Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Так началась моя служба на море. «Атерстон» (командир Браунинг, кавалер ордена «За боевые заслуги») был первым эсминцем нового класса морских охотников, размерами несколько больше обычного шлюпа. Он базировался в Скапа-Флоу и занимался сопровождением конвоев или бесплодными поисками вражеских подводных лодок, сообщения о которых поступали от авиации. Мы находились слишком далеко на севере, чтобы оказаться полезными в Дюнкерке во время известных событий в июне. Когда стала известна правда об эвакуации, нам оставалось только развести руками. Иногда мы сопровождали крупные корабли флота метрополии, а однажды удостоились чести стать частью эскорта корабля его величества «Худ», направлявшегося в Атлантику. Это произошло примерно за год до его гибели в столкновении с «Бисмарком». В то время я очень страдал от морской болезни, но, даже ощущая постоянное недомогание, увидел, как красив этот корабль, насколько совершенны его формы. На вахтах я дублировал старшего помощника Майка Тафнелла, а по боевому расписанию являлся командиром кормового 4-дюймового орудия «Б». Мне повезло, что нам ни разу не пришлось стрелять: честно говоря, я совершенно не представлял принцип действия этого оружия. На деле я большую часть времени занимался всевозможной писаниной, именно это обычно поручают самому молодому младшему лейтенанту на корабле. Это не страшно, если такой офицер – кадровый моряк и знает порядки и иерархию на корабле. Но за шесть недель, проведенных на «Короле Альфреде» (из которых три были посвящены изучению навигации), я не успел постичь эти премудрости и даже толком не знал, кто из офицеров чем занимается. Когда на меня обрушилась лавина разной документации, выяснилось, что во многих случаях я даже не могу прочитать бумаги. Откуда мне было знать, что АФП – это приказ адмиралтейства по флоту, а ВТО – ведущий торпедный оператор, при этом имеется в виду низший чин, занимающийся электрооборудованием? А что я должен был делать, когда ко мне пришел матрос и заявил, что ему выплатили жалованье не полностью?! Оказалось, что я отвечаю и за выплату денежного довольствия, а уже это было чревато бесчисленными проблемами. Столкнувшись с множеством вещей, к которым я даже не знал, как подступиться, я уверовал, что шутки и анекдоты о канцелярской волоките на военной службе лишь в ничтожной степени отражают действительность. Позже, когда я приобрел некоторый опыт, то преисполнился глубочайшим уважением к организации работы всех без исключения служб на флоте. В такой масштабной организации, имеющей сложную внутреннюю структуру, объем канцелярской работы мог быть намного больше.
Занимаясь повседневной работой, я с нетерпением ждал того дня, когда меня начнут готовить к подводной службе. И здесь мне очень повезло. Мой капитан и старший помощник были бывшими подводниками и могли мне помочь. К примеру, Майк Тафнелл отдал мне все свои старые записи, а потом проявил удивительное терпение, отвечая на мои бесконечные вопросы. В результате на учебу я отправился, обладая некоторыми элементарными знаниями, что было немаловажно.
В конце июля поступил долгожданный приказ явиться на корабль его величества «Дельфин». Но из нашей троицы с «Короля Альфреда» в форт Блокхауз прибыл только я один. Гарольд решил, что правильнее отказаться от службы на подводных лодках, поскольку все чаще ощущал приступы клаустрофобии, а третий член нашей небольшой команды обладал «темпераментом, делающим его непригодным для службы на подводных лодках», как сообщил командир эсминца, на котором он набирался морского опыта, сам бывший подводник.
Учебный курс, который я начал слушать в августе 1940 года, как и все учебные программы во время войны, длился шесть недель. Шла война, поэтому наши занятия, как и сон, часто прерывались визитами в бомбоубежище. Мне удалось скрыть свое невежество в элементарных вопросах электрооборудования корабля и устройства двигателя внутреннего сгорания, и я с грехом пополам закончил обучение. При этом я отлично понимал, что обязан этим предварительной подготовке, которую получил на «Атерстоне», ну и, разумеется, тому факту, что на растущем подводном флоте была катастрофическая нехватка офицеров.
После завершения обучения мы получили назначения на разные субмарины. Три человека – Дерден, Тейт и я – были назначены на лодки класса Н, базировавшиеся в Харвике и осуществлявшие действия против немецкого судоходства вдоль побережья Голландии. Дерден нашел «Н-49» в Харвике и сразу же вышел в море, Джок Тейт и я отправились в Ширнесс, где заканчивался ремонт «Н-28».
Я даже рад, что тогда не знал о субмаринах так много, как знаю сейчас. «Н-28» была самой старой и одной из самых маленьких субмарин на королевском флоте: она была построена в 1918 году. Нет нужды говорить, что Джок и я получили знания о более современных субмаринах, и хотя основные принципы не изменились, но мы были вынуждены забыть немалую часть того, чему нас учили, и начинать все заново. Наш капитан лейтенант М. Вингфилд выглядел старше и суровее, чем был на самом деле. Он только что закончил курсы командиров, и следующий боевой поход на «Н-28» должен был стать для него первым в этой должности. Старший помощник Челлис уже имел за плечами несколько боевых походов, а подавляющая часть команды, как и мы, только что закончила курсы, причем многие из матросов никогда не выходили в море. Что поделать, шел второй год войны, и в стране отчаянно не хватало опытных кадров.
Джок и я решили держаться вместе, чтобы при необходимости прийти друг другу на помощь. Джок был шотландским резервистом. Он обладал вздернутым носом и агрессивно выступающим подбородком. Он, как и все моряки торгового флота, с трудом мирился с требованиями строжайшей дисциплины, свойственной военному флоту, и совершенно не выносил критики со стороны капитана. Получая очередной выговор, ему приходилось слегка прикрывать глаза, чтобы скрыть горящий в них огонь негодования. Но его злость и возмущение никогда не длились долго, и в целом он неплохо уживался с Вингфилдом. Джок легко забывал обиду и, главное, был очень увлечен новой работой.
Примерно через неделю все ремонтные работы завершились, и мы вышли на «Н-28» в Харвик. База для субмарин была оборудована на причале Паркстон; здесь же находилась железнодорожная станция. Пока мы были заняты подготовкой к первому боевому походу: заказывали припасы, учились расшифровывать сигналы, наносили на карты данные о новых минных полях, нас осаждали почтовые служащие, требовавшие, чтобы мы забрали почту на континент.
Через несколько дней нам пришлось спешно завершить приготовления, на базу возвращалась «Н-49». Мы имели возможность наблюдать за ее подходом. Погода стояла отвратительная, люди на мостике выглядели усталыми и промокшими. Мы радостно приветствовали Дердена, но в ответ получили лишь слабую улыбку. Вечером мы попытались по старой памяти – все-таки мы учились вместе! – узнать о его первых впечатлениях, но оказалось, что между нами пролегла глубокая пропасть: он побывал в боевом походе, а мы – нет.
Глава 2
МОЙ ПЕРВЫЙ ПОХОД
Серым октябрьским утром мы стояли на мостике «Н-28» и махали нашим друзьям, пришедшим на причал Паркстон пожелать нам удачи. Мы спустились по реке в море и заняли позицию за кормой адмиралтейского траулера, который должен был нас вывести. Его задачей была защита субмарины не столько от врагов, сколько от собственных судов и самолетов. Субмарина без сопровождения у нас считалась вражеской со всеми вытекающими отсюда последствиями. И хотя береговую авиацию всегда предупреждали о движении наших субмарин, вид одинокой подводной лодки на поверхности мог спровоцировать жаждавших деятельности летчиков на нападение. И такие случаи в действительности имели место.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
