане отнесла девочку в постель, укрыла. Та даже не шевельнулась. Ане какое-то время посидела рядом, потом ушла к себе, но оставила открытыми двери — мало ли что… Выспаться не помешало бы и самой, наутро предстоял операционный день в паре со строгой доктором Циссви.
Ане проснулась от звуков на кухне, встала, вышла посмотреть. Энн разобрала своё бессменное оружие, плазмоган «Шорох-М» гражданского образца, поставила заряжаться аккумулятор. А теперь доставала из коробки вторую пушку, сразу напомнившую Ане те, которыми пользовались «мирумирники» той, будь она проклята, пещере.
— Мне кажется, или ты приобрела вот это нелегально? — спросила Ане.
Энн пожала плечами.
— И что?
— Ничего. Проблемы с законом тебя не пугают, как я посмотрю.
Закон разрешал гражданским носить оружие, почти все обитатели станции «Кларенс» этой возможностью пользовались вовсю. Энн прятала свой арсенал в свой шкафчик, на входе в больницу. И не она одна так поступала. Но то, что Ане видела сейчас, однозначно гражданским не полагалось.
— Знаешь, что меня по — настоящему пугает? — спросила Энн, проверяя покупку.
— Ну?
— Что здесь появятся они. Посмотри на карту, ты же видишь, пространство Оллирейна совсем рядом. И вот они сюда придут, а я… как в прошлый раз…
Она села, и от её тёмного взгляда в пережитое прошлое стало не по себе.
— Я проходила практику в Клинике-Девять, на станции Менлиссари, — начала она рассказывать. — Это локальное пространство Ратеене. И туда подошла синтагма Ми-Скайона лантарга. Что… они смяли защиту и вошли на станцию. Понимаешь, а я… Я ничего не смогла сделать! Они вот так подошли ко мне, — она показала пальцами по столу, как, — свернули в колечко и забрали с собой. А я! Ничего! Не смогла! Сделать!
— Тише ты, не кричи… Ребёнка разбудишь.
Энн кивнула, сбавила тон.
— Так вот теперь, — она кивнула на оружие, — у них не получится. В конце концов, я хоть застрелиться смогу. И будет им вместо меня дохлая тушка. Второй раз к ним попадать я не хочу! И не буду.
— Энн, — сочувственно сказала Ане. — У тебя фобический невроз. Тебе лечиться надо!
— Может, и надо, — хмуро ответила она, вынимая батарею из зарядного устройства и вгоняя её на место. — Только я к телепатам не пойду. А нетелепаты ничем не помогут. Придётся мне жить с неврозом.
Ане зябко обхватила руками плечи. Психокинетик с неврозом — это не самое приятное явление в жизни. Пусть целительская паранорма — не боевая, но всё равно, это мощь, которая не поддавалась объяснению. Ане помнила, с какой лёгкостью сама убила одного человека, и серьёзно ранила второго. До сих пор иногда накатывало приступами ощущение чужой липкой крови на пальцах, которую не смоешь и не ототрёшь, во всяком случае, сразу.
Можешь вылечить, значит, можешь и уничтожить. Неважно, с помощью хирургических имплантов или через возможности исцеляющей паранормы. Важно только то, что ты это можешь…
Однажды доктор Циссви попросила о разговоре…
В служебном холле на этаже отделения можно было в течение дня отдохнуть, перекинуться словечком-другим с коллегами, здесь можно было активировать любое посадочное место под себя — кресло так кресло, диванчик, значит диванчик. Именно здесь доктор Циссви нашла свою ученицу.
Надо сказать, сама Циссви всегда работала в паре со своей сестрой-свитимь, та была медсестрой, звали её — Тивиропи Типови. Крыльев у неё не было, выглядела она серенько, невзрачно, встретишь в толпе — не оглянёшься, вообще даже не подумаешь, что видишь не человека, настолько обычным был её облик. Она молчаливой тенью следовала за своей сестрой-сничаев, Ане редко видела их порознь.
Вот и сейчас Тивиропи устроилась неподалёку, уткнулась в свой терминал, превратившись в объект мебели. Она не играла, она действительно вела себя незаметно и скромно. Черта характера или ей так полагалось по статусу?
— Расскажите о моём брате, — попросила Циссви, и Ане немного оторопела от такой просьбы.
Рассказать о полковнике Типаэске? А что рассказывать… Тем более, что язык, уже заранее, повело в сторону превосходных степеней.
— Он был жив и здоров, когда я покидала пространство Ласточки, — осторожно сказала Ане наконец.
— А до этого как всегда, — озвучила очевидное доктор Циссви, — перестрелки, поножовщины, драки, что там ещё…
Она свела кончики тонких пальчиков, потёрла переносицу, — знакомый жест, точно так же делал и полковник Типаэск. Ане подумала, что понимает, чего заведующая отделением боится. Она боится услышать однажды финальное: погиб при исполнении, крепитесь…
— У нас на планете неспокойно, — призналась Ане.
Неспокойно. Ане помнила цену этого неспокойствия. Сожжённый Лисичанск. Взрыв в Ярсеневске. Бесконечные больничные будни под началом доктора Баранникова. Папа…
— Вам нелегко вспоминать, простите, — мягко выговорила Циссви.
Ане качнула головой:
— Нет, что вы. Спрашивайте ещё, я постараюсь ответить…
Циссви кивнула. Потом спросила:
— Скажите, эта девочка, его подчинённая — Рина Дёмина, она была с ним?
— Да, — озадаченно ответила Ане, не вполне понимая, о чём вопрос.
— Понятно, — кивнула гентбарка.
Тивиропи перестала изображать мебель и подалась к сестре со странным огоньком во взгляде. С мольбой? Надеждой? Сложно было понять. Но воздух словно бы прошило грозовым напряжением. Как будто эти двое спорили о чём-то не первый год. У обоих, кстати, был третий ранг, что удивительно. Если их брат поднялся так высоко, как только было возможно, то у сестёр на восхождение не хватило не то способностей, не то желания…
