– Но лекарь сказал…
– Не спорь со мной, Тьяна. У меня с каждой минутой прибывают силы, но мне не хотелось бы их тратить на препирательства.
– Сяду. Но если вы выпьете микстуру.
– Условия мне диктуешь, милая? – темная бровь начала изгибаться, как и уголок губ. – Или ладно, давай сюда кубок. Ну? Выпил. Почему же теперь топчешься на месте?
А я чувствовала, как этот мужчина буквально наливался силой. Не могла объяснить ощущения, но как будто глаз отмечал изменения в нем. Будто светлее и светлее становилось пространство вокруг его тела. И тогда подумалось, что мог бы быть для меня опасным.
– Давайте я вам сыграю… – взяла и кинулась в свою комнату через дверь в боковой стене. Через минуту уже возвращалась с лютней.
Вошла снова в спальню Светлости и сразу же встретилась с его смеющимися глазами.
– Ты лиса, Тьяна? Решила обвести вокруг пальцев бывалого охотника?
– Я просто желаю скрасить время музыкой.
Села в кресло и начала перебирать струны.
– Что это за мелодия? Похоже на… нет, не полонез и не менуэт, звучит изыскано, плавно, но и довольно живо тоже…
– Я бы сказала, романтичнее менуэта она звучит.
– Как скажешь, милая. Так что это за музыка?
А играла, или вернее было сказать, пыталась исполнить вальс из мультфильма «Анастасия». Вот только произнести слово «вальс» опасалась – вдруг здесь такого не знали.
– Нравится?
– Впечатлен.
– Погодите. У меня не очень получается. Может подыграю голосом?..
– Ты специально это делаешь? – синие глаза вдруг сузились до щелок.
– Что именно? Не поняла вас, Ваша светлость.
– В меня как будто удвоенный поток энергии полился.
– О, тогда умолкаю.
– Отчего же?
– Чтобы не навредить вашему драгоценному здоровью. Клаус просил всего лишь микстуру дать вам выпить, а никак не…
Не успела отпустить струны, как мою руку перехватили.
– А я сказал, чтобы села рядом… – и потянул меня из кресла на кровать.
– Нет.
– Как ты сказала? – кажется я его… нет, все же сильнее удивила, чем рассердила, от того и руку мою выпустил.
А я успела отметить, что хватка у Адлара… в общем, на тяжело раненого мало теперь был похож. И если бы сама не видела несколькими часами ранее швов на его спине…
– Ты отважилась сказать мне «нет»?
– Потому что это неприлично: дорине сидеть на кровати мужчины, пусть даже и ее жениха. Разве нет?
– Играешься? Ну, ладно. Сегодня приму твои правила, а завтра…
– Лекарь сказал, что надо лежать.
– Нет. Мне надо провести этот, в бездну его, танцевальный конкурс.
– Но, Ваша светлость…
– Надо. Чтобы соблюсти условности. А потом уже и прекратить впустую время тратить.
– В конце объявить победительницей маркизу Альбу?
– Неужели, ревнуешь, Тьяна? – начал смотреть, а глазами так и смеялся. – А я-то думал, что такое никогда не случится с моей Снежной возлюбленной.
– Не думаю, что мои чувства так называются, – произнесла довольно твердо.
– И что же ты чувствуешь? Дорогая моя, я же объяснял, зачем нужен этот отбор…
– Помню. Чтобы определиться, магия, какой дорины подходит больше, чтобы та стала матерью… вашего наследника.
– И все же тебя ранит эта тема. Я же вижу… А хочешь, сама выбери победительницу отбора? Давай, Тьяна! Я же сказал уже, что они в принципе все подходят, чтобы родить мне сына. Я исполню долг перед родом, и все! Ну, которая станет моей женой, скажи?
– Да вы с ума сошли! – не выдержала и вскочила.
Почувствовала, как кровь в висках застучала, как в груди тесно стало, а еще мне воздуху перестало хватать, и совсем сбилось дыхание.
– Да вы!.. Да!.. Боже! Какой… цинизм!
– Как ты сказала?
Но я уже не слушала, а убежала. Кинулась к себе. Общую дверь с силой захлопнула. А потом рухнула на кровать. Не стоил Адлар того, он слезинки даже одной моей не стоил, а я разрыдалась. Что бы ему пусто было! Ух, зря мне дар запечатали! О!.. Стоп. У меня же от сильных эмоций могли печати слететь…
– Танечка, успокойся. Танечка, все это чушь. Вот пентаграмму чертить четко научишься, и все… и пошлешь ты этого типа, куда подальше. Пусть ему хоть десяток наследников маркиза рожает, а ты будешь далеко-далеко отсюда…
Вот так, за уговорами самой себя и всхлипываниями и не заметила, как заснула.
А разбудил меня голосок Инги:
– Госпожа! Пора вставать. Все другие дорины чуть свет на ногах – танцевальные фигуры повторяют. А я вас добудиться никак не могу.
– Что ты говоришь? – повернулась я к ней.
– О, Светлый! Это что же с вашим личиком? Никак плакали ночью? И зачем же? А! Беспокоились о самочувствии Его светлости? Зря! Клаус же потом уже сказал, что его жизни те раны не угрожают. Или не понравилось, что те курицы в коридоре толпились и шумели? Подумаешь! Пусть себе изображают невест, а князь все равно только вас и видит.
– Хватит говорить всякий вздор! – я снова отвернулась к стене.
– И нет, я правду сказала. Но вставайте уже… все позавтракали давно…
– Я ничего не хочу. И останусь сегодня в постели.
– Как же так? А конкурс?
– Без меня!
– Ой! Вам нездоровится?
– Можно и так сказать.
– Тогда я сейчас! – засуетилась Инга. – Я мигом! Обождите…
Она отсутствовала всего минуту, и вот уже вернулась, а следом в комнату вошел Его светлость. Надо же, как будто вчера его и не притащили на плечах в покои соратники, и я не видела его в бинтах! Был свеж, подтянут, одет в камзол с иголочки. Решительно прошел на середину спальни и замер около кровати.
– Что с тобой?
– Недомогание.
– А конкретнее?
– Голова болит.
– Ладно. Сейчас пришлю Клауса.
Светлость раскрутился на каблуках и ушел. Через малое время в комнату влетел лекарь. Вот у него я точно рассмотрела переживание и сочувствие. А впрочем, должна сознаться, что на князя и не смотрела, и не знала, каким было выражение его лица. Но все равно, мне симпатичнее был Клаус, и его заботу я оценила больше.
– Что с вами, дорина?
– Ах, оставьте водить надо мною ладонями! – тем не менее, во мне сразу вскипело раздражение и на этого мужчину. – У меня… хандра. Вам такое знакомо?
– Думаю, что понимаю, о чем речь, – задумался лекарь. – Вы переживаете из-за дорин, близко к сердцу принимаете возникшую конкуренцию. Но, Тьяна, уверяю вас…
