Я не потрудилась спорить о том, почему мы были в подвальном помещении. Я пропустила стадию "О, мой Бог, я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я – такая девочка". Если они думали, что Дерек и я валялись в грязи, то, по крайней мере, это означало, что они не войдут в подвальное помещение и увидят признаки беспорядка... Если бы они сделали это, то решили бы, что знают, кто всему виной.
Несмотря на то, во что верила тетя Лорен, я была уверена, что Дерек был столь же испуган этой мыслью, как и я. Когда доктор Джилл попыталась получить от него признание, он только пожал плечами и пробормотал: "Вроде того", – его руки были скрещены, позвоночник расслаблен, подбородок вздернут в вызове. Как и я, он понял, что спорить бесполезно, но признаваться он тоже не собирался.
– Это не первый раз, когда вы двое... крутитесь вместе, – сказала доктор Джилл наконец. – И у меня такое чувство, что не последний. Мы должны в корне пресечь это, и единственный способ, которым мы можем это сделать – передача. Один из вас должен уехать.
– Я уеду, – услышала я, и только через целую минуту поняла, что эти слова сказала я.
Действительно ли я была сумасшедшей? Предложение о переводе, когда я уже волновалась по поводу того, что означал такой перевод?
Но я не забрала свои слова обратно. Если один из нас должен уехать, это должна быть я. Напуганная тем, что меня переведут, я все же не буду разлучать Саймона и Дерека.
Однако я ожидала, что Дерек вскочит со стула. Я не знаю почему — конечно, не из-за галантности. Но это казалось правильным, просто чтобы, по крайней мере, поднять символический протест. Поступить вежливо... То, что я предполагала, должно объяснить, почему он не сказал ни слова.
– Никто никуда не поедет, – мягко произнес доктор Дэвидофф. – Пока я предупреждаю вас. Но не давайте мне причину повторно приезжать на подобную беседу. Понятно?
Понятно.
Глава 30
КОГДА ДОКТОРА ОТПУСТИЛИ нас, мы с Дереком вышли в коридор. Я попыталась задержаться, сделать вид, что оттираю воображаемое пятно на рубашке, тем самым давая ему время уйти вперед, избежать какой-либо неловкости. Скрестив руки, он встал передо мной и начал барабанить пальцами от нетерпения, было видно, как напряглись его бицепсы.
Я напомнила себе, что он спас меня. Я должна быть благодарной. Я и была. Прямо тогда, все же... Я не знаю. Голова болела, и я все еще страдала из-за тетиного непонимания, и когда я предложила свою кандидатуру на перевод, а он не возразил, это так уязвляло. Я не хотела этого чувства. Но это то, что я чувствовала.
– Что ты там трешь? – не выдержав, прошептал он.
– Пятно.
– Нет никакого пятна.
Я выпрямилась, потянула рубашку вниз и поправила ее.
– Потому что я его оттерла.
Я попыталась пройти мимо него. Он не сдвинулся с места.
– Мы должны поговорить, – прошептал он.
– Ты и в правду думаешь, что это – хорошая идея?
– Саймон тоже придет, – сказал он. – Пять минут. На улице.
* * *
Я действительно не считала мудрым поступком, чтобы меня заметили в компании с Дереком, даже если Саймон будет рядом. Через пять минут я была в медиа-комнате, лежала на двухместном диване, слушая мой iPod и пытаясь забыться в музыке.
Когда тень упала на мою голову, я подскочила.
Вытянув руки, там стояла Рей.
– Успокойся, девочка. Это всего лишь я.
Я вытащила наушники.
Она положила свою трикотажную рубашку на стул.
– Так что случилось?
– Не то, что все думают.
– Ну да.
Она села на другой конец дивана, поджала под себя ноги, положила декоративную подушку на колени – устроилась поудобней, чтобы услышать настоящую версию событий. Она знакома со мной меньше недели, и она знала, что я не забавлялась с Дереком в подвальном помещении.
– Я расскажу все позже, – пробормотала я, – когда мы будем в нашей комнате.
– Но ты расскажешь мне, ведь так?
Я кивнула.
– Хорошо. Так как все прошло?
Я рассказала ей о встрече с докторами и о тете Лорен.
– Одно дело, когда незнакомцы думают, что ты вытворяла какую-то фигню, которую не делала. Они не знают тебя. Но когда это заявляет кто-то, кто должен тебя знать? Человек, который, ты веришь, действительно знает тебя?
Я покачала головой.
– Да, у меня было то же самое. В школе, если я делала что-то не так, меня отводили к социальному работнику[60], который читал мне лекции о соблазнах улицы и важности нахождения в школе. Это что, прости меня? Если в моей характеристике что-то есть, они спрашивают, состояла ли я когда-нибудь в банде? Или считаю ли я школу чепухой? Я собираюсь доучиться до Бакалавра наук[61]и никогда не пропускаю занятия — читайте лекции кому-нибудь другому.
Она прижала подушку к груди.
– Я говорю себе, что это ерунда — они не знают меня. Но я получаю то же самое дерьмо от своей матери. Каждый раз, когда мы вляпываемся в него, она напоминает мне о моей подруге Трине. В четырнадцать она сбежала из дома, спуталась с какой-то шайкой и была застрелена при автомобильной погоне. Эй? Это имеет ко мне отношение? По этой причине мы с Триной больше не подруги. Я не похожа на нее.
– Думаю, у них благие намерения. Но это бесит.
– Хуже всего… – она посмотрела куда-то поверх моей головы. – Что ты хочешь?
Дерек встал передо мной и показал на часы.
– Я говорил про пять минут?
– Да, говорил. И я сказала, что это плохая идея.
– Мы должны поговорить.
Рей начала подниматься с дивана.
– Я должна позвать медсестер?
Я показала ей сесть, затем повернулась к Дереку.
– Нет.
Он запихнул руки в карманы джинсов, качнулся на пятках, а затем сказал:
– С тобой Саймон хочет поговорить.
– У Саймона есть ноги? – спросила Рей. – Рот? Кто ты для него? Преданный сенбернар, бегающий вокруг и передающий сообщения хозяина?
Он повернулся спиной к Рей.
– Хлоя? – в его голосе звучали нотки мольбы, которые поколебали мое решение. – Хлоя, пож…
Он выжимал эту «ж»; и в течение секунды я думала, что он действительно собирается сказать "пожалуйста", и если бы он так сделал, я сдалась бы, несмотря на свое замечание о том, чтобы быть застуканными вместе. Но после секундного колебания он отрезал слог и ушел.
