А я действительно сильно задумалась, вот рука и задела нечаянно самое глубокое повреждение.
– Это такая мне месть? – вдруг голос Адлара потеплел, и в нем послышалась смешинка. – Что не присудил тебе первое место в конкурсе?
– ПФФ! – только и смогла, что фыркнуть.
Посмотрите на него, едва жив, а норовит шутить. И не надо мне никакой победы в конкурсе. И самого Инквизитора не надо. Пусть живет, конечно, но без меня. Все же такой образчик стати и мужественности! Но пусть уж он достанется… да хоть и маркизе Альбе.
– Не сердись, Тьяна. Они там все и мизинца твоего не стоят. Но…
Он на некоторое время замолчал, и я так и замерла с тряпочкой и баночкой, и только лекарь в тишине продолжал что-то бухтеть себе под нос и водить руками теперь над головой Адлара.
– Но и в следующем конкурсе победит другая дорина.
Вот уж не думала, что сердце отзовется такой болью на это его признание.
Глава 14. Танцевальный конкурс
От раненого князя я ушла к себе и просто-таки вгрызлась в тот магический фолиант. Во мне прибавилось сил и решимости обязательно разобраться в изложенных сведениях и рекомендациях, и как можно скорее. Для этого пришлось изобразить из себя очень капризную особу. Зачем? А чтобы услать Ингу подальше, и она не могла видеть, чем занималась. То одно поручение ей придумаю, то другое – замучила девчонку. А что оставалось делать?..
Как ни странно, а даже в условиях, осложненных вынужденной конспирацией, изучение книги продвигалось довольно быстро. Но вот, на какой-то там странице вдруг натолкнулась глазами на сложную схему. Пентаграмма? Да еще со множеством мелких символов, идущих по кругу! Забежала вперед, перелистывая некоторые страницы, и тогда стало понятно, что эту крутизну надо будет изображать и мне. Вот дела! Я же нисколько не технарь, а чертить вообще не умела, от слова «нисколько».
Взяла в руки уголек из камина и попыталась начертить хоть самую простейшую загогулину на полу в дальнем углу комнаты. Получилась каракатица. Как же я расстроилась тогда! Но кусай-не кусай губы, а пришлось руку тренировать. Так еще приходилось следы затирать, чтобы скачущая туда-сюда Инга ничего такого не заметила. Уф, намаялась. Но вроде бы, кое-что стало получаться…
– Ах, ах! Как же так! – это вдруг донеслось из коридора и отвлекло меня от не знала уже, какого по счету чертежа.
– Какое несчастье!
– Это ужасно!
– Пустите же нас!
– Да! Это наш долг справиться о здоровье жениха…
– Имеем право к нему являться, между прочим!
Последняя реплика принадлежала Ивонне естественно. Я представила, как эти дорины столпились в коридоре, а потом крепко прижала ладони к ушам, чтобы ничего не слышать. Раздражало потому что. А через несколько минут руки опустила. И ничего не услышала. Тишина. И что она означала? Их пустили в покои князя? От этой мысли отчего-то захотелось рвать и метать. Но совладала с нечаянно нахлынувшим буйством. Просто подошла к камину, взяла новый уголек и принялась по новой чертить уменьшенную копию того магического символа. Да, просто засопела, прикусила губу, крепко-крепко сжала, чуть ни в кулаке, уголь и чертила… чертила… А, когда очнулась от непонятного транса, вдруг увидала, что у меня очень даже неплохо вышел чертеж. Слава всем богам! Вот еще немного потренировалась бы…
– В коридоре было целое столпотворение, – в комнате как-то неожиданно появилась Инга.
Это я зря расслабилась и забыла, что горничная могла прийти с минуты на минуту. Вот и пришлось теперь быстро вскакивать с пола, выпрямляться и юбками загораживать рисунки, выполненные углем.
– Эти невесты… никчемные… рвались к Его светлости. Честное слово, расквохтались, словно куры на заднем дворе.
– И как, удачно? Что ты так на меня смотришь? Я спросила: их пустили в покои князя?
– А? Нет. Им даже дверь никто не открыл… А что это вы… вроде бы щеку испачкали… и лоб…
– Эээ!.. Да я ту штуку железную брала, чтобы полено прогоревшее поправить…
– Да? Ох, не следовало! Ничего бы с ним не случилось… – Инга схватила ту самую железяку и принялась что-то там, в камине, творить. – Теперь вот испачкались! Водички тепленькой принести, чтобы умыться?
– Конечно. Не могу же я остаться чумазой.
А ближе к ночи, когда уже спровадила горничную отдыхать, ко мне в комнату постучали. Я только-только устроилась с книгой под светильниками, но пришлось снова спешно прятать фолиант. Кого там принесло?
– Дорина Тьяна, откройте. Это Клаус.
Отчего-то сразу подумалось, что Адлару стало хуже. И получалось, что я боялась за него? Ведь застучало же в груди сердце как сумасшедшее…
– Я к вам по поручению.
– И какому же? – открыла дверь и уставилась на лекаря. Вроде бы он не выглядел встревоженным, вот только, если немного озабоченным.
– Меня попросили передать вам, что Его светлость… он хочет, чтобы вы посидели немного возле него.
– Хм, посидела? Попросил? Вы точно о доре Адларе Вальтсоре сейчас мне говорите, Клаус?
– Да вас не провести, дорогая. Хотел ведь, как лучше…
– Значит, все же приказал… и вам и мне.
– Так точно. Но между нами, я был бы благодарен, удели вы князю немного внимания и времени. Все же он мой подопечный, а упрям, как… в общем, ему надо выпить микстуру совсем скоро, или может возникнуть жар. Будьте любезны, Тьяна, позвольте мне немного передохнуть. Бутыль стоит на прикроватной тумбе… отмерить двадцать капель на кубок воды.
– Хорошо. Я это сделаю.
Когда вошла, Светлость лежал на кровати на спине, грудь вся в бинтах, глаза закрыты. Услышал мои шаги и улыбнулся.
– Пришла все же…
– А могла ослушаться?
– Нет. Я бы тогда пришел сам и… со всеми вытекающими последствиями.
– Чего я избежала? Порки?
– Не бью женщин.
– Тогда, каким могло быть наказание?
– Хм!.. Не думаю, что тебе понравилось бы, окажись я в той твоей очень узкой кровати. Там так тесно…
– Вот как? Мне кажется, что у вас сил не хватило бы дойти до нее, не то что на… наказание.
– Сомневаешься? – приоткрыл князь глаза и пытливо окинул меня взглядом. – Желаешь проверить, на что у меня сейчас хватит сил?
– Зачем? Я же пришла… посидеть рядом.
– Молодец. Может, из тебя в итоге и получится нежная возлюбленная.
– Что я слышу? Вы заговорили о любви?
– В угоду тебе, дорогая. Подойди же ближе и сядь сюда.
– Зачем… на кровать? Есть же кресло.
– Я так хочу.
